«Мы можем ввязаться в ядерную войну по случайности»
75 лет назад в СССР начались работы по созданию атомной бомбы. В ее разработке удачно сложилось все: и гениальный труд физиков-ядерщиков, и работа советской разведки и даже появление «эффективного менеджера» — правой руки Иосифа Сталина — Лаврентия Берии. Сегодня это оружие называют «ядерной дубиной», но страх перед его применением значительно снизился.
Согласно постановлению от 10 марта 1943 года, принятого Государственным комитетом обороны СССР, в стране начались практические работы по созданию ядерной бомбы. Общее руководство проектом было поручено известному советскому физику Игорю Курчатову. Общее политическое руководство проектом осуществлял заместитель главы ГКО Вячеслав Молотов.
Большая заслуга в том, что правительство СССР начало работу над проектом принадлежит именно Курчатову. Он активно следил за происходящим на Западе в том, что касалось работы над ядерной бомбой.
В ноябре 1942 года он писал Молотову, что советская наука значительно отстала от западной, так как там есть лучшая материальная база. Ученый отмечал, что в связи с тем, что «введение в войну такого страшного оружия, как урановая бомба, не исключено, представляется необходимым широко развернуть работы по проблемам урана».
К 1943 году, когда СССР уже одержал победу в Сталинградской битве, стало понятно, что работы над созданием атомного оружия необходимо ускорить.
В работе над созданием ядерной бомбы советским физикам помогли данные разведки, которые были получены по линии так называемого «манхэттенского проекта», созданного в США для работы над собственным проектом ядерного оружия. Как и у советского проекта, у руля американского стоял коллега Курчатова — великий американский физик Роберт Оппергеймер. Военное руководство проектом было поручено военному генералу Лесли Гровсу.
При этом, несмотря на то что работа над проектом в США была строго засекречена, советская разведка сумела внедрить своих агентов в число вспомогательного персонала.
Помогло и то, что среди американских физиков были те, кто считал, что США не должны быть единственной страной, которая бы обладала супероружием.
Одну из наиболее значительных ролей в помощи советской разведки сыграл Эмиль Клаус Фукс, который работал в «манхэттенском проекте». Ценную информацию Фукс передавал из-за своих убеждений — он не скрывал своих симпатий к коммунизму и Советскому Союзу. Впоследствии академик Юрий Харитон рассказал, что первый советский атомный заряд был изготовлен по образцу американского с использованием сведений, полученных от Фукса.
Сведения, полученные советской разведкой из США, значительно помогли работе над собственным атомным проектом. Все поступающие данные внимательно анализировались Курчатовым, пишут историки Рой и Жорес Медведевы в своей книге «Неизвестный Сталин».
Работы над атомной бомбой пришлось ускорить после 1945 года, когда США использовали ядерные бомбы для удара по Японии. Чудовищные разрушения и гибель тысяч людей продемонстрировали всю мощь и весь ужас ядерного оружия и заставили советских ученых ускорить свои работы.
«К началу 1945 года русские знали, что американцы проведут испытание ядерного устройства через несколько месяцев. [СССР] начал развивать свое собственное мышление более быстрыми темпами», — писал исследователь Родрик Брейтвэйт в книге «Армагеддон и Паранойя».
Как пишет в своей книге «Атомный проект: люди и события» Борис Иоффе, главной мотивацией Советского Союза сделать атомное оружие было желание не отстать от Запада, и даже само название этого оружия говорило об этом. Первая советская атомная бомба называлась «РДС» (Россия делает сама).
О том, что США использовали в Японии «оружие необыкновенной разрушительной силы», в кулуарах Потсдамской конференции Сталину рассказал президент США Гарри Труман. Очевидцы рассказывают, что Сталин лишь усмехнулся, и Труман посчитал, что советский лидер не понял о чем тот ему говорит.
Правда, Сталин все понимал и вскоре после разговора был создан еще один надзорный орган. Специальный комитет по атомной энергии, который возглавил ближайший подручный вождя Лаврентий Берия.
При этом, несмотря на образ Берии, в атомном проекте он действительно оказался, как его назвали бы сейчас, «эффективным менеджером», и Курчатов обрел в лице Берии достаточно весомого союзника.
О положительной роли Берии в советском атомном проекте позже напишет и академик Юрий Харитон: «Многие ветераны атомной промышленности считают, что, если бы проект возглавлял Молотов, стало бы невозможным успешно завершить задачу такого масштаба в такие короткие сроки». С затратами не считались. Правда, как почти всегда в то время, ядерную бомбу и объекты строили руками заключенных, которые подчинялись Управлению специальных институтов НКВД.
В 1949 году СССР испытал свою первую ядерную бомбу, разрушив американскую монополию на это оружие. Пять месяцев спустя президент США Гарри Труман дал добро на создание водородной бомбы.
В ноябре 1952 года США провели испытание этого оружия, которое обладало огромной разрушительной силой. Спустя год испытание водородной бомбы провел и СССР.
Один из ключевых ее создателей — физик Андрей Сахаров — впоследствии станет активно бороться за мир, хотя никогда не откажется от своего детища:
«Я не сомневался в жизненной важности создания советского сверхоружия для нашей страны и для равновесия во всем мире», — говорил впоследствии сам ученый.
«Равновесие» здесь — ключевое слово, несмотря на антагонизм двух политических систем — СССР и США, ядерное оружие рассматривалось обеими сторонами как «оружие сдерживания». Возможность уничтожить друг друга несколько раз стало для СССР и США главным обстоятельством, которое сдерживало обе системы от конфликта.
Этому помогали многочисленные договоры, которые ограничивали наличие ядерных вооружений у обеих сторон.
Система, которая более-менее работала в середине 1980-х и даже в 1990-е годы начала разрушаться в 2000-е, когда США вышли из Договора по противоракетной обороне от 1972 года.
Стороны также начали обвинять друг друга и в нарушении договора о Ракетах средней и меньшей дальности, а о применении тактического ядерного оружия начали говорить как о чем-то вполне обычном.
Хотя шок у многих вызвало высказывание консервативного политического комментатора Дмитрия Киселева «про ядерную пыль», есть немало тех, кто разделяет подобное мнение.
Кажется, что страха перед применением ядерного оружия нет, отметил ранее в беседе с «Газетой.Ru» бывший командующий Стратегическими ядерными силами США генерал Юджин Хабигер: «Проблема связана с миллениумами, не озабоченными ядерным оружием, поскольку люди просто не жили во времена, когда это было актуально. Им не надо было прятаться под партами, ожидая ядерной атаки».
О том, что риск случайного начала ядерной войны сегодня существует, рассказывает в своей недавно опубликованной книге «Мой путь по краю ядерной бездны» бывший министр обороны США Вильям Перри, член Международный Люксембургского форума по предотвращению ядерной катастрофы.
«Тогда мы считали, что находимся на верном пути к устранению этой экзистенциальной угрозы. Но этого не случилось. Сегодня, по непонятной причине мы возрождаем геополитическую враждебность «холодной войны». А также восстанавливаем ядерный арсенал этой войны. Мы скатываемся к новой «холодной войне», ставя себя под угрозу того, что ввяжемся в глобальную ядерную войну из-за случайности».