Максим Кронгауз: боюсь, что 2016 год был скучноват в смысле словотворчества

Российский лингвист и доктор филологических наук в интервью ТАСС рассказал о словах-однодневках, истинной сути "трампизмов", а также о том, почему за год в русском языке не появилось ничего похожего на "постправду". — Лингвисты говорили, что 2014 год был отмечен словами с негативной окраской, в 2015-м — что обсуждение вопросов морали породило много новых мемов. Как изменился русский язык в связи с событиями 2016-го? Можно ли отметить новые тенденции, изменения в настроении словотворчества? — Боюсь, что 2016 год был в смысле словотворчества скучноват. Снова много слов-шуток и слов-цитат, которые в речи не встречаются, а остаются как ярлыки, напоминающие о важных или ярких событиях: "божествование" (журналист неточно передает слова министра науки и образования), или "дебилы…" (цитата министра иностранных дел), или "дикапристы" (сторонники присуждения премии "Оскар" актеру Леонардо Ди Каприо). А вот слов, по-настоящему вошедших в наш язык, я, пожалуй, и не назову. Если не считать, конечно, "Брекзит" (или "Брексит") — безусловно, главный интернационализм года. Из новых слов, выросших из важнейших событий года, я бы еще упомянул несколько: "трампировать" и "трампизм" (еще и смешное "трампампам") или "допингист". А вот слово "забивака", связанное с талисманом чемпионата мира по футболу, я бы не стал считать новым, хотя в словаре вы его не найдете. — Оксфордский словарь выбрал словом года "постправду". А какое слово или слова, по-вашему, могли бы претендовать на эту номинацию в российском современном дискурсе? — "Постправда", точнее "постправдивый", поскольку словом года стало именно прилагательное, — поразительное слово, как будто пришедшее из оруэлловского лексикона вслед за "новоязом" и "двоемыслием" и очень точно отражающее современную реальность, в частности, выборные дебаты, телевизионные ток-шоу и под., где важна не правда, а яркость, броскость, умение завоевать аудиторию. Ничего похожего по силе и глубине в русском языке не появилось. Поэтому, кстати, на выборах слова года в одном из сообществ в социальных сетях и победил все тот же "Брекзит". Из совсем последнего хочется вспомнить словечко, вброшенное нашим премьер-министром: "русиано" (вместо "американо"). Его можно было тоже счесть шуткой, но ведь "русиано" уже появился в ассортименте некоторых кафе. — Какие события, сферы жизни общества и каких людей можно назвать главными поставщиками новых слов? — Сегодня это политика и политики, заметно превосходящие всех остальных. Авторами слов могут быть журналисты и блогеры, но опять-таки чаще всего эти слова связаны с политикой, войнами и скандалами. Надо заметить, что реклама, в 90-е годы также снабжавшая нас новинками, сегодня в этом процессе вообще не участвует. Если новые слова там и встречаются, в народ они не идут. — Что первично: события, формирующие наш словарный запас, или слова, формирующие определенное отношение к событиям? — Обычно язык фиксирует что-то важное, то есть следует за жизнью, событиями или вещами. Например, сначала все начинают снимать себя с помощью телефона, а потом появляется слово "селфи". Сначала Дональд Трамп поражает Америку и весь мир, а потом появляются слова, образованные от его фамилии. Гораздо реже слово предшествует явлению, помогает его сформировать. Так, например, в 90-е годы произошло с выражением "новые русские". Возможно, нечто подобное получится и со словом "постправдивый", появление которого, с одной стороны, основывается на определенных событиях, но, с другой стороны, позволяет осмыслить подобные явления гораздо четче. Чем абстрактнее значение, тем сложнее понять, что же первично. — Одно из самых обсуждаемых событий в 2016-м — победа Дональда Трампа на выборах в США. Какие новые слова ("трампизмы" — так эту категорию называли некоторые журналисты) вошли в обиход после его избрания? — Насколько я могу судить, "трампизмами" все-таки называются не отдельные слова, а яркие, энергичные и не всегда политкорректные высказывания Трампа, поэтому говорить о вхождении в обиход не приходится. Приведу несколько примеров. "В Нью-Йорке холодно и идет снег. Нам необходимо глобальное потепление", или "Люди говорят: "Мистер Трамп, вы нехороший человек", но на самом деле я хороший", или "Бетт Мидлер крайне непривлекательная женщина, но я отказываюсь говорить это, потому что всегда утверждал, что я политически корректен". — Какова средняя "продолжительность жизни" слов формата "Брексит" и "русиано"? — Слова-ярлыки живут недолго, но при этом продлевают жизнь событию, которое без названия забылось бы быстрее. Среди них есть слова-однодневки, которые хорошо если протянут неделю. Но вот "Брексит" ("Брекзит") — событие слишком важное и потому, скорее всего, сохранится в истории под этим названием. Это фактически уже имя собственное. А про "русиано" можно только гадать. Если действительно это слово войдет в меню кофеен, то задержится, но, скорее всего, этого не произойдет. Хотя у нашего премьер-министра легкая рука (или здесь лучше говорить о языке). В этом году он произнес несколько фраз, ставших популярными, например: "Денег нет, но вы держитесь!" — Можно ли выделить в отдельную категорию чиновничьи неологизмы? — Можно, но непонятно зачем. Их слишком мало, и нашу речь они не пополняют. — Появляются ли в русском языке действительно новые слова, которых раньше не было? — Если исключить прямые заимствования, то таких слов не очень много, но они все же есть. Упомянутое выше "допингист" построено по старой модели, уже давно существующей в русском языке. Хотя и корень "допинг", и суффикс "ист" заимствованы, но произошло это давно. В данном случае русский суффикс "ист" демонстрирует свою активность. Другое дело, что точно установить, когда появилось слово, даже в эпоху поисковых систем чрезвычайно трудно. Вот, например, такие популярные в этом году заимствования, как "лайфхак", "лонгрид", "хайп", "буллинг" или "пролайф", появились недавно, но сказать, три, пять или десять лет назад, мы не можем. Да и считать появлением, скажем, одно-единственное употребление странно. Слово должно замелькать в текстах и речи. И еще один сложный вопрос: когда новое слово пора включать в словарь. Должно ли пройти пять лет или больше, чтобы признать его окончательно и бесповоротно русским? Пока лингвисты спорят, слова толпятся в очереди. — Несут ли новые слова новые словообразовательные модели (влияют ли на структуру русского языка)? Стал ли русский язык меняться быстрее? — Я думаю, что русский язык сейчас меняется медленнее, чем в 90-е или в нулевые. Поток новых слов замедлился. Со словообразовательными моделями сложнее, чем со словами. Так, английский суффикс "инг" приходит в русский язык вместе с заимствованиями, а собственной жизнью начинает жить ради шутки в словах типа "улучшайзинг" и подобных. А вот словообразовательная модель сложного слова типа "пиар-компания" и "аккаунт-менеджер" (слитно, раздельно или через дефис), похоже, постепенно приживается. Это видно хотя бы в названии "Ельцин-центр". — Возможно ли спрогнозировать (хотя бы приблизительно), насколько и за счет чего наш словарный запас может пополниться в 2017 году? — К счастью, нет. Единственное, что можно сказать, — он обязательно пополнится. Хотим мы этого или не хотим. Беседовали: Ольга Махмутова, Кристина Недкова