Парижский саммит: о чём удалось договориться

Хотя тоолько ради этого встречу точно было проводить не обязательно. Тем не менее, результаты встречи будут оказывать влияние на международную ситуацию как минимум до Нового года (а именно к 31 декабря привязано достижение полного прекращение огня и обмен пленными), а скорее — до 10 апреля, когда в Берлине должна состояться следующая встреча. Сейчас известно содержание одного документа, принятого в «нормандском формате» — итогового коммюнике, подписанного лидерами. Во-первых, согласованы меры по стабилизации обстановки на Донбассе, о которых, в основном, и говорили на итоговой пресс-конференции. Конкретно решено обеспечить прекращение огня, определить ещё три района для развода сил, согласовать разминирование в районах, где силы разведены, провести обмен военнопленных и удерживаемых лиц в формате всех на всех, установить новые пункты пропуска на линии разграничения, расширить миссию ОБСЕ до формата «24/7». Эти вопросы не требуют каких-то особых политических уступок, хотя предполагают большой объём работы и содержат массу «подводных камней». Например, «обменный фонд» представлен с обеих сторон преимущественно гражданами Украины, а с украинской стороны — гражданами Украины, вообще не имеющими отношения к конфликту (кстати, сколько-нибудь полного их списка попросту не существует). Впрочем, эти проблемы решаемы (решались же они раньше), дело в другом. Кто мешает Украины, отведя войска на одних участках занять «серую зону» на других и, отдав одних политических заключённых, тут же набрать других? Режим-то не поменялся. Кстати, следует отметить, что возвращение к первоочередному решению проблем безопасности означает отказ от принятого ранее принципа параллельного решения проблем безопасности и политических вопросов. Ещё одно важное следствие встречи — снятие с повестки дня вопроса о миротворца — на итоговой пресс-конференции их никто не упоминал. Во-вторых, продолжается работа по реализации политической части Минских соглашений. Прежде всего, речь идёт о продлении закона об особом порядке местного самоуправления в ОРДЛО и имплементации «формулы Штайнмайера». Первый из этих пунктов является, скорее, демонстрационным — закон всё равно не работает, но то, что он числится действующим, показывает готовность Украины к политическому диалогу. Впрочем, говорилось (и до встречи Зеленским, и на встрече Путиным) о необходимости внесения в него изменений. Что это будут за изменения, с кем и как они должны быть согласованы пока непонятно. Точно такие же вопросы вызывает «формула Штайнмайера» — трактовок того, как её следует понимать, с избытком. Ещё больше вопросов относительно того, куда именно надо её имплементировать — ведь сама формула представляет собой только инвариант порядка выполнения минского «комплекса мер». Не в Минские же соглашения её вводить? Что касается всех остальных политических пунктов (включая вопрос об очерёдности проведения выборов и возвращения контроля над границей), то они внесены в своеобразный «протокол о разногласиях», который был озвучен в Париже украинским и российским президентами. Собственно, это и ожидалось — проведение предусмотренной Минскими соглашениями политической реформы почти в полном объёме находится за «красными линиями», определёнными для украинского президента националистами. В-третьих, было решено схему дальнейших действий возложить на МИДы. P.S.: Собственно, наверное стоит согласиться с мнением участников встречи. Главный её итог — начало диалога с новым президентом Украины. Его призвали равным (впрочем, взгляды, которые периодически бросали в его сторону Меркель и Макрон, выдавала их смешанные чувства — они явно ещё не сталкивались с феноменом «президента с улицы») и, тем самым, усилили его внутриполитические позиции. Тем более, что националистам ему инкриминировать пока нечего — он честно зачитал по бумажке предложенный предшественником список «красных линий» и действительно за них не заходил. Он даже ОРДЛО называет «оккупированными территориями». P.P.S.: Есть два важных момента, которые, по идее, должны были быть упомянуты, но которые игнорируются «нормандской четвёркой». Во-первых, судьба закона о деоккупации Донбасса, который обесценивает Минские соглашения и определяет невозможность достижения компромисса по политической части соглашений. Во-вторых, это буквальное выполнение п. 10 Минских соглашений, которые предполагают «вывод всех иностранных вооруженных формирований, военной техники, а также наемников с территории Украины». Поскольку никакого исключения не сделано, то, очевидно, это касается иностранных добровольцев в рядах ВСУ, а также натовских инструкторов и военного персонала на территории Украины. Возможно, что обсуждение этих принципиально важных вопросов будет возобновлено в Берлине — сейчас, пожалуй, поднимать их было преждевременно.