Кто мешает Киеву выполнить Минские соглашения
Крайне необычные заявления по поводу Донбасса прозвучали из Киева. Представитель украинской делегации впервые заявил о желании выполнить Минские соглашения полностью - и о том, что этому мешает «мощная группировка политических сил». Какие же структуры и люди вот уже который год не позволяют Киеву выполнить свои мирные обязательства?
Первый замглавы украинской делегации в минской Трёхсторонней контактной группе Витольд Фокин сделал крайне интересные заявления. Его интервью весьма интригующее, хотя бы учитывая калибр фигуры: 87-летний Фокин – первый премьер-министр независимой Украины.
Наибольшее значение имеет следующее его высказывание: «моя позиция - нужно объявить всеобщую амнистию, провести выборы, решить вопрос особого статуса отдельных районов, а лучше - всего Донбасса...». Кроме того, Фокин считает, что именно особый статус Донбасса должен стать основой пути к миру в этом регионе, но «этому мешает большая, мощная, финансово обеспеченная группировка политических сил, которым война – мать родна. Понимаю, что у меня будет много оппонентов, но скажу, что выполнение Минских договоренностей – это единственный путь к миру».
Долгое сопротивление
Минские соглашения действительно предполагают особый порядок местного самоуправления для «отдельных районов Донецкой и Луганской областей». Согласно Минским соглашениям, они получают целый ряд полномочий, которых сейчас не имеют органы местного и регионального самоуправления на Украине (например – договорные отношения с Киевом, контроль над полицией, собственная языковая политика и т.п.).
Предоставление Донбассу всех этих полномочий должно быть закреплено согласованным с нынешними народными республиками законом. Чуть ли не важнейшим элементом согласования должно быть уточнение, что именно считать «отдельными районами» – самоуправление отдельных административных районов или ныне существующих республик. Фокин, кстати говоря, полагает, что речь должна идти именно об особом статусе Донбасса в целом.
Украина с этим условием согласилась, приняла (не согласовывая с Донецком и Луганском) закон об особенностях местного самоуправления, но само понятие «особый статус» находилось под запретом. Радикальная оппозиция обвиняла власть в том, что она, дескать, собирается предоставить «особый статус», а власть, соответственно, отпиралась и утверждала, что закон и конституционные изменения никакого «особого статуса» не дают. Так было при Порошенко, так осталось при Зеленском.
Политиков большого масштаба, которые бы прямо требовали именно «особого статуса» и именно для всего региона, на Украине всегда было немного. Например, такие заявления делал Виктор Медведчук – один из немногих украинских политиков, последовательно выступающих за федерализацию Украины. Фокин был не первым, но, тем не менее, его выступление произвело значительный эффект. Тем более, что выступил с таким заявлением не кто-нибудь, а второе лицо в украинской делегации (Медведчук у неё тоже входит, но только в гуманитарную подгруппу).
Вполне вероятно, кстати, что Фокина (17 лет проработавшего на Луганщине) в контактную группу назначили именно для того, чтобы он это сказал. Независимо от того, может ли и собирается ли официальный Киев действительно предоставлять «особый статус» Донбассу, найти достаточно весомого и смелого человека, который бы смог это сказать – не так просто. Именно в силу наличия группировки, о которой говорил Фокин.
Естественно, возникает вопрос – что же это за политические силы, которые не дают выполнить Минские соглашения, закреплённые решением Совбеза ООН? Точнее – кто за продолжение войны? Попытаемся их перечислить.
«Перед лицом внешней агрессии»
Во-первых, это те политические партии, которые основывают свою стратегию на мобилизации электората перед лицом внешней агрессии. Стратегия эта довольно простая: мы – силы сопротивления российской агрессии, все кто не с нами – пособники агрессора.
Подобная схема позволяет мобилизовать и довольно долго поддерживать в «агрессивно-послушном» состоянии избирателей. Проблема только в том, что «довольно долго» не значит – «всегда». Именно потому мы поэтапно наблюдали обвал рейтингов «Национального фронта», а потом и «Блока Петра Порошенко». К счастью для того же Порошенко, пропаганда работает и большинство украинских избирателей (в том числе, поддерживающих «Слугу народа») считает, что Донбасс и Крым должны вернуться в состав Украины на украинских условиях.
Хотя тема восстановления территориальной целостности не самая популярная, она позволяет играть на настроениях избирателей.
Во-вторых, это украинские националисты. Националисты на современной Украине не слишком популярны (рейтинг всех правых партий разом находится где-то в пределах 5%), но гиперактивны и, главное, имеют силовые структуры, позволяющие оказывать непосредственное давление на оппонентов. Самое же главное, что более умеренные политические силы к ним прислушиваются (с тем, чтобы хотя бы не быть их врагами).
С националистами всё очевидно: для них Россия является «врагом №1» и война с ней – основное занятие. Соответственно, любые попытки примирения и даже просто перемирия с ней (а конфликт в Донбассе они, естественным образом, рассматривают как войну с Россией) по умолчанию являются актом предательства («зрадой»).
Волонтеры и промышленники
Но и есть не столь прямолинейные сторонники военных действий. И в-третьих, это, разумеется, военные и ассоциированные с ними люди (семьи, «волонтёры», ветераны и т.п.).
В стране их сравнительно немного: общая численность армии – четверть миллиона, что составляет несколько более полупроцента от официальной численности населения. Зато они приобрели большую популярность. На протяжении последних шести лет социологи фиксируют, что армия, СБУ и волонтёры – самые уважаемые общественные институты.
Понятно, что им выгодно продолжение войны. Желательно, конечно, такой, которая идёт с февраля 2015 года (опять оказаться в «котлах» и под «градами» мало кому хочется). Для них это обозначает влияние на власть, выслугу, высокие зарплаты, льготы, престиж. В то, что в случае окончания войны они всё равно останутся значимым элементом государственной машины, военные закономерно не верят – большинство из них отлично помнит, в каком жалком состоянии украинская армия находилась в 2014 году. Волонтёры тоже получают свою прибыль, хотя сейчас уже не столь значительную – и население обеднело, и государственной поддержки нет.
В-четвёртых, это промышленность. Речь идёт, преимущественно, о машиностроении и о государственном секторе экономики – предприятиях, входящих в систему Министерства обороны и в госконцерн «Укроборонпром».
После демилитаризации 90-х годов эти заводы, ранее рассчитанные на потребности Советской Армии, влачили жалкое существование. Украинской армии техника практически не была нужна – она постоянно сокращалась. Примерно в 2009-10 году автору статьи удалось побывать на одном из режимных предприятий Киева – цеха находились в запустении, а во дворе в несколько слоёв были уложены БМП (сейчас их там нет – часть восстановлена, часть пущена на переплавку).
Для военной промышленности заказы украинской армии – манна небесная, позволяющая сохранить предприятия. Сами по себе экономические реформы, проводимые на Украине, не предполагают сохранения украинского машиностроения. Военная же техника НАТОвского образца, как предполагается, будет поставляться оттуда, где её уже производят. Конкуренты там не нужны.
Централизация и Запад
Есть не только персоны, но и соображения, идеи, которые мешают установлению мира на Донбассе.
В частности, в-пятых, считается, что предоставление особого статуса Донбассу подтолкнёт на Украине центробежные тенденции. Ещё несколько лет назад такое суждение было ошибочным, поскольку существовал определённый консенсус относительно неприемлемости федерализации: центральная власть всем управляла, олигархи имели равные условия по всей стране, региональные элиты имели реальную власть без ответственности, а население имело возможность апеллировать к центру, чтобы унять местные элиты, и наоборот.
Однако по мере проведения «децентрализации» (которая фактически оказалась централизацией) ситуация начала меняться. Сейчас и региональные элиты, и население, и даже олигархи недовольны центральной властью, что создаёт условия для того, что права Донбасса в составе Украины окажутся привлекательными. В этих условиях центральная власть и, главное, её зарубежные советники, настроены на то, чтобы не допустить такого развития событий.
В-шестых, кстати, о зарубежных советниках. Европейцы остались очень недовольными украинским экспериментом, что мы слышали в последнее время несколько раз в приложении к белорусскому кризису. А вот в США есть влиятельные силы (прежде всего из Демократической партии), которые считают выгодным для себя поддержание тлеющего конфликта на границе России. Правда, разморозка конфликта им тоже не интересна, а, значит, не интересен и отказ Украины от минских соглашений.
Ну и самое, пожалуй, главное: выстроенная Петром Порошенко и Госдепом США версия украинской государственности несёт в себе столь сильные внутренние противоречия, что вообще непонятно, как она будет существовать без мобилизующего внешнего конфликта.
Украина и так все последние годы балансирует на грани расползания конфликта с Донбасса на остальную территорию Украины... Когда партия Порошенко заявляет, что проведение выборов в отдельных районах Донецкой и Луганской областей, всеобщая амнистия и особый статус – «план демонтажа украинской государственности», она не так уж и неправа...
Примерно так выглядит украинская «партия войны». Что характерно – большей части заинтересованных в конфликте групп подыскать какую-то разумную альтернативу продолжению вялотекущего конфликта очень тяжело.