об особенностях отношений между США и исламской республикой

«Сроки и время поджимают всех. Американские санкции обрушили иранскую экономику и, несмотря на то что протест контролировался и был подавлен, Тегеран не хочет играть с огнём. У Трампа на носу выборы, и ему нужна громкая победа, чтобы войти в историю президентом триумфатором и выиграть выборы. Китай тянет подписание сделки с США, и это явно не та победа, которой можно впечатлить американского избирателя после импичмента, — не тянет на обложки и исторические фотокадры». Несмотря на то что публичные отношения США и Ирана сегодня выглядят хуже некуда, всё же обе стороны как никогда близки к заключению нового соглашения и на самом деле готовы начать диалог. И вот почему. Первое — экономический коллапс в Иране. Официальный Тегеран любит использовать сентиментальную риторику: «За что иранцев мучают такими жестокими санкциями, это несправедливо!» Иран десятилетиями ведёт прокси-войны в регионе, и для него война — это хуситы, вооружение и обучение, оружие повстанцев и племён, суперразведка, блестящие локальные спецоперации, купленные политики региона. В рамках своего понимания войны Иран всю весну провоцировал Трампа на открытые военные действия. Выманивал его на своё поле битвы, где он чувствует себя уверенно, как дома. Но Трамп — бизнесмен, ему не хотелось увязнуть в чужих песках, откуда он не вышел бы победителем. Он выбрал свой метод. Санкции Трампа — это экономические высокоточные ракетные удары по Ирану. И сегодня можно подвести итоги эффективности этой экономической войны. Так, истинные причины ноябрьского повышения цен на бензин в Иране и введения ограничения на покупку топлива внутри страны, которые вывели людей на улицы в 90 городах страны, озвучил Хамид Хоссейни, генеральный секретарь Ирано-иракской торговой палаты: «Сокращение внутреннего спроса может увеличить экспорт иранского бензина на 190 тыс. баррелей в день, принося дополнительный годовой доход в размере $5 млрд в год, большинство поставок топлива пойдут в Ирак и Афганистан». «У нас есть неофициальные продажи, все они являются секретными, потому что, если они станут известны, Америка немедленно их остановит», — вторит ему Бижан Зангане, министр нефти Ирана. В условиях санкций иранские власти судорожно ищут выход и повышают объёмы нефтехимического экспорта (который им всё равно приходится продавать с дисконтом в 10—15% от общемировых цен). Так, экспортная выручка бензина и нефтехимия выросли до $10 млрд за три месяца, что на 6% больше аналогичного периода прошлого года, по данным таможенной администрации Ирана. Но кольцо возможностей сужается день за днём. Сложные цифры доходчивы для населения ценами на продукты первой необходимости: свежие фрукты подорожали на 71%, молочные продукты — на 30%, курица — на 20%. Иран переживает самый глубокий экономический спад за три десятилетия. До переговоров с США, начатых в 2013-м, сальдо торгового баланса составляло 7% ВВП, сейчас — 3%. Экспорт нефти упал на 70%, а сокращение продаж нефти — до 500 тыс. против 1,1 млн баррелей в 2013 году, сообщает The Wall Street Journal. Валютные резервы Ирана, по оценке МВФ, в настоящее время составляют $86 млрд, что на 20% ниже показателя 2013 года. Притом что тогда, в 2013-м, когда духовный лидер дал карт-бланш президенту Рухани и его министру иностранных дел Зарифу на ядерные переговоры с Западом, руководству Ирана казалось, что ситуация в экономике достигла дна и хуже быть не может. Оказалось, что может. Брайан Хук, спецпредставитель Госдепартамента по Ирану, считает, что Тегеран имеет доступ только к 10% этих резервов, поскольку санкции США не позволяют ими воспользоваться. «Если Иран собирается предотвратить дальнейшее падение, ему придётся сжечь ещё больше резервов», — заявил он. Подливает иранского бензина в огонь и Марк Дубовиц из Фонда защиты демократий, один из соавторов экономической войны с Ираном: «Даже если у Ирана будет доступ к полной сумме резервов, ему придётся сжечь еще 20% резервов, чтобы сохранить существующий обменный курс и удержать инфляцию, которая на 36% выше, чем в 2013-м. Если у них не будет полного доступа к этим резервам, это может спровоцировать кризис платёжного баланса и дальнейший обвал, поскольку Иран не сможет покупать технику и технологии, необходимые для обеспечения своей экономики. Потеря способности кредитования или доступа к своим резервам может привести к кризису, требующему международного вмешательства, аналогичному кризису 2010-го в Греции». Увы, военные стратеги Ирана, строящие безупречную архитектуру геополитики Ирана на Ближнем Востоке, не рассчитали того, что США в состоянии обанкротить страну, удушить её санкциями настолько, что не придётся даже сбрасывать бомбы. Партнёры, на которых рассчитывал Иран для выживания при американских санкциях, заняли выжидательную позицию — Китай втихую скупает дисконтную иранскую нефть (20 млн баррелей иранской нефти находятся на таможенном хранении у побережья Китая), причём платит чаще схемой «натурального обмена», а не деньгами, Россия обещает кредит на $5 млрд, но пока «рассматривает вопрос». Азиатские братья сидят на берегу и ждут, какой тигр проплывёт мимо. Казалось бы, патовая ситуация. Но при всём этом Иран может использовать её для закулисных торгов с США с выгодой для себя. Потому что именно сейчас даже самые «непримиримые» с Ираном игроки в регионе склонны к тому, чтобы договориться с ним. Часть израильского истеблишмента проявила недовольство политикой Трампа в отношении Ирана: он так и не начал войну с ним, как ожидали некоторые израильские ястребы, зато приблизил Иран к созданию атомной бомбы. Дэвид Олбрайт, президент Института науки и международной безопасности, которого цитирует в большой редакционной статье Jerusalem Post, предупредил, что если Иран перезапустит значительное количество своих усовершенствованных центрифуг IR-2m, время на разработку достаточно обогащённого материала для бомбы сократится до шести месяцев. Итог: Иран сегодня ближе к бомбе, чем в мае, и ближе, чем если бы Трамп не отказался от сделки. Лучше бы эта сделка была. Шансы на хорошую сделку с американцами, как ни парадоксально, даёт важный исторический момент — 12 декабря 2019 года капитализация Saudi Aramco достигла рекордной суммы в $1870 млрд, что дороже Google и Amazon вместе взятых. Но вся инфраструктура Саудовской Аравии находится под круглосуточным прицелом йеменских хуситов, работающих на Иран. А сам Иран на высшем уровне обещал блокировать Ормузский пролив, имеющий важнейшее значение для мировой нефтеторговли. И не просто обещал: прошедшие с весны по осень ракетные атаки на саудовские танкеры заставили сильно понервничать нефтяные монархии залива. Пока Иран душат санкциями и не дают продавать свою нефть, он представляет угрозу не только для Саудовской Аравии в Ормузском проливе, но также нефтеэкспорту и в Баб-эль-Мандебском проливе. Захочет ли рисковать принц бин Салман, когда Saudi Aramco на вершине мира и её капитализация сегодня зависит от босоногих йеменских хуситов? Или предпочтёт договориться? Зная менталитет иранского руководства и пресловутую персидскую гордость, понятно, что они не придут к Трампу на коленях. Но если они смогут разумно использовать уникальный исторический момент, то совершат одну из красивейших сделок в истории (экономическая петля на шее способствует принятию разумных решений). Даже импичмент Трампа играет сейчас Ирану на руку. Безусловно уязвлённый Трамп, собирающий баллотироваться на второй срок, может пойти на историческую сделку с Ираном, которая психологически нивелирует позор «импичмента» и сделает Трампа победителем. И иранцы уже готовят ему заманчивый пакет предложений. 9 декабря из иранской тюрьмы был освобождён первый за правление Трампа американец, и тут же глава МИД Ирана Джавад Зариф предложил США осуществить полный обмен всеми заключенными между странами, что, конечно, является мощным сигналом готовности к «перезагрузке». Трамп отреагировал в Twitter: «Тот, кто был арестован при правлении Обамы, освобождён администрацией Трампа. Спасибо Ирану за очень честные переговоры. Вижу, мы можем заключить сделку вместе!» А также — видимо, по поручению Корпуса стражей Исламской революции — Зариф передал США и лично Трампу ещё одно заманчивое предложение — навести наконец порядок в Афганистане через внутриафганские переговоры с «Талибаном»**. Что как нельзя кстати: выигравший вторые выборы «американский» технократ Ашраф Гани договориться с посредниками не сможет, а предложить ему и США эту помощь может Иран и глава Аль-Кудс генерал Сулеймани. На фоне сокращения американской группировки войск в Афганистане с 13 тыс. до 8600 и желания Трампа закончить «бесконечные войны Америки» к выборам в ноябре 2020-го Трамп может оценить иранское предложение. Тем более Афганистан — это едва ли на самая долгая военная кампания США, длиной в 19 лет. При нобелевском миротворце Обамы США приняли участие в четырёх военных кампаниях. «А Трамп, которому вы, американцы, так неблагодарно объявили импичмент, — это экономический рост, сокращение безработицы и возвращение американцев домой живыми, а не в гробах с американским флагом», — такова стратегия Трампа, которую он реализует с 2016 года. Согласно данным Пентагона, с 2001 по 2014 год в боевых действиях в Афганистане погибли 1843 солдата, получили ранения более 20 тыс. С 2003 по 2012 год в Ираке погибли 4485 человек, ранения получили 31 953 человека. Президент Трамп знает толк в пиаре и маркетинге, он бизнесмен, который носит алый галстук, любит заключать успешные сделки и выглядеть победителем. Когда ястреб Болтон подстрекал его к войне, он просто уволил Болтона. Ему хочется войти в историю как человек, сделавший Америку великой без единого выстрела. Если Иран смог понять психологию президента США, он мог бы сыграть эту партию со счетом 1:1, где все при этом выглядели бы победителями. Потому что Ирану нужны снятие санкций, разморозка активов и признание его действительно исключительной роли Ирана в борьбе с ИГИЛ* в регионе. Потому что всё, что Иран делает в регионе последние годы, — это на самом деле отчаянный message США: «Ты уже не сможешь без меня, со мной придётся считаться!» Порядок в Ираке, Ливане, Сирии, Йемене, Афганистане, безопасность стратегических нефтеэкспортных проливов зависят и от Ирана. Потому что он достиг того геополитического веса, когда наведение порядка в регионе без него уже невозможно. У Ирана 200-тысячная армия прокси в регионе, а у Пентагона на 2020 год неплохой военный бюджет на продолжение военных операций в Афганистане, Сирии, Йемене в $71,5 млрд. Интересный нюанс — в сентябре 2019 года, когда я последний раз приехала в Тегеран, с высокого забора американского посольства в Тегеране, которое не работает с 1979 года, впервые смыли проклятия и граффити с джиннами и сатаной в адрес США. Сроки и время поджимают всех. Американские санкции обрушили иранскую экономику и, несмотря на то что протест контролировался и был подавлен, Тегеран не хочет играть с огнём. У Трампа на носу выборы, и ему нужна громкая победа, чтобы войти в историю президентом триумфатором и выиграть выборы. Китай тянет подписание сделки с США, и это явно не та победа, которой можно впечатлить американского избирателя после импичмента, — не тянет на обложки и исторические фотокадры. А вот если Трамп станет первым президентом за 40-летнюю историю, который заново откроет посольство США в Тегеране (последние годы там был расквартирован Корпус стражей Исламской революции), это будет мощнейшим символом новейшей американской истории. Этим можно перечеркнуть импичмент. Политика — это искусство возможного, и тут всё зависит от того, как обе стороны владеют этим искусством. * «Исламское государство» (ИГ, ИГИЛ) — организация признана террористической по решению Верховного суда РФ от 29.12.2014. ** «Талибан» — организация признана террористической по решению Верховного суда РФ от 14.02.2003. Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.