Войти в почту

«Мы только начинаем учить мир бирманской демократии»

Аун Сан Су Чжи – хрупкая женщина, победившая генералов. Чтобы прийти к власти в Мьянме, ей потребовалось 25 лет, из них 15 она провела под домашним арестом. Пресса сравнивала ее с Нельсоном Манделой и Махатмой Ганди. Теперь она попалась в собственную ловушку. Запад ожидает, что в конфликте в штате Ракхайн она поведет себя как беззаветный борец за права человека. А ее народ недоволен слишком мягким отношением к рохинджа (см. врез). «Она оказалась меж двух огней», – сказал FT западный дипломат в Мьянме. Су Чжи предстоит решить, как балансировать между требованиями, раздающимися внутри страны и за ее пределами, и стоит ли бороться за свой имидж в глазах Запада. А пока она решила не появляться на открывшейся 12 сентября в Нью-Йорке 72-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН. Дочь героя Су Чжи была обречена стать видной фигурой в жизни страны. Ее отец генерал Аун Сан – национальный герой, добившийся независимости Бирмы от английского владычества. Ради этого он даже пытался заключить союз с японцами, но, когда выяснилось, что вместо свободы те несут с собой оккупацию, боролся и против Японии. В январе 1947 г. его мечта исполнилась: Бирма получила независимость. Но за полгода до этого Аун Сан был убит. «Когда мне было 10 или 11 лет, я хотела пойти в армию. Все называли моего отца «генерал», так что я тоже хотела стать генералом – думала, что это лучший способ послужить своей стране», – рассказывала Су Чжи The New Yorker. По иронии судьбы, бо́льшую часть жизни ей предстояло противостоять генералам. Су Чжи, появившаяся на свет 19 июня 1945 г. в Рангуне, отца не помнит – к моменту его гибели ей едва исполнилось два года. В Бирме нет фамилий. Аун Сан девочку назвали в честь отца, Су – бабушки со стороны отца, а Чжи ей досталось от матери. Часто к ее имени прибавляют До – это уважительная форма, буквально – «тетушка». За рубежом ее зовут Су Чжи, в Мьянме – До Су, или «Леди». Именно так назывался фильм Люка Бессона о ее судьбе. Когда Су Чжи было 15, ее мать, игравшая видную роль в политической жизни страны, назначили послом в Индии. Четыре года Су Чжи провела в Нью-Дели. The New Yorker пишет, что там девушка приобрела акцент индийской элиты и привычку всегда держать спину прямой. В 1964 г. она уехала изучать философию, политику и экономику в Оксфорд. Там они повстречались с будущим мужем, Майклом Арисом. Позже он стал профессором тибетологии в Оксфорде, сама Су Чжи написала немало статей о Бутане и Непале. Но поженились они только в 1971 г. Получив диплом, в 1969 г. Су Чжи уехала в Нью-Йорк к подруге семьи. Около двух лет она работала в ООН помощником секретаря консультативного совета по административным и бюджетным вопросам. Ребекка Фрейн, по сценарию которой Бессон снял фильм, нашла 187 писем Су Чжи к жениху. «Я не ожидала обнаружить такую великую историю любви в наши времена», – рассказывала Фрейн The Telegraph. В 1973 г. у пары родился сын Ким (в честь героя одноименного романа Редьярда Киплинга), в 1977 г. – Александр. Супруги много путешествовали – Су Чжи служила референтом МИД Бутана, была аспирантом института IIAS в Шимле (Индия). Одной из самых запоминающихся стала работа в 1985–1986 гг. приглашенным преподавателем в центре исследований Юго-Восточной Азии Киотского университета. Японская газета The Mainichi Shimbun пишет, что выходные Су Чжи посвящала поискам информации о жизни отца, в том числе встречалась со знавшими его бывшими военными. На страницах The New Yorker Су Чжи вспоминала, как бывший инструктор отца рассказывал ей, чем тот отличался от других солдат. Во-первых, старался как можно больше читать (остальные к концу дня валились с ног от усталости и думали, как бы поспать). Во-вторых, старался досконально разобраться в каждом вопросе и выработать свое мнение, а не заучивать механически утверждения наставников. Поездка на четверть века По словам Ариса, Су Чжи в начале их романа предупредила, что в один прекрасный день может уехать на родину. Но The New Yorker цитирует воспоминания знакомого Су Чжи, навещавшего ее в 1986 г. в Оксфорде. Она была неплохо осведомлена о ситуации в Бирме (Су Чжи сотрудничала с правительством Бирмы в изгнании – национальным коалиционным правительством Бирманского союза, заседавшим в американском городе Роквилле), но не выказывала никакого стремления вернуться домой: «Она была домохозяйкой, вела исторические исследования, добивалась научной стипендии». Но в 1988 г. в оксфордской квартире раздался звонок: мать Су Чжи перенесла инсульт и госпитализирована. «Су Чжи положила трубку и немедленно начала собирать вещи, – цитирует Ариса FT. – У меня возникло предчувствие, что наша жизнь навсегда изменится». Через два дня Су Чжи уже была в центральной больнице Рангуна. Сюда же свозили многих протестующих против власти. В сентябре 1987 г. президент Не Вин объявил, что из обращения выводятся банкноты номиналом 100, 75, 35 и 25 кьятов. Как поклонник нумерологии, он оставил только 45 и 90 кьятов – они делились на счастливую девятку. Поднялась волна протестов, движущей силой которой были студенты. Несмотря на жесткие меры подавления, беспорядки продолжались. Очередная вспышка случилась 8 августа 1988 г. – события получили название «восстание 8888». Их-то и застала Су Чжи. Августовским утром она произнесла свою первую длинную речь перед толпой, собравшейся у пагоды Шведагон – 98-метровой позолоченной ступы в Янгоне. Хотя на площади было, по разным оценкам, от 300 000 до 1 млн человек, Су Чжи отнюдь не выглядела оробевшей, пишет FT. За ней висел потрет ее отца. Речь она начала с просьбы о минуте тишины в память о застреленных и замученных 3000 протестующих. «Как дочь своего отца, я не могу оставаться равнодушной к происходящему», – начала она выступление и назвала события «второй схваткой за национальную независимость». Так началась история основания Су Чжи партии Национальная лига за демократию (НЛД). В сентябре 1988 г. на смену генералу Не Вину к руководству страны пришел Государственный совет по восстановлению законности и правопорядка (SLORC) под началом генерала Со Маунга. Хунта попыталась выпустить пар, посадив Су Чжи под домашний арест (она объявила голодовку, чтобы ее, как соратников, отправили в тюрьму, но безрезультатно, пишет FT: видимо, власти не решились на жесткие меры по отношению к дочери национального героя) и проведя парламентские выборы. Но на них НЛД неожиданно получила около 80% кресел. Военные выборы не признали. Су Чжи сидела дома под арестом до 1995 г. Ее вдохновляли мирные протесты Мартина Лютера Кинга и Махатмы Ганди, пишет ВВС. Поэтому, освободившись, она стала агитировать за невооруженное сопротивление, говоря о необходимости мирных демократических реформ и свободных выборов. Нельзя сказать, что ей отвечали тем же. Так, 10 ноября 1996 г. автоколонну, в которой ехали члены НЛД, атаковало около 200 человек. Все обошлось ущербом для техники, ни один человек не пострадал, пишет The New York Times. Су Чжи заявила, что это были люди, которым заплатила хунта. Официальное расследование не привело к результатам. Власти пытались воздействовать на Су Чжи и другими методами. Когда она попала под домашний арест, муж периодические ее навещал, но сыновьям, которым на момент ее отъезда из Оксфорда было 11 и 15 лет, визы не давали. На Рождество 1995 г. они виделись в последний раз. Через год у мужа нашли рак простаты – и власти Бирмы тут же отказали в визе и ему. Однако дали понять, что Су Чжи в любой момент вольна покинуть страну, но вряд ли ей удастся въехать обратно. Су Чжи отказалась. Арис скончался в Великобритании в 1999 г., так и не увидевшись с женой. Второй арест В 2000 г. последовал второй домашний арест Су Чжи – в наказание за попытку поехать во второй по величине город страны Мандалай. Через два года она получила ограниченную свободу передвижения, но ненадолго. В мае 2003 г. на автоколонну, где ехала Су Чжи, снова напали. На этот раз деревянные дубинки, железные цепи и бамбуковые палки обрушились не только на мотоциклы и машины, но и на людей, пишет The Guardian. Количество погибших, по разным оценкам, – от четырех до нескольких десятков человек. Но водитель смог увезти Су Чжи от разъяренной толпы. Правда, через несколько километров их задержали представители власти, Су Чжи арестовали и отправили в тюрьму. Там она болела, а когда стало совсем плохо, пришлось перенести операцию, после чего ей и заменили в сентябре тюремную камеру на домашний арест. Закон позволял ограничить свободу на пять лет, но сроки продлевали под разными предлогами. Например, в 2009 г. сторонник Су Чжи американец Джон Йетто вошел к ней домой и, несмотря на просьбы уйти, оставался там несколько дней, чтобы привлечь внимание общественности к ее заключению. В итоге Су Чжи обвинили в нарушении условий домашнего ареста и приговорили еще к 18 месяцам пребывания дома. Когда в 2005 г. хунта предложила Су Чжи поездку на могилу отца (у семьи была традиция – в день его убийства возлагать цветы на могилу), она отказалась сама. Но затем Су Чжи позволили принимать гостей, и она воспользовалась этим правом. К ней заезжали иностранные журналисты и местные высокопоставленные чиновники, порой даже руководители НЛД. Су Чжи рассказывала ВВС, что дома она училась играть на пианино, изучала японский, медитировала, читала. Открыла для себя творчество британского поэта Альфреда Теннисона (1809–1892): «Может быть, виной тому возраст, но я стала куда более падкой до поэзии, нежели до прозы». По 5–6 часов в день она слушала радио, пытаясь понять, что происходит в стране, пишет Time. Либеральные реформы и путь наверх В 2008 г. режим в Мьянме начал смягчаться. Хунта предложила новую конституцию – по ней военным отходило четверть мест в парламенте, остальные должны были заполняться через выборы, пишет The Independent. На следующий год генеральный секретарь ООН Пан Ги Мун был с визитом в Мьянме, обсуждал демократические реформы и освобождение оппозиционеров. Уезжая, он во всеуслышание пожалел, что ему не позволили навестить Су Чжи. В ноябре 2010 г. та была отпущена из-под ареста – через неделю после того, как в стране прошли парламентские выборы, в которых НЛД в знак протеста отказалась принимать участие, отмечает FT. «В стране происходит множество событий, которые люди из внешнего мира, видимо, не замечают, – говорила газете FT Су Чжи. – На следующий день после освобождения я сказала, что намерена создать социальную сеть людей, борющихся за демократизацию, и дело пошло. Я обнаружила существование множества мелких групп повсюду, каждая действовала по-своему. А теперь они начинают объединяться в единое целое». У хунты было большинство в парламенте, но Су Чжи заявляла: «Нам нужно работать вне парламента, как раз этим и попытается заняться наша сеть». В марте 2011 г. президентом Мьянмы стал генерал Тейн Сейн. Он удивил всех либеральной повесткой – политические заключенные были освобождены, цензура снята, а выборы стали свободными. Су Чжи начала много путешествовать не только по родной стране, но и за рубежом. Побывала в Осло, где получила присужденную ей еще в 1991 г. Нобелевскую премию мира, в Вашингтоне, где конгресс в 2008 г. наградил ее высшим знаком отличия – золотой медалью, в Риме, чьим почетным гражданином была названа еще в 1994 г. В Великобритании ее принимали как будто она глава государства, отмечает FT. В 2015 г. ее партия победила на парламентских выборах – но Су Чжи не стала президентом: у двух ее сыновей иностранное гражданство. Первый пост занял ее соратник Тхин Чжо. Но Су Чжи заметила, что сама она будет «над президентом» и «принимать правильные и важные решения», пишет FT. Специально для нее был создан пост государственного советника, де-факто она является главным лицом страны. У нее нет ни соперников в партии, ни преемников, утверждает FT. Подпорченный имидж «Мы только начинаем учить мир бирманской демократии», – говорила Су Чжи FT два года назад. А еще раньше отмечала: «Люди все чаще хотят принять участие [в политике]. Помогают налаженные связи. Вы чувствуете себя крайне одиноким, если кто-то вас избивает и никто об этом не знает. Но если полиция избила вас и вы немедленно можете выйти в СМИ и люди начнут широко обсуждать происходящее с вами и говорить о вас, это поддерживает». Это сейчас и происходит с рохинджа. Конфликт тлеет, периодически разгораясь, уже 70 лет. Но чем дальше, тем больше благодаря современным средствам связи появляется о нем информации и тем внимательнее за происходящим следит весь мир. Не успела Су Чжи обрести свободу, как на Западе ее уже начали критиковать за то, что она отказывается поддерживать рохинджа, пишет FT. Газета делает вывод, что Су Чжи не в силах сдерживать военных, все еще имеющих большую власть в стране. Но главная претензия к ней: она даже не делает заявлений, которых ждут правозащитники. «Ее моральный долг высказать свое отношение, – настаивает в разговоре с FT У Чжо Вин из Human Rights Network Бирмы. – К сожалению, она не только встала на сторону военных, она поддерживает пропаганду». Су Чжи повторяет официальную позицию, согласно которой рохинджа – «бенгальские националисты», которых подбивают бунтовать террористы. Она обвиняет СМИ в создании «айсберга дезинформации» и публикации «поддельных фотографий, сделанных за пределами Бирмы», ради того, чтобы создать напряженность в обществе и содействовать интересам террористов. Ее миролюбивые заявления довольно размытые: «Мы должны заботиться о наших гражданах, мы должны заботиться обо всех, кто находится в нашей стране, независимо от того, являются ли они нашими гражданами». Но у многих рохинджа нет гражданства. В прошлый четверг Су Чжи заявила: «немного необоснованно» ожидать, что ее правительство решит проблемы Ракхайна всего через 18 месяцев после прихода к власти. Петиция с призывом лишить Су Чжи Нобелевской премии мира набрала на change.org более 400 000 голосов. Правда, секретарь норвежского Нобелевского комитета Улав Ньёльстад заявил АР, что такой шаг не предусмотрен регламентом.

«Мы только начинаем учить мир бирманской демократии»
© Ведомости