Сирийская модель
30 сентября исполнилось четыре года с того момента, как Совет Федерации разрешил президенту использовать российские вооруженные силы на территории Сирийской Арабской Республики. Последовавшая за этим операция стала одной из самых успешных зарубежных интервенций, осуществлявшихся Москвой в советский и постсоветский период. К середине 2015 года проправительственные силы в Сирии были измотаны, истощены и, по всеобщему мнению, проигрывали конфликт, который к тому моменту уже давно перестал быть обычной гражданской войной. Единственной страной, поддерживавшей тогда официальный Дамаск, был Иран – государство‑изгой, находившееся в международной изоляции и под тяжелыми санкциями. В таких условиях Россия начала свою операцию. Ее оппонентами были не только и не столько исламские радикалы, сколько влиятельные региональные игроки, включая Саудовскую Аравию с Турцией. А также Соединенные Штаты, чей международный авторитет подрывали действия Москвы. Несколько раз за эти четыре года Россия оказывалась на грани прямого военного конфликта с Анкарой и Вашингтоном. Так было, например, после того как турки сбили наш бомбардировщик Су‑24. Или во время кризиса, возникшего из-за предполагаемого применения химического оружия в Идлибе в апреле 2018‑го. Россия не могла развернуть на сирийском театре военных действий многочисленную военную группировку. Численность российских войск в Сирии, вероятно, в среднем не превышала трех тысяч человек. Численность авиации – главной ударной силы – была примерно равна смешанной авиационной бригаде. Иначе говоря, российский контингент в Сирии не шел ни в какое сравнение с американскими силами на Ближнем Востоке, насчитывающими до 60 тысяч человек, размещенных на базах с инфраструктурой стоимостью миллиарды долларов. Российское военно-морское присутствие в регионе обеспечивалось ограниченным числом крайне изношенных и морально устаревших надводных кораблей советской постройки. Снабжение Сирии по морю (так называемый «сирийский экспресс») осуществлялось с помощью собранных с разных флотов больших десантных кораблей, чей средний возраст превышал 30 лет. Авианосец «Адмирал Кузнецов» лишь однажды подходил к сирийскому побережью. А после этого похода отправился в ремонт, конца которому не видно до сих пор. Россия не была самой грозной силой в регионе. Она уступала по мощи и Соединенным Штатам, и некоторым крупным ближневосточным державам. Тем не менее Москва выиграла эту войну. Режим Башара Асада стабилизирован, и сегодня Дамаск контролирует большую часть страны. Соседние государства вынуждены принять это как данность и начать диалог с Москвой и ее сирийскими партнерами. Россия смогла ликвидировать значительное число выходцев с постсоветского пространства, сражавшихся в рядах радикальных группировок в Сирии, что, вероятно, являлось одной из главных целей операции. При этом Россия избежала военного экономического напряжения (оборонный бюджет по отношению к ВВП в последние годы падал). А общество не почувствовало усталости от сирийской кампании. Таким образом, Россия смогла победить на отдаленном театре военных действий, не имея ни мощного флота, ни в целом серьезных экспедиционных возможностей. У этого успеха было несколько слагаемых: – реальные политические цели и готовность к компромиссам с региональными игроками; – статус ядерной сверхдержавы в сочетании с постоянной демонстрацией решимости применить силу означал, что противник не смел предпринять попытку сокрушить слабую российскую группировку прямым ударом; – продуманная система обороны и безопасности обеспечивала устойчивость российской группировки перед угрозой отдельных провокаций и ограниченных атак; – масштабы и вовлеченность российских сил в конфликт жестко контролировались; – значительные запасы устаревшего вооружения, созданные в советское время, позволили оснащать местных союзников, сведя расходы к минимуму; – российские военные продемонстрировали способность руководить действиями весьма разнородных сил, включавших в себя регулярные и иррегулярные формирования разной религиозной и национальной принадлежности. Локальные «войны по доверенности», подобные сирийской, были характерной особенностью периода противостояния США и СССР. Скорее всего, они будут еще более характерны для идущей сейчас новой холодной войны. И, значит, опыт сирийской кампании будет воспроизводиться в будущем, и не только самой Россией. Василий Кашин, заведующий сектором международных военно-политических и военно-экономических проблем ЦКЕМИ
