«Пора валить 2.0»: как и почему россияне сегодня бегут за границу

Если Конгресс одобрит инициативу президента Дональда Трампа об отказе от лотереи Green Card, которая ежегодно проводится с 1990 года, это захлопнет форточку, которой каждый год могут воспользоваться 55 тысяч человек по всему миру, включая Россию, чтобы получить американский вид на жительство (а впоследствии и паспорт) легально и с минимальными затратами. «Законопроект RAISE упраздняет устаревшую систему визовой диверсификационной лотереи, которая служит сомнительным экономическим и гуманитарным интересам», — говорится в заявлении Белого дома. Ежегодно программа Green Card Diversity Visa отбирает 55 000 иммигрантов, которым для получения визы США необходимо обладать определенным уровнем образования, знания английского языка, а также обосновать отсутствие намерения поживиться за счет Штатов. При этом в лотерее не могут участвовать уроженцы стран, поставляющих в США свыше 50 тысяч иммигрантов каждый год. Граждане России могут участвовать в лотерее, чем, надо сказать, активно пользуются. Эмиграция из России бьет все рекорды: по данным Росстата, 350 тысяч человек эмигрировали из России в 2015 году — в 10 раз больше, чем пять лет назад. По данным все того же Росстата, большинство сегодняшних эмигрантов едут в США, Германию, Канаду и Финляндию. Основываясь на этой статистике, исследовательский центр Stratfor предрекает: поскольку эмигрируют в основном высококвалифицированные россияне, будущее инноваций и частного бизнеса в стране можно поставить под сомнение. Поуехали тут Охота к перемене мест — вещь неоднозначная, особенно если речь идет о переезде на ПМЖ в другую страну. В России вообще косо смотрят на людей, которым не сидится на месте. Причем неприязнь к «кочевникам» в равной степени распространяется и на тех, кто в Россию приезжает из других стран, так и на тех, кто Россию решил навсегда покинуть. Однозначно «за» миграцию (как иммиграцию, так и эмиграцию: любишь кататься, люби и саночки возить) выступают всякого рода космополиты, идейные сторонники «всемирного гражданства», продвинутые профессионалы, которым родина не дает возможности применить свой опыт в полную силу, бизнесмены, а также… мошенники всяких мастей, которые наживаются на обещаниях помочь с получением Green Card «вне очереди» (что невозможно в принципе). Общественное сознание же — во всяком случае, в России — относится к эмиграции не столь восторженно. Это проявляется даже в фольклоре: «Где родился — там и сгодился», не говоря уже про разные утонченные «Дым Отечества нам сладок и приятен». У противников эмиграции, впрочем, контраргументы не только эмоциональные, но и более практические. Причем далеко не все они замшелые консерваторы и квасные патриоты, а как раз совсем наоборот. «Миграционная ловушка изымает из общества именно тех, кто мог бы составить авангард борьбы против авторитарного государства. Она дает оправдание сделкам с совестью. Сколько людей нынче объясняют участие в коррупционных схемах и государственных преступлениях желанием заработать побольше и свалить подальше? Желанием отправить за границу хотя бы детей?» — рассуждает блогер Михаил Пожарский в своей статье «Безбилетник 2.0, или Почему эмиграция — это свинство». В том, что Россией до сих пор правит азиатская деспотия, виноват в том числе и он — эмигрант, высказывает парадоксальную мысль Пожарский. Журналист Леонид Бершидский, покидая в 2014 году Россию, разместил у себя в Фейсбуке статью «Эмиграция разочарования». «Было бы смешно называть себя политическим эмигрантом. Я не испытал никаких существенных притеснений, не сидел, не был арестован или выслан. Новая волна эмиграции, — пятая, выходит — не вынужденная и не политическая, как первые три, и не экономическая, как четвертая (та, что прокатилась в 90-е). Как назвать эту волну? Пожалуй, эмиграцией разочарования», — написал он. Тут самое время послушать тех, кто про эмиграцию не просто рассуждает, а прошел весь этот процесс «от звонка до звонка». Идеальная эмиграция Влад Румянцев прежде, чем стать в 2016 году резидентом США, был простым жителем Костромы, где учился в местном университете. Правда, еще в 2014 он побывал в Америке по студенческой программе Work & Travel, и, по его словам, «оказался под таким впечатлением, что решил уехать туда насовсем». «Я оставил заявку на сайте Green Card безо всяких надежд на удачу. Ведь мой номер в очереди был больше 22 тысяч при том, что на весь мир разыгрывается 50 тысяч карт. Когда оказалось, что я все же выиграл, я был потрясен, аж руки тряслись», — вспоминает он. Однако выигрыш в лотерее оказывается всего лишь первым шагом на длинном и запутанном пути, который осилит не всякий, если не обладает мощной мотивацией (которая у Влада была). Для того, чтобы выигрыш превратился в иммиграционную визу, потребуется собрать около тонны бумаг, которые убедят иммиграционную службу США в том, что вы не станете для страны ни обузой, ни опасностью, ни разносчиком болезней. От дня, когда у Влада «затряслись руки» до момента, когда он ступил на американскую землю, прошло около года — так как ему надо было сперва закончить Костромской университет. Для него американская эпопея была «стартапом» в прямом смысле слова: на момент прилета в США у Влада было с собой всего лишь 1200 долларов. «Но я ехал не наобум, меня в Штатах ждали друзья, мне не надо было первый месяц искать жилье», объясняет он. Не имей сто долларов, а имей сто друзей. Так что первый месяц Влад пожил в Сиэтле, второй — в Чикаго, а затем перебрался в Оушен-сити, где выпускник КГУ нашел работу в баре: «До октября не планирую никуда дергаться, а там есть некоторые идеи для бизнеса». На практике большинство русскоязычных эмигрантов, которых мне приходилось встречать, делятся на два основных типа, пишет в своем блоге вышеупомянутый Михаил Пожарский. «Первый — это поклонники массовых репрессий и ярые ненавистники «пятой колонны». Вторые — тщательно коллекционируют дурные вести с бывшей родины, непременно прибавляя занудное «я же говорил», — пишет он. Влад Румянцев явно не относится ни к одной из этих категорий. «Как я отсюда, из Штатов, воспринимаю Россиию? Да нормально. У меня слишком много есть, чем заниматься здесь, чтобы голову забивать такими вопросами. Осенью, может быть, на месяц слетаю на родину». Неидеальная эмиграция Депутат Госдумы Виталий Милонов, впрочем, убежден, что пусть хоть половина россиян «свалит за бугор», хуже России от этого не станет: «Россия ничего не потеряет, если весь так называемый креативный класс уедет… Для меня женщина, которая встает в 5 утра, чтобы подоить корову, — креативная, потому что она что-то производит. А не какой-то парень с дурацкой стрижкой, который целый день сидит в кафе и пишет что-то в своем блоге». Жительница штата Миссисипи Наталия Ткаченко, в отличие от Влада Румянцева, закончила не провинциальный вуз, а самый что ни есть флагманский — Московский государственный университет. И корову никогда не доила. Но и ее опыт говорит о том, что заявления Пожарского и Милонова касаются очень специфического круга «поуехавших», а не, так сказать, мейнстрима. Играть с американским государством в азартные игры наподобие визовой лотереи Наталия даже не пыталась. Но, рассказывает она, в ее окружении люди, как мамонты в поисках пищи и более благоприятного климата, всеми правдами и неправдами стали тянуться на Запад. И она тоже подцепила этот вирус. «Я знаю девушек, ставших ночными танцовщицами в отелях Турции, Ливана, Греции. Пробиравшихся на дне товарного вагона через всю Европу, чтобы стать сборщиками винограда во Франции. Просивших политубежища при прилете в Ирландию. Строивших за смешные деньги здания в сельской местности в Португалии и живших в бараках на 6−8 человек. Выпекавшими пиццу, ухаживающими за стариками и чужими детьми в Испании», — перечисляет она. Сама Ткаченко поступила проще и без экстрима: вышла замуж за американца. Впрочем, насчет того, что этот опыт не оказался для нее экстримом, еще вопрос. Ведь по американскому законодательству, чтобы невеста могла получить визу к жениху, посольству должны быть предоставлены доказательства подлинности их отношений. И это только начало эпопеи. «А кроме того — заверенные справки о том, что каждый из вас не состоит в браке, документы о предыдущем разводе, ежели таковой имел место быть. Жениху, ввозящему невесту в свою страну — доказательство финансовой дееспособности. Нередко и справку психиатра, что жених отдает себе отчет в содеянном. Невеста должна перевести у специальных нотариусов все документы на английский язык, взять справку, что она не преступница. И то, что ее детей от предыдущего брака, если такие есть, их отец отпускает в зарубежное плавание», — рассказывает Наталия. «Сейчас развитые страны охотно принимают даже орды неграмотных беженцев, не говоря уже об образованных людях», — утверждает Пожарский. Вероятно, судит он об этом теоретически, потому что практический опыт Наталии Ткаченко говорит об обратном. «Я начала поиск работы в январе. К середине февраля мне уже предложили первую работку — очень далеко от моего места проживания (это минус 5000 долларов в год за бензин), с малюсенькими каникулами — неделя в году и невысокой зарплатой 27000 в год, потому что брали без лицензии. Вообщем, я сразу и отказалась, расстроилась, что это было не то, о чем я мечтала», — вспоминает она. И вдруг Наталию забомбили приглашениями на работу страховые компании, которые предлагали большие заработки, свободный график, дивиденды с подписанных договоров, оплаченные поездки на конференции. «Я сходила на интервью в три из них, везде меня брали. Но зарплаты как таковой не было: ты должен использовать свою машину, свой мобильный телефон, свой бензин, объезжая клиентов, а платили тебе за работу и инвестированное время только по факту подписания контрактов. Кроме того, надо было бы инвестировать свои 400 долларов, чтобы получить лицензию на ведение страхового бизнеса. Вообщем, лохотрон», — делится она опытом «обтесывания» в цитадели свободной экономики. В конце концов, работу Наталия нашла. По специальности. Со скромной зарплатой и маленьким отпуском. «Что изменилось с того момента в январе, когда мне предложили почти что такую же аналогичную работу, но в другом месте? Я просто помудрела. Поняла, что не бывает идеальной работы, как не бывает и идеальной судьбы или идеального государства. Я поняла, что идеализм — моя личная начинка времен социализма, и от нее надо избавляться, заменив прагматизмом, практицизмом, жизненной полезностью», — резюмирует она. «К своей бывшей родине у меня чувства только самые теплые: там было хорошо. Там было детство и там была мама», — поплакалась она «Ридусу» в жилетку.