Nation (США): что нам еще неизвестно про «Рашагейт»

Следует еще раз подчеркнуть: трудно, а то и невозможно вспомнить более мерзкое обвинение в истории президентских выборов в США, чем то, которое было выдвинуто против кандидата, а затем и президента Дональда Трампа. Это обвинение о том, что Трамп «вступил в сговор» с Кремлем, дабы победить на президентских выборах в 2016 году. А еще о том, что у режима Владимира Путина, являющегося «угрозой 1 для Америки», есть компрометирующий материал на Трампа, из-за чего президент США стал кремлевской «марионеткой». Есть и другие лживые обвинения.

Даже если оставить в стороне неверное представление о том, что Россия является основной угрозой для Америки, все аспекты прозвучавших голословных утверждений оказались лживыми, что должно было стать очевидным с самого начала. Главные составляющие скандально известного досье Стила, легшие в основу выдвинутых обвинений, сами по себе оказались не просто «непроверенными», но и неправдоподобными.

Например, можно ли поверить в то, что Трамп, много лет владевший и управлявший отелями международного уровня, мог совершить неблагоразумный поступок в московской гостинице, которой он не владеет и не управляет? Или, как утверждает Стил, что высокопоставленные кремлевские источники передали ему изобличительную информацию на Трампа, хотя их бдительный босс Путин хотел, чтобы Трамп победил на выборах? Тем не менее, американский медийный мейнстрим и прочие важные элементы политического истэблишмента в США почти три года полагались на утверждения Стила и даже сделали из него героя. Кое-кто продолжает это делать до сих пор, как напрямую, так и косвенно.

Нет ничего удивительного в том, что специальный прокурор Роберт Мюллер не нашел доказательств сговора между штабом Трампа и Кремлем. Не найдено убедительных и достоверных свидетельств того, что российское «вмешательство» хоть как-то повлияло на результаты президентских выборов 2016 года. Это самое «вмешательство» в выборы, которое многие называют «цифровым Перл-Харбором», было намного менее агрессивным и бесцеремонным, чем политическая и финансовая поддержка президента Билла Клинтона, оказанная им в 1996 году российскому президенту Борису Ельцину с целью его переизбрания.

Тем не менее, ключевые обвинения «Рашагейта» продолжают существовать в американской политической жизни подобно легенде: в комментариях СМИ, в финансовых рекомендациях некоторых демократических кандидатов в конгресс, а также в умах в целом неплохо информированных людей (что становится ясно из моих собственных дискуссий с ними). Единственная возможность развеять этот миф и опровергнуть его заключается в том, чтобы понять и рассказать, как все это началось: кто это затеял, когда и почему.

Официально, по крайней мере, по версии ФБР, свою операцию под названием «Ураган перекрестного огня», как называют контрразведывательное расследование действий штаба Трампа, оно начало в середине 2016 года по причине подозрительных замечаний, которые делал в присутствии посетителей молодой и занимающий очень скромное положение помощник Трампа Джордж Пападопулос (George Papadopoulos). Это тоже звучит не очень правдоподобно, и я это не раз подчеркивал. Большинство этих посетителей сами были связаны с западными спецслужбами. То есть, получается, что молодого помощника Трампа могли заманить и даже поймать в ловушку в ходе масштабной контрразведывательной операции против Трампа. (Такие действия осуществлялись не только против Пападопулоса; другой мишенью стал Картер Пейдж (Carter Page)).

Но без ответа остается следующий вопрос: зачем западные спецслужбы (с подсказки американских, надо полагать) пытались ставить палки в колеса предвыборной кампании Трампа? Инстинктивный ответ состоит в том, что кандидат Трамп обещал «сотрудничать с Россией» и проводить во внешней политике курс на разрядку. Но в таких заявлениях и действиях республиканского кандидата в президенты нет ничего сногсшибательного, а уж тем более подрывного. Все важные периоды разрядки в ХХ веке начались по инициативе республиканских президентов: Эйзенхауэра, Никсона и Рейгана.

И опять же, что такого в Трампе столь сильно напугало шпионов, что они отказались от своей традиционной сдержанности и скрытности, и начали беспардонно вмешиваться в президентскую политику США? Расследования, которые проводятся под руководством генерального прокурора Уильяма Барра (William Barr), могут дать ответ на этот вопрос. А могут и не дать. Барр уже выдвинул процессуальные обвинения против Джеймса Коми (James Comey), возглавлявшего ФБР при президенте Обаме и немного при президенте Трампе. Но этот вечно незадачливый Коми вряд ли мог предложить столь дерзкую и наглую операцию против кандидата в президенты, а уж тем более, против избранного президента. Я уже давно говорю о том, что скорее всего, наиболее вероятными виновниками являются Джон Бреннан (John Brennan) и Джеймс Клэппер (James Clapper), возглавлявшие при Обаме ЦРУ и Управление национальной разведки. ФБР сегодня уже не та грозная организация, какой она была в прошлом, и поэтому расследовать ее деятельность не очень сложно, что уже показал генпрокурор Барр. Другие организации, особенно ЦРУ, это совсем другое дело, и Барр говорит о том, что они оказывают сопротивление. Чтобы провести расследование против них, особенно против ЦРУ, он призвал на помощь ветерана прокуратуры и следственной работы Джона Дарема (John Durha).

Но в связи с этим возникают другие вопросы. Барр и Дарем за время своей карьеры не раз были связаны с американскими спецслужбами. Хватит ли им в таком случае решимости вскрыть всю правду о происхождении «Рашагейта»? И пойдут ли они до конца с учетом того сопротивления, которое столь очевидно оказывается им уже сейчас? И если пойдут, обнародует ли Барр выводы расследования, какими бы изобличительными для спецслужб они ни оказались, или засекретит их? И если он сделает второе, то воспользуется ли президент Трамп своими полномочиями, чтобы снять этот гриф секретности накануне президентских выборов 2020 года и дискредитировать президента Обаму и его преемников?

И не менее важный вопрос. Как отнесется к расследованию и выводам Барра-Дарема медийный мейнстрим? Он так долго и так лживо продвигал концепцию «Рашагейта», а либералы оказались в таком нелепом положении, защищая своевольные спецслужбы, что становится непонятно: будут они хвалить или дискредитировать выводы следствия.

Конечно, Барр и Дарем, являясь назначенцами Трампа, далеко не идеальны в качестве следователей по делу о неблаговидных поступках спецслужб и о «Рашагейте». Гораздо лучше было бы провести независимое расследование силами обеих партий на базе сената, как это сделала в середине 1970-х годов комиссия Черча, которая разоблачила и (как ей казалось в то время) исправила серьезные нарушения американских спецслужб. Но для этого нужна крупная группа непредвзятых, честных и смелых сенаторов от обеих партий. А таких в настоящее время по всей видимости нет.

Кроме того, Демократическая партия уже начала и активно проводит свои президентские дебаты. «Рашагейт» прежде всего имеет отношение не к России, а к настоящему и будущему американской политической системы. (Как я уже неоднократно заявлял, России в этом «Рашагейте» очень мало, если она вообще там есть.) Всех демократических кандидатов на всех «дебатах» и прочих форумах надо спрашивать об этой смертельной угрозе для американской демократии. Им надо задавать вопрос о том, что они думают о случившемся, и что они сделают, если будут избраны на президентский пост.

В основу этой статьи легла недавняя дискуссия Стивена Коэна с ведущим программы «Шоу Джона Бэтчелора», которая идет шестой год. Предыдущие части беседы можно увидеть на TheNation.com