«Да сбрось ты уже на меня бомбу!»
В Ереване во второй раз вручили Aurora Prize for Awakening Humanity — премию «Аврора», которой отмечают достижения в гуманитарной сфере. Из пяти номинаций три были отданы врачам. Победитель — доктор Том Катена — уже был номинирован в прошлом году, но лишь сейчас смог приехать на церемонию. Один врач на три четверти миллиона пациентов в Судане; гинеколог из бывшего Заира, вылечивший 50 тысяч жертв насилия; дантист, ставший хирургом в одном из городов Сирии, — вот лишь некоторые герои «Авроры-2017». — Том, привет! У нас все хорошо. Ты, пожалуйста, не беспокойся о больнице, приедешь — получишь ее такой же, как оставил. И даже лучше. Трое врачей — два военных хирурга из Армении и их гражданская соотечественница — приветствуют с экрана доктора Тома Катену. В больнице, о которой идет речь, 435 коек, а Катена — единственный постоянный врач на 750 тысяч окрестных жителей. В день он принимает до 500 человек. Нубийские горы на юге Судана, где расположена больница, доктор Том, отправившись в Ереван, покинул впервые за шесть лет. В 2016-м, когда Тома также выдвинули на Aurora Prize, заменить его в больнице было некем. Предполагалось, что в Судан отправится военно-транспортный самолет с врачами, но местные власти не дали добро — в стране началось очередное обострение. Сейчас обстановка в Судане поспокойнее, и доктор Том, передав клинику армянским коллегам, смог отлучиться с работы. На несколько недель. Потом — обратно. Когда он последний раз был на родине, в США, Катена уже не помнит. — Доктор Том Катена, — объявляет имя победителя Шарль Азнавур, приехавший в Ереван специально для участия в церемонии Aurora Prize. Сто тысяч долларов на собственную деятельность и еще миллион — нескольким гуманитарным организациям, которые выбрал лично доктор Том. Аплодисменты, все встают. Самое сложное в его работе, объясняет Том Катена, постоянно видеть смерть тех, кому не смог помочь. — Это невероятная боль. Представьте, у вас ежедневно умирают три-четыре пациента. В детском отделении — мальчик с ожогами, полученными во время авианалета, умирает у тебя на руках. В женском — пациентка умирает от рака груди. Рядом с ней пациентка, которая потеряла ногу, наступив на мину. Еще одна женщина умирает во время родов. В мужском отделении умирает пациент, которого прооперировали пару дней назад. А потом обо всех этих смертях надо сообщить родственникам усопших. И так каждый день. Я выхожу на улицу и вижу, как по земле катается женщина, которая кричит и рыдает — она потеряла ребенка, подорвавшегося на мине. В этот момент я чувствую, что вся скорбь мира лежит на моих плечах, мне становится трудно дышать. Однажды недалеко от больницы упала бомба, и я тогда подумал: «Да сбрось ты бомбу уже мне на голову, я не могу все это больше выносить!» Но потом я вижу мальчишку, который кричит мне «Привет, док!» и просто хочет поиграть со мной. А затем местная бабушка говорит: «Спасибо вам за то, что вы здесь». А в мужском отделении старик обращается ко мне: «Пожалуйста, не бросайте нас». После этого я понемногу прихожу в себя. На прошлогодние 25 тысяч долларов — столько получают финалисты премии «Аврора» — доктор Том купил инструментов и самого простого оборудования. В операционной он проводит куда больше времени, чем в квартире при больнице. Сейчас, видимо, речь пойдет, помимо прочего, о нормальном генераторе и водоснабжении. — Перебои с электричеством и водой — когда подводит инфраструктура, а ломается она на юге Судана часто, в том числе из-за бомбардировок, — подрывают жизнь больницы не меньше, чем отсутствие нужных лекарств, — рассказывает доктор Том. Впрочем, по его словам, наиболее ходовые препараты в достатке. Спасибо и на этом. — Откажитесь быть жертвами, — восклицает Маргарет Баранкитс, лауреат «Авроры-2016»: беженка из Бурунди, где она организовала «Дом мира» для детей, осиротевших во время геноцида, и больницу REMA, которая за два десятка лет приняла более 80 000 пациентов. Мэги — так доктор Баранкитс просит себя называть — охотно рассказывает, как она распорядилась призовым миллионом на благотворительность: — Значит, в Конго — 750 человек, город Гома, финансовая и социальная помощь. 320 детей — стипендия и наборы, чтобы можно было пойти в школу. И еще социальный центр, там 60 человек получили работу. В Руанде, по словам доктора Баранкитс, более трехсот человек смогли поступить в университет — «врачи, учителя, все что нужно». И еще 137 детей пошли в аналоги наших ПТУ: «Ремесла, которые дают хлеб». Остатки миллиона от Мэги ушли через Атлантический океан в Бразилию — опять же школа для полутора сотен детей плюс детский социальный центр в одной из самых опасных фавел Рио-де-Жанейро, Морру Сан-Карлуш. — Вы же помните «Город Бога»? — спрашивает доктор Баранкитс, имея в виду кинодраму о бразильской уличной преступности. — Ну вот в этой фавеле в разы хуже и опаснее, — говорит Мэги. — А центр — пожалуй, единственное место, где детям ничто не угрожает. И теперь он будет работать пять лет. Правда, здорово? — За тридцать долларов в месяц, — сообщает номинант «Авроры-2017» Фартун Адан, руководитель центра по защите прав человека в Могадишо — можно выкупить ребенка из военизированных формирований. В Африке вообще и в Сомали в частности дети-военные — от шести-семи и выше — одна из главных гуманитарных проблем. — Но как выкупать, если у родителей нет и пяти долларов? — спрашивает Фартун. Тем не менее ей удалось наладить программу реабилитации ребят — а также помочь сотням женщин и девочек, переживших насилие. У гинеколога Дениса Муквеге из Демократической Республики Конго счет спасенных жертв изнасилований идет на десятки тысяч: — Подсчитано 50 000, дальше статистика путается, — говорит доктор Муквеге. Денис Муквеге очень дотошен, и о своей практике рассказывает с подробностью эпикриза. — Моя первая пациентка — групповое изнасилование, затем, как будто этого было мало, огнестрельное ранение в область гениталий, — описывает Муквеге случай семнадцатилетней давности, относящийся к началу его службы в госпитале на востоке страны. — За следующие три месяца с такими травмами поступили еще сорок пять женщин. Разговор, где все чаще звучат слова «штыковые ранения в области…», «ожоги в области…», «изнасилование как механизм войны», хочется закончить поскорее. — Как я работаю — очень правильный вопрос, — говорит доктор Муквеге. — Во-первых, заповеди Христа. Да, это не просто помогает — без них вообще ничего не получится. Во-вторых — ну, представьте: обычная наша пациентка. Непонятно, как дошла до больницы. Непонятно, как вообще может ходить. Непонятно, как это лечить. Непонятно, что с ней будет потом — женщин, переживших насилие, часто изгоняют из дома, как демонов. Но когда она отходит от наркоза, и первый ее вопрос: «Как мои дети, что с ними?» — ты понимаешь, что… Ну, вы тоже понимаете, — уверен Денис Муквеге. Дантист из Сирии Мухаммад Дарвиш не смог приехать на церемонию в Ереван: проблемы с документами после того, как он ушел с сирийскими беженцами в Турцию. Своим опытом работы с 40 тысячами пациентов осажденного города Мадая — здесь, слава богу, есть еще два врача — он делится с экрана перед гостями церемонии Aurora Prize: — Идет операция. Мы снимаем ее на видео, выходим туда, где ловится интернет, и пересылаем картинку более опытным коллегам. Они подсказывают, что делать. Мы возвращаемся в операционную — разумеется, вновь проходя полную дезинфекцию. Эта операция продолжалась 10 часов. Вполне возможно, что деньги от филантропов — а именно они наполняют Aurora Prize — вскоре могут стать основным источником для гуманитарной деятельности в целом. — Руководствуйтесь [в своей деятельности] этикой, опирайтесь непосредственно на собственные ценности, — призывает активистов со сцены Американского университета в Ереване Вартан Григорян, глава Carnegie Corporation и соучредитель премии «Аврора». Трудно не заметить, что профессор Григорян вступает в заочную полемику с госсекретарем США Рексом Тиллерсоном, который в начале мая призвал сотрудников Госдепа отделять те самые ценности демократии от актуальной политики. В том числе, как уже успели понять активисты, — и в области поддержки глобальных проектов. Специальный Humanitarian Index — большое исследование по заказу учредителей Aurora Prize: 12 стран, тысячи опрошенных — показывает, что проблема беженцев интересует все меньше людей в странах, где все более-менее благополучно. О том, что богатым «частникам» и компаниям следует быть активнее на гуманитарном фронте, в Ереване много говорили и в прошлом году, на первых «Диалогах Авроры» — представительной конференции с участием нобелевских лауреатов премии мира, бывших и действующих международных функционеров. Речь, правда, шла о перспективе в несколько десятилетий — а не о ситуации, которая может сложиться в ближайшие годы. — Есть ощущение, что международные структуры могут если не отступить от своих обязательств в гуманитарной сфере, то по многим вопросам отойти в сторону, — указывает финансист Нубар Афеян, соучредитель Aurora Prize. — Насколько структуры частной и корпоративной филантропии готовы соответствовать новой роли? Мы это еще увидим. — Премия «Аврора» уже сейчас привлекает внимание людей всего мира к тому, как именно можно силами конкретных людей решать глобальные проблемы, — дополняет Рубен Варданян, коллега Григоряна и Афеяна по «Авроре» и филантропии в целом. — Надеемся, к этому опыту прислушаются и правительства.
