Рыбак Александр Арбузов в 8-балльный шторм спас летчиков ВМС США
Телеграмма президента Картера В те дни советскими моряками и рыбаками восхищались заокеанские газеты, журналы, телевидение, простые и "непростые" американцы. Президент США Джимми Картер направил персональную телеграмму благодарности русскому капитану Александру Арбузову. А по эту сторону океана его, капитана рыболовного траулера "Мыс Сенявина", "награждали" по партийным законам. Вызвали в Москву, долго "снимали показания". В конце концов решили поощрить медалью "За спасение утопающих". И строго запретили любые контакты со спасенными американскими летчиками и их благодарными родственниками. Как скажет мне спустя много лет капитан 1-го ранга в отставке Михаил Петрович Храмцов (он сегодня живет во Владивостоке, а в октябре 1978 года служил на Камчатке командиром бригады противолодочных кораблей Камчатской флотилии Тихоокеанского флота и непосредственно руководил всей операцией поиска и спасения): - Какие награды? Хорошо, что не наказали... Две иголки в океане В 1978 году "холод" в отношениях СССР и США сменила временная разрядка. За несколько дней до ЧП страны подписали соглашение об оказании взаимной помощи при возникновении чрезвычайных ситуаций на море. Как в морскую кипящую воду глядели... 27 октября "Орион", или "Фокстрот Альфа 586" - турбовинтовой самолет ВМС США (35,6 м в длину, 30 м размах крыльев, 10 м в высоту, дальность полета до 8000 км), один из самолетов Девятой авиаэскадрильи ВМС США (именное название Golden Eagle - "Золотой Орел"), взлетел с Аляски с авиабазы Адак и взял курс на юго-запад. Обычная боевая задача - патрулирование, разведка, поиск и обнаружение советских подводных лодок. На борту - 15 сильных молодых мужчин во главе с командиром, капитаном 3-го ранга ВМС США Джерри Григсби. Час, два, три, четыре... Полет нормальный. Командир решает запустить один из четырех двигателей, остановленный ранее в целях экономии топлива. Но, как описывала потом чрезвычайную ситуацию американская пресса, двигатель почему-то не запустился, а "пропеллер неожиданно вошел в неуправляемую ротацию (т.е. без возможности остановки. - Авт.), вызвав пожар и угрозу разрушения крыла". Сколько было времени на принятие решения? Видимо, ровно столько, чтобы успеть подготовить спасательные плоты, отдать команду всем облачиться в гидрокостюмы и уничтожить, как положено по инструкции, секретные документы. "...Волны, ветер, дождь со снегом делали океан невероятной взлетно-посадочной полосой, - напишет в книге о спасении летчиков "Ориона" Эндрю Джемполер, сам в прошлом морской пилот. - Григсби пытался "няньчить" умирающий самолет..." Американскому асу удалось почти невозможное: посадить самолет в яму между волнами. "Резкая остановка. Ярко-оранжевая вспышка по правому борту (оторвалось крыло), взрыв. Первая мысль: "Я мертв" - так расскажет потом о своих ощущениях при посадке радист Дэйв Рейнолдс. Бог дал им на все про все 90 секунд. Прежде чем переломился фюзеляж и самолет пошел ко дну, люди успели покинуть борт на двух надувных плотах - четыре человека в одном и девять в другом. Двое не успели: бортинженер Миллер погиб, уйдя под воду вместе с остатками самолета; командир Григсби, как и положено, выпрыгнул последним - прямо в океан, пытался доплыть до плота, но чудовищной силы волна не оставила шанса... Два надувных плотика в штормовом океане. Это даже не иголка в стоге сена. Но две державы, очень холодно относившиеся друг к другу, решили, что эти плотики с еще живыми людьми надо непременно найти. Приказ: найти и спасти Под эту непривычно мирную задачу были задействованы американский президент и советский генсек, МИДы и минобороны обеих стран. С нашей стороны в состав сил поиска и спасения вошли четыре корабля: атомная подводная лодка, пограничный сторожевой корабль "Дунай", сторожевой корабль "Ретивый" и оказавшийся ближе всех к месту авиакатастрофы советский рыболовный траулер "Мыс Сенявина". С американской - атомная подводная лодка типа "Лос-Анджелес" ("дежурила" у побережья Камчатки близ Петропавловска), сторожевой катер "Джервис", сторожевой корабль "Чермиз" и два самолета морской авиации (еще один "Орион" и "Геркулес" С-130). В Петропавловске-Камчатском, как и везде, бушевала непогода. Отойти от пирса при восьмибалльной волне - уже проблема. - В такой шторм мы в море еще не выходили, - вспоминает Михаил Петрович Храмцов. - Буксиры отказались с нами работать. Но командир СКР "Ретивый" капитан 3-го ранга Юрий Максимович Рыжков отличный моряк. Мы оторвались от причала на самом полном и взяли курс в район поиска. Руководство страны знало, кому поручать сверхсложную во всех отношениях задачу. Годом раньше, в сентябре 1977 года, когда во время учений близ Камчатки на нашей АПЛ случились авария и несанкционированный выброс ядерной боеголовки ракеты, комбриг Храмцов был одним из тех, кто предотвратил катастрофу. "Атомная бомба" была благополучно найдена и поднята со дна. Аварийная лодка успешно отконвоирована на базу. За операцией следили первые лица страны. Вопроса, кому руководить поиском и спасением летчиков, не было: конечно, Храмцову! Добровольцы, шаг вперед! Если в 1977м на поиск "бомбы" ушли недели, то теперь все решали часы. И - четкость взаимодействия с американской морской авиацией, первой запеленговавшей сигналы выброшенного с "Ориона" аварийного радиобуя и обнаружившей квадрат с гибнущими плотиками. Но и нашим, и американским военным было до них катастрофически далеко. Все понимали: надежда только на рыболовный траулер "Мыс Сенявина" и его экипаж. - Мы уже вторые сутки после рейса шли домой, - рассказал мне один из "сенявинцев", рыбмастер Анатолий Смаль. - Вечером собрались в столовой команды на собрание. Заходит Алексеич (А.А. Арбузов. - Авт.) с радиограммой в руках. Так и так, говорит, надо вернуться миль на 30, ложимся на обратный курс. Капитан Арбузов скажет спустя годы: "Любой моряк на моем месте поступил бы точно так же". Знакомые по приключенческим фильмам слова. Но тут не перед кинокамерой - перед восьмибалльной волной надо встать так, чтобы не утопить ни судно, ни спасательный бот. А спустить этот бот с людьми туда, где гуляет погибель и куда никто никогда по своей воле не сунется? А убедить людей, что иного в тот момент не дано? И увидеть, что все, как один, готовы рискнуть - и сделать смертельно опасную мужскую работу... Старпом Валентин Сторчак, штурман Василий Евсеев, механик Валерий Кухтин, матросы Валерий Матвеев, Николай Муртазин, Николай Килебаев, Николай Опанасенко и переводчик Хальзев (он шел на "Сенявине" пассажиром, и его имени не запомнили) - эти восемь сахалинских "суперменов" и спасли десятерых американских. Сначала подняли четверых. Потом, в двух милях от первого плота, нашли второй. Он уже почти затонул. Находившиеся в нем девять человек, прождав спасения 12 ужасных часов, готовились умирать. Обмороженные, заледенелые, полузабывшиеся от ужаса и чудовищной качки. Но обмотанные одним тросом - погибать или спасаться всем вместе! Никого не забыв, не потеряв, всех до одного - еще шестерых живых и троих мертвых - наши рыбаки перетащили в свой бот. И тут же американский плотик пошел ко дну. - Бог помогал этим летчикам, - скажет годы спустя капитан "Мыса Сенявина". "Просчет" коммуниста Арбузова Советский траулер со спасенными взял курс на Петропавловск-Камчатский. Казалось бы, вот он, почти голливудский хеппи-энд. Но именно тогда, когда самое страшное осталось позади, два государства, будто спохватившись, вновь заиграли мускулами. - Соединенные Штаты не рассчитывали, что спасенных повезут в Советский Союз, - вспоминает Михаил Храмцов. - Над "Сенявиным" летал американский военный самолет и бросал на воду фальшвееры, заставляя траулер изменить курс и следовать на восток, на одну из военно-морских баз США. И лишь когда мы на "Ретивом" подошли и привели в боевую готовность два зенитно-ракетных комплекса "Оса", самолет улетел. Попытки заставить капитана Арбузова изменить курс предпринимал и американский сторожевой корабль "Чермиз". Он сопровождал траулер и даже угрожал применением оружия. Опасные маневры продолжались до тех пор, пока не всплыла наша атомная подлодка. "Ах вот вы как! Такова ваша американская благодарность!" Видимо, так подумали в высоких советских кабинетах. И сделали вид, что никто никого не спасал. По прибытии в Петропавловск-Камчатский спасенных изолировали в госпитале, выставили охрану. А через несколько дней тихо, без речей и фанфар, отправили в Японию, откуда десять американских летчиков вернулись в Штаты. Ну, а капитана Арбузова, как уже было сказано выше, вызвали в Москву. И помимо других претензий высказали политическую: мол, прежде чем спасать вероятного противника, ты должен был проявить сознательность и во что бы то ни стало найти и поднять с воды аварийный радиобуй "Ориона" с секретными радиочастотами. Это же бесценная стратегическая информация! Имей мы ее в руках, узнала бы американская военщина кузькину мать!.. В общем, "не о том ты думал, коммунист Арбузов", когда отдавал команду спустить в штормовой ад ботик с людьми. "Как хорошо быть живым!" Когда тебе спасли жизнь, очень хочется сказать: "Спасибо!" Но почти четверть века у спасенных такой возможности не было. Два года спустя траулер "Мыс Сенявина" зашел в американский порт Кадьяк (Аляска) и офицер береговой охраны - отец одного из спасенных парней с "Ориона" - попросил встречи. "Пришлось отказаться, - признавался Арбузов. - Не по-человечески это как-то. Но такие были времена..." Американские власти отправляли в Москву награды для особо отличившихся спасателей. Но "вражеские" ордена и медали до адресатов не доходили. Как писал в своих воспоминаниях один из участников событий, контр-адмирал в отставке Анатолий Штыров (в 1978м он служил на Камчатке в должности начальника оперативного отдела Камчатской военной флотилии), "эти награды подозрительно усохли в Генштабе и Минобороны". Американцы посылали нашим морякам и рыбакам благодарственные письма, открытки к праздникам - "усыхали", не доходя до получателей, и они. И вот 2001 год. Чудесное потепление российско-американских отношений - и капитана 1го ранга запаса Храмцова, как самого дорогого гостя, принимают в Генконсульстве США во Владивостоке. Вручают текст с благодарностью от Военно-морских сил США, а главное - письма трех спасенных в Беринговом море американских летчиков: Джона Болла (второй штурман), Говарда Мура (авиатехник) и Мэтта Гиббонса (тактик). А дальше начинается вовсе удивительное: чередой следуют встречи участников событий в Москве (туда летит из Владивостока Храмцов) и Лас-Вегасе (туда с Сахалина вместе с женой и дочерью отправляется Александр Арбузов). Телепередачи, публикации, интервью... И письма теперь доходят до адресатов. "Уважаемые господа Храмцов, Арбузов, команда корабля "Сенявин"! - читаю весточку Джона Болла. - Немногое в жизни ясно и однозначно. Во время "холодной войны" нас, американских военнослужащих, учили считать Советский Союз врагом. Но россияне, получив нашу просьбу о помощи, забыли про вражду... Начиная с 1978 года 28 октября я отмечаю свой второй день рождения. В нашей семье справляется праздник "Как хорошо быть живым!" - с тортом, мороженым и подарками. Надо бы, чтобы это чувство - "Как хорошо быть живым!" - не оставляло всех нас..." Прощание по-капитански Медаль "За спасение утопающих" оказалась не единственной наградой Алексея Арбузова за подвиг в штормовом океане. Спустя четверть века из письма командующего 9й авиаэскадрильей ВМС США Golden Eagle Р.Н. Урбано он узнает, что произведен в почетные члены эскадрильи "Золотых Орлов". И это было приятно, хотя в своей стране Александр Алексеевич не был обделен почестями. Герой Социалистического Труда, орденоносец, лауреат Государственной премии СССР, в 70-90е годы он был этаким дальневосточным Алексеем Стахановым. Рыбаки даже дали ему народное звание - Король минтая. А "король", ставший в 26 лет самым молодым на Сахалине капитаном, работал как раб на галерах: месяцы в море - недели на берегу. Из года в год, более 40 лет подряд... Журналисты писали про рекордные арбузовские выловы, до сих пор, кстати сказать, никем не побитые. Так что спасал Арбузов не только американцев, но и голодную перестроечную страну. Так что вся биография капитана - это BRAVO ZULU! Отличная работа. А еще любовь. Одна на всю жизнь, с самой юности. Они всегда были вместе с Тамарой, даже в рейсах. Жена капитана на борту - такого никогда не бывало. "И не будет!" - говорили супругам Арбузовым. Но они добились разрешения. И их примеру смогли последовать другие рыбацкие семьи. Тамара Константиновна и Александр Алексеевич уехали с Сахалина несколько лет назад. Стали жить в Белгороде. Может, в сухопутном городе бывалому капитану был, что называется, не климат? Не хватало привычного - морей, штормов, сводок из промысловых экспедиций, вечной погони за рыбацкой удачей... В прошлом году ему исполнилось всего 70. Готовя материал, я хотела позвонить Александру Алексеевичу и поговорить хотя бы по телефону. Но опоздала. Уже год, как человека не стало. Он ушел по-капитански. Неожиданно. Скоропостижно. И так тихо, что об этом никто не узнал. Ни профессиональное морское сообщество, ни тем паче военные летчики США, когда-то писавшие своему спасителю проникновенные письма. P.S. Чудеса случаются - Александр Арбузов доказал это 28 октября 1978 года в бушующем океане. И я мечтаю о чуде. Я очень хочу, чтобы после этой публикации "Родины" в дверь белгородской квартиры Тамары Арбузовой позвонили. И чтобы на пороге возник... Кто? Эд Кейлор? Джон Болл? Брюс Форшей? Эдвин Флоу?.. А может, они приедут все вместе? Тем же составом, как 38 лет назад. Благодарность и последние почести срока давности не имеют.
