«Провёл в Донецке два горячих года»: украинский врач достаёт до мозга через бедро

Новый герой нашего проекта об иностранцах, которые живут на Южном Урале, — нейрохирург из Украины Роман Радык, работающий в областной клинической больнице №3. После того как начали обстреливать его родной Донецк, доктор оставил обучение в Берлине, вернулся к близким на малую родину и прожил там два года. С его приходом в челябинской ОКБ начали делать сложнейшие операции по лечению сосудов головного мозга. «Под взрывы празднуют дни рождения и играют свадьбы» — Евромайдан начинался, как раз когда я собирался отправиться в Германию. Перед вылетом из Киева успел пройтись по майдану, понаблюдать эту атмосферу, — вспоминает Роман события пятилетней давности. — Из моих близких вроде никто не стоял там, но я могу сказать, что среди них было немало людей, которые вышли туда по своей воле. На Украине есть люди, которые жили в плохих условиях, появились определённые силы, которые воспользовались этим и предложили перемены, и люди отреагировали. Роман окончил Донецкий национальный медицинский университет имени Горького Донецкое областное клиническое территориальное медицинское объединение (ДОКТМО), где работал Роман, было на хорошем счету у Минздрава Украины. Выделялись деньги на медикаменты, расходники и технику. После того как начался конфликт, брать всё необходимое для сложнейших операций было неоткуда. — Это многомиллионные закупки. Первое время благотворительные организации предоставляли лишь простые медикаменты, бинты и шприцы. Благо, у нас был небольшой запас, потом удалось найти какие-то источники финансирования, — вспоминает Роман. Возле ДОКТМО падали артиллерийские снаряды: один — в поликлинику, несколько — рядом с корпусом нейрохирургии. Чудом никто не пострадал. Первое время все пациенты, поступающие в отделение, были с минно-взрывными травмами. Привозили и тех, кто ещё недавно был по ту сторону баррикад. Помогали всем. — Такого, что у нас все отделения завалены ранеными, не было. Пациенты поступали волнообразно. После введения комендантского часа их стало совсем мало. Люди сидели дома, а значит, стало меньше ДТП и криминала. Сейчас немного другая война: никто не бежит под крики «Ура!», никто не лезет под пули, — рассказывает Роман. Родственники Романа, которые живут на западе Украины, предлагали им покинуть ДНР и переехать туда. — В некоторых семьях возникли конфликты на политической почве. После коротких бесед у нас все друг друга поняли. Есть две противоположные точки зрения, которые преобладают на Украине и в России: там людям рассказывают одно, а здесь — другое. Некоторые люди получают информацию только из СМИ и не знают всей картины, — рассказывает объясняет врач. — Но уехать психологически довольно сложно, даже молодому человеку. Что говорить о людях, которые прожили в своём городе всю жизнь. Они готовы переживать тяготы войны до последнего момента. Под эти взрывы они празднуют день рождения, женятся — это стало нормой жизни. Роман пытался уехать обратно в Европу, чтобы продолжить обучение там, но получил отказ без уточнения причины. Многие его земляки столкнулись с тем, что после появления на Украине самопровозглашённых республик они не могли собрать нужные документы для оформления виз. В Берлине с коллегами из Бразилии — Я провёл в Донецке два горячих года. У нас в больнице стало совсем мало плановых пациентов с патологией, на которой я специализируюсь: люди начали уезжать, произошли сбои в работе медслужб. Был момент, когда у нас в отделении было всего несколько пациентов. Нас никто не увольнял, но я решил, что надо двигаться дальше, — продолжает он. Как удар по голове Нейрохирурги требовались во многих больницах, но Роман посчитал Челябинск более подходящим по климату, плюс понравилась природа. Здесь он в течение недели сдал экзамен на подтверждение квалификации и начал знакомиться с особенностями работы в больнице. По его инициативе ОКБ №3 закупила дорогостоящие расходные материалы для лечения аневризмы сосудов головного мозга. В частности микроспирали, микрокатетеры, так называемые системы доставки и системы отделения, микропроводники и диагностический инструментарий. Украинский врач о мозгах и ДНР — Аневризма — опасное для жизни образование. Это расширение стенки артерии, похожее на выпячивание. Шарик, который в течение жизни раздувается, а его стенка истончается. В определённый момент она просто разрывается, — объясняет Роман. — У неё нет предвестников, но разрыв не спутать ни с чем другим: это резкая, сильная боль, похожая на удар по голове. Аневризму можно выявить только путём обследования Раньше аневризму лечили напрямую, прямо так сказать, путём трепанации черепа. Теперь через вену или артерию вводится специальный инструмент — катетер. Он продвигается по кровеносной системе, пока не достигнет нужной точки. В полость аневризмы укладывают микроспирали, состоящие из сплава платины и других металлов. После происходит остановка кровотока в аневризме, и это приводит к её тромбированию, что, в свою очередь, выключает её из кровеносной системы и предупреждает риск разрыва. Для лечения аневризмы без трепанации черепа ОКБ №3 закупила дорогостоящие расходные материалы — Что надо делать, чтобы не стать вашим пациентом или хотя бы не приехать к вам в карете скорой помощи? — В подавляющем большинстве случаев церебральная аневризма является врождённой и образуется при закладке органов. Некоторые могут заниматься спортом, вести активный образ жизни и никогда не узнают, что у них аневризма. Чтобы понять, есть ли у вас эта патология, нужно пройти специальное обследование по строгим показаниям. Чувствую, вот сейчас почитают и рванут в больницы, а частные медцентры хорошо заработают, — смеётся Роман. Что объединяет Донецк и Челябинск Большую часть времени Роман проводит на работе. В выходные любит погулять в парке Гагарина, сходить в музей, встретиться с друзьями. О Донецке нашему герою здесь напоминает река Миасс, похожая, по его мнению, на реку Кальмиус. Ещё он очень любит ходить в кафе украинской кухни «Журавлина» возле парка Гагарина. — Считаю себя украинцем, я учился разговаривать на украинском. После всех конфликтов отношение к украинской культуре у меня хуже не стало, — продолжает он. — Для меня также нет различия между русскими или украинцами. Я родился в Советском Союзе. Границы начали появляться потом: сначала с Ростовом, потом — с Мариуполем. Надеюсь, что в России они никогда не начнут появляться. Вернуться на родину хочет каждый, отмечает наш герой. Но пока в Челябинске у него есть всё для жизни и работы. По возможности он выезжает в Донецк, чтобы навестить близких. — Сколько я проживу здесь, зависит от условий работы в клинике и бытовых вопросов, — говорит доктор. «Не хочу, чтобы война стала концом моей Украины» — Как вы считаете, чем закончится гражданская война на Украине? Будут отдельные государства ДНР и ЛНР, или как-то договорятся с Киевом? — Не знаю, не хочу гадать. Но чем бы ни закончился этот конфликт, надеюсь, что народ, который в нём участвует, что-то поймёт… И война эта станет не концом моей Украины, а прививкой от нашей беспечности и недальновидности, — считает Роман. — Хочется, чтобы этот конфликт не плодил маленькие несостоятельные государства, а весь мир шёл по пути объединения. — В новостях на российских телеканаламх много говорили о том, что жители образовавшихся республик хотят отделиться и, возможно, пойти по стопам Крыма. Действительно ли это так? — Есть разные люди и разные мнения и среди моих знакомых в том числе. Разумеется, пример Крыма привлекает жителей Донбасса. Но если смотреть на реальную ситуацию, то не думаю, что многие верят в такой исход. Думаю, что процесс в этом регионе будет хроническим еще какое-то время. Боевые действия будут периодически возобновляться. Мне лично хочется, чтобы Украина была единой страной и сохранила добрые отношения с соседними странами. — Считают ли в ДНР военную помощь России чрезмерной и ещё больше разжигающей конфликт с Киевом? — Чтобы ответить на этот вопрос нужно представить, что будет если помощь РФ прекратится. В СМИ то и дело звучат разные высказывания разных политических сил, которые призывают к радикальным решениям по отношению к Донбассу. Жители Донецкого региона воспринимают это как прямую угрозу своей безопасности. Ничего не остается в этой ситуации как рассчитывать на помощь извне. — Правда ли, что на Украине запрещается употребление русского языка? — В Донецке всю медицинскую документацию всегда вели на русском языке. Однако ещё при правлении Виктора Януковича было предложено перейти на заполнение историй болезни на украинском языке. С другими ограничениями языка я не сталкивался. Притеснений не чувствовал, так как считаю себя своим и в украиноязычной среде, и в русскоязычной, — продолжает он. — А как вы чаще всего говорите: «на Украине» или «в Украине»? — На Украине. «Прикрепился к поликлинике — не выпаду из Челябинска» В завершение разговора мы не могли не задать вопрос об отличии больниц в Челябинске, Донецке и Берлине. Роман го, что говорит, что западная больница, в которой он практиковался, была действительно «как в кино», но судить по одному медучреждению обо всей системе здравоохранения считает неправильным — везде есть неприглядные клиники. По его наблюдениям, немецкие врачи, в отличие от российских и украинских, не так эмоциональны в работе, но при этом приходят и уходят с работы с улыбкой на лице. Возможно, играет роль немецкая педантичность, возможно, местное законодательство, которое чётко прописывает алгоритмы действия доктора. Большую часть времени Роман проводит на работе — Приходилось бывать в челябинских поликлиниках в качестве пациента? — спрашиваю я. — Нет, только ходил прикрепляться к поликлинике. Это удалось сделать достаточно быстро. На Украине бесплатная медицина, но нет обязательного медицинского страхования и прикреплений. — Вам рассказывали российский анекдот? «Почему Земля вертится, а люди не падают? Потому что они прикреплены к поликлиникам». — Нет, — смеётся он. — Теперь буду знать, что не выпаду из Челябинска в открытый космос. Я ведь прикрепился!