Михаил Горевой: 30 лет я счастливо болен театром
Две премьеры с участием Михаила Горевого недавно состоялись на столичной сцене: он сыграл судью Дэнфорта в спектакле «Салемские ведьмы» и премьер-министр Великобритании Черчилль в «Аудиенции». В интервью «ВМ» Михаил рассказывает о работе в постановках двух великих пьес: Артура Миллера и Питера Моргана. - Наверняка, роль Черчилля в спектакле Глеба Панфилова «Аудиенция» для вас подарок? - Безусловно, это большая радость, удача. Самая большая ценность для меня - общение с Глебом Анатольевичем Панфиловым и Инной Михайловной Чуриковой. Знания, которыми делятся эти выдающиеся люди, не книжные. Я бы сравнил их с музыкой, звучащей для тех, кто умеет ее расслышать, почувствовать. И роль Черчилля важна. Ведь Черчилля, как Иисуса Христа, все знают! Между прочим, впервые в жизни я играл персонажа, который старше меня аж на 30 лет, и на 30 килограммов толще. - С первого появления на сцене вы – вылитый Черчилль. Удивительное перевоплощение. Невольно думаешь: выпускники мхатовской школы творят чудеса. - Приятно это слышать. Я старался. Мы все старались. Считаю, что спектакль «Аудиенция» очень нужен современному российскому театру, пребывающему в состоянии глубокого духовного кризиса. - Все говорят о взлете российского театра. Где же кризис? - Я болен, счастливо болен театром 30 лет. Именно театр для меня – любимое дело. У меня есть свой театр. И я впервые за последние 20 лет вошел в спектакли репертуарных театров. В репертуарном театре На Малой Бронной я играю в спектакле Сергея Голомазова «Салемские ведьмы», а в антрепризном театре Наций - в спектакле «Аудиенция». Зритель тратит на то, чтобы прийти в Театр, деньги, причем немалые, и время жизни, которое уже не вернешь: прожито. Плюс зритель, входя в Театр, открывает ему свою душу. И хороший Театр должен сделать зрителю «массаж души». А большинство «современных» театров в эту живую душу плюют и гадят, и ничего кроме отвращения это не вызывает. К сожалению, «Дом 2» прямо торчит из большинства «современных» постановок. - Что вы подразумеваете под «массажем души»? - Это означает - вызывать у зрителя сочувствие, сопереживание, сострадание. - Расскажите, как возникло сотрудничество с художественным руководителем театра На Малой Бронной Сергеем Голомазовым? - Мы знакомы с юношеских лет. Вместе работали в театре имени Маяковского. Сергей Голомазов, как все мы, «скакал» артистом, хотя учился у Андрея Гончарова на режиссерском факультете. Сейчас нас судьба столкнула, что называется, нос к носу, и я очень доволен этим сотрудничеством. Голомазов сказал: «А, давай?». И я ответил: «А давай». Голомазов – мой режиссер, с которым мне очень легко, интересно, комфортно. Он разрешает мне предлагать, импровизировать, что я и делаю. Я сам режиссер и люблю, когда меня режиссирует мастер. Это при том, что к репертуарному театру, как я уже сказал, отношусь крайне осторожно. - Что же вас не устраивает в репертуарном театре? - Дилетантизм, профанация и мертвечина. И раздутые труппы театров. - Ваш судья и представитель губернатора в спектакле «Салемские ведьмы» и Черчилль - слуги власти. Точнее, первый – слуга, а Черчилль – слуга Короля Георга 6 и его дочери Королевы Елизаветы Второй. Вы можете представить себя на их месте? - Зачем мне представлять? Я - и есть Дэнфорт. Я - и есть Черчилль. Я – это они. Моя задача в том, чтобы персонаж стал не злым или добрым, а живым, правдивым. Моя задача, чтобы зритель, как у Пушкина «над вымыслом слезами облился». Спектакль – это вымысел, и моя задача заставить зрителя поверить персонажу и жить, и дышать вместе с ним. - Михаил, после двух премьер зрители отмечали, что в своей игре вы на голову выше партнеров. Возможно, сказывается ваш голливудский опыт? - Нет. В Голливуде мне тяжело. Я работаю на чужом языке, с инородной аудиторией. Да, мы похожи – две руки, две ноги, но ходили в разные детские сады, школы и воспитывались в разных социумах. Там я как телефон, который работает от батарейки. А в России я как электричество. - Михаил, после двух премьер возникает ощущение, что вы – очень счастливый актер. Да? - Я и человек счастливый. В моей жизни происходили разные события, и она не выглядит как клумба фиалок. Все гораздо жестче. Но я чувствую Провидение, которое держит меня на своей ладони. У меня живы родители, у меня прекрасные дети и уже есть внуки, и любимая женщина есть. И мне всего неполных 52 года, но я уже точно знаю, что я хочу делать в театре и в жизни, и как это делать. И у меня есть ученики… - В таком случае вопрос из школьной программы: «Насколько для мира важны отношения России и Англии?» - Крайне важны. Россия и Англия - две великие империи, которые и враждовали, и помогали друг другу во время войн. Нам необходимо существовать в созвучии. Мы – актеры, музыканты, художники пытаемся сблизить две страны. Только в этом политики люто мешают. Кроме ее Величества Королевы Елизаветы. - Как лично вы относитесь к Королеве Великобритании? - Я в составе съемочной группы юбилейного фильма про Джеймса Бонда «Умри, но не сейчас» был представлен Королеве. Все мы имели честь видеть и слышать королеву и вместе смотреть кино. - Что вы почувствовали при встрече с королевой? - Любовь.
