Кого дрессировали военные в бухте Витязь?

До 1972 г. бухта Витязь Хасанского района была закрытой для посещения базой подводных лодок. Вход в бухту со стороны моря бдительно охранял сторожевик. По сопкам располагались артиллерийские батареи, а в близлежащих лесах стояли на «товсь» танки и самоходные установки. Однако близость базы к границе не могла обеспечить ее безопасность в случае войны с Китаем, и подводный флот перебазировался значительно севернее, а большая часть бухты и береговая зона были переданы в ведение Академии наук СССР. В 1980 г. было принято решение совместно с гражданскими учеными создать в бухте 168-й научно-исследовательский центр ТОФ Ленинградского научно-исследовательского центра МО СССР. Для этого специалистам ТИНРО были выделены деньги, на которые биологи совместно с военными огородили часть бухты сетью, куда доставили морских животных из Севастополя и с Амура. Ученые стали исследовать их в своих целях, а военные — на возможность применения морских млекопитающих в своих. В связи с тем, что работы проводились совместно, особой секретности до 1987 г. они не представляли, и, несмотря на подписку о неразглашении, сведения о них гуляли по миру, обрастая слухами, что здесь готовят белух, перекусывающих пловцов пополам, моржей, забивающих диверсантов бивнями, и дельфинов, взрывающих корабли. Для этих животных отгородили сетями участок между берегом и кормой полузатонувшей шхуны «Ларга». Для работы в образованный центр прибыли опытные морские военные биологи из аналогичного черноморского пункта. Были доставлены два дельфина-афалины. Однако местная соленая вода была им непригодна, и один из них скоро умер, а второго вернули на родину. Центр сосредоточился на изучении природных способностей местных морских животных — белух («морские канарейки»), сивучей, ларг, тюленей («мужиков в противогазе») и морских котиков. «У нас даже был обитающий в бухте, на свободе, ручной морж, который не мог жить без своего тренера. По вечерам он прокрадывался в вагончик, где жили люди, и по-тихому забирался под кровать своего друга. И все бы ничего, да ночью моржик начинал так отчаянно храпеть, что мужики не могли спать, и тренеру приходилось пинками гнать его обратно в воду. Но и в воде он не уходил далеко от берега, ждал, когда тренер придет с ним поплавать», — вспоминал первый руководитель центра капитан первого ранга Борис Журид. В 1987 г. военные отказались от услуг ТИНРО, потеснили Хабаровский институт комплексных исследований и, обосновавшись в его помещениях, полностью взяли дело дрессировки морских млекопитающих под свой контроль, передав кураторство процесса разведке Тихоокеанского флота. На стоящем на берегу старом судне «Белек» был устроен пункт контроля над акваторией. «В будочке на корме был щит с лампочками и надписью «пульт контроля акватории». Но дежурить там во время работы локатора (антенна которого внутри белого шарика), наверное, для здоровья не очень полезно было». Был поставлен локатор под куполом, построен дельфинарий, вольеры, выведены специальные плоты для дрессуры животных. Чем же занимался столь засекреченный центр? Основной состав военного океанариума составили белухи и сивучи. Из них готовили «комбинированные биотехнические системы» — стражей военно-морских баз и гаваней: для борьбы с диверсантами и как животных-диверсантов, которые могли заминировать корабли, подводные лодки и другие объекты противника. «Для разминирования фарватера, установки разведаппаратуры, охраны военно-морских баз дельфины подходят просто идеально», — считал Борис Журид. Сивуч Гром, проживший на Витязе 13 лет, являлся звездой базы. Пока не стал проявлять агрессию, вызванную отсутствием достаточного количества самок Основной функцией животных центра была «сторож» — нести охрану водных подступов к оборонным объектам. Обнаружив подозрительный объект, дельфин давал об этом знать на пульт оператора, а тот уже решал, что с ним делать: либо уничтожить объект силами дельфина, либо приказать ему вытолкнуть объект на поверхность, либо послать к месту обнаружения быстроходный катер. Такая охранная система была в пять раз эффективнее (на учениях 1978 года «сторожа» на Черном море не пропустили ни одного условного диверсанта) и в два раза дешевле обычной электронной. Как рассказывал командующий ТОФ адмирал Виктор Федоров, в 1989?г. на учениях Тихоокеанского флота обученные в Витязе животные сорвали операцию 23 подводных бойцов-диверсантов. О встрече с морскими животными Витязя вспоминал и командир отдельного морского разведпункта специальной разведки ВМФ на Тихоокеанском флоте полковник Владимир Омшарук: «Полуторатонный сивуч Гром на расстоянии до 1,5 мили запеленговывал под водой учебного диверсанта, и никакой сверхбыстрый буксировщик не спасал несчастного от встречи на глубине с рыжим громилой. Хорошо, что на зверя надевали намордник, и поэтому он «всего лишь» выталкивал диверсанта на поверхность, стараясь ударить по самому дорогому, и тот вылетал из моря метра на два. Когда же на морду Грома надевали метровый кинжал, муляжи нарушителей превращались в мелкую лапшу. Белухи работали культурней. Они прямо в подводных вольерах «вычисляли» вражеского лазутчика с помощью гидролокации. Уловят противника — жмут на педаль. Сигналы идут на командный пункт. Мы просто восхищались их работой: обмануть этих животных моим боевым пловцам было невозможно». Сивуч Гром, проживший на Витязе 13 лет, являлся звездой базы. Пока не стал проявлять агрессию, вызванную отсутствием достаточного количества самок. Стал бросаться на тренера, в связи с чем общение с ним было ограничено. А однажды он самовольно покинул Витязь и выбрался на Спортивную набережную Владивостока, где распугал всех, залез на яхту, сломал мачту и остался там жить. Военные оцепили набережную и вызвали команду с Витязя. Прибывшие работники центра заманили его на свой катер рыбой и вернули на базу. «Программа, проводимая на Витязе, была противодиверсионная, — вспоминал начальник разведки ТОФ контр-адмирал Вячеслав Козловский. — На белуху или сивуча надевали приспособление вроде пики. Они должны были пронзить диверсанта. Еще одна задача — поиск затонувших торпед. Если лодка стреляла, а торпеда утонула, то это считалось как «незачет» и «двойка». Там были дорогостоящие аккумуляторы и тому подобное. Таких торпед на две десятки. Искали мины, ракеты, выставляли буи. Это была огромная коммерческая задача — сколько здесь потеряно боеприпасов… Была даже мысль построить на Гамова резиденцию президента и использовать для охраны водных границ именно белух… У нас дело лежит и не уничтожено. Все отчеты с учений, результаты программы. Животные у нас обучались подъему мин, поиску затонувших торпед и прочему. Программа обучения засекречена». Доподлинно известно, что на Витязе была разработана методика, по которой северного морского котика всего за три недели можно было обучить профессии поисковика. Котик-поисковик может находить и отмечать буйками затонувшие корабли, подводные лодки, понтоны, торпеды, ракеты, мины и другие, утопленные или кем-то тайно установленные предметы. Он может также успешно выполнять обязанности помощника водолаза: приносить ему предметы снаряжения, запасной акваланг или инструменты, поднимать на поверхность стропы, осматривать подводные кабельные линии, трубопроводы, выполнять другие поручения. После распада Союза Черноморский океанариум перешел под юрисдикцию Украины, так что Тихоокеанский стал главным исследовательским подразделением российских военно-морских сил. В 1994 г. его передали в подчинение научно-исследовательскому институту, входящему в состав управления экологии Министерства обороны РФ. Часть животных сменилась, начались испытания по использованию млекопитающих для аварийно-спасательных работ, поиска затонувших судов, мониторинга экологической обстановки и ведения съемки подводного рельефа для составления донных карт. Но животных становилось все меньше: они гибли или сбегали на волю. Объект уже имел статус Биологической станции ТОФ (совместно с институтом экологии и эволюции имени Северцева). Но денег на содержание и работы катастрофически не хватало. В 1998 г. сивуч Гром умер. В ноябре 1998 г. станция была ликвидирована, коллектив и оставшиеся животные (сивучи и белухи) были доставлены в Академию наук в Москве, а впоследствии переведены в Утришскую бухту. Однако доставленный из Витязя в Крым самец белухи по кличке Бриз сбежал… Через пару месяцев он засветился возле берегов Турции и начал самостоятельно демонстрировать различные трюки. Предприимчивые турки тут же организовали шоу с демонстрацией белухи, которой дали имя Айдын, то есть «блистающий», а сам зверь охотно входил с ними в контакт и даже позволял дрессировщику кататься на себе верхом. Затем Гринпис начал активно бороться за спасение этого «белого турецкого кита», в акции даже принимал участие Пол Маккартни, выделивший на это 250 тыс. фунтов стерлингов. Бриза-Айдына отловили и перевезли на сезон в Крым, чтобы затем отправить на север. Только зверь ушел и снова вернулся в Турцию, в ту же деревню возле Синопа. Все повторилось один к одному — и выступления, и сенсационные статьи, только больше Гринпис в судьбу белухи не вмешивался или, возможно, турки отказались выдать свою национальную гордость… Юрий УФИМЦЕВ, специально для «К»