Войти в почту

Упадок песни. Композитор Александр Зацепин - о конфликтах веселого жанра

Песни на музыку Александра Зацепина стали хитами для нескольких поколений. О трудностях работы с Леонидом Гайдаем, конфликте с Аллой Пугачевой и секретах шлягера с мэтром побеседовал журналист «АиФ-Калининград». Началось с аккордеона Марина Обревко, KLG.AIF.RU: - Александр Сергеевич, ваша музыкальная история началась в тюменском пехотном училище... Александр Зацепин: - Можно сказать, что так. По вечерам я играл в училище на аккордеоне на танцах. Это было достаточно экстремально в дикий холод, с рук не снимал перчаток. К слову, командиром взвода там был Женя Матвеев, ставший впоследствии знаменитым актером. Мы сдружились, несмотря на то, что я был курсантом. Годы спустя у нас случилась занятная встреча в Москве. Женя пригласил меня в гости, а тут оказалось, что он потерял ключи от квартиры. Пришлось мне зайти к соседу и перепрыгнуть с балкона на балкон. - Вы такой экстремал? - Да нет, просто в юности акробатикой занимался, так что этот прыжок был для меня – пара пустяков. - Насколько я знаю, музыку для первых картин Леонида Гайдая писал Никита Богословский, но в итоге они поссорились... - Богословский писал музыку к фильмам «Пес Барбос и необычный кросс» и «Самогонщики». Но, поскольку характеры у обоих были крутые, в конце концов, разразился скандал. Богословский поломал дирижерскую палочку и заявил, что ноги его больше не будет на съемочной площадке Гайдая. И тогда жена Гайдая Нина Гребешкова предложила ему привлечь к работе молодого композитора Зацепина, написавшего популярную тогда песню «Надо мной небо синее». Так все и началось... - Неужели обходилось без разногласий? - Конечно, не обходилось, - иначе это был бы не Гайдай! Ну, например, он настаивал на том, чтобы в сцене, где закопченный Смирнов бежит за студентом, звучал галоп, а я написал самбу. Как ни странно, удалось его убедить. И с «Песенкой о медведях» была большая заварушка. Гайдаю она категорически не нравилась. Даже, невзирая на то, что Никулин, Вицин и Моргунов распевали ее во все горло на съемочной площадке. «Песня должна нравиться народу. А вы артисты, а не народ» - заявил тогда Леонид Ильич. «Пригласи Арно Бабаджаняна», - сказал я ему и написал заявление об уходе с картины. И ушел бы, если бы руководитель киностудии не порвал мое заявление. Сюрпризы от Примадонны - Сотрудничество с Аллой Пугачевой складывалось непросто... - До определенного момента замечательно. Она профессионал: всегда приходила вовремя на запись, очень скрупулезно относилась к тексту. Безупречно чувствовала все нюансы мелодии. И даже, когда ошибалась, умудрялась делать это безупречно. Помню, когда мы записывали «Волшебника – недоучку», она немного раньше вступила и обронила «Ой!». А я решил, что эта случайность только украсит песню. И время показало, что я не ошибся. - Тем не менее, в конце 70-х у вас случился конфликт во время съемок фильма «Женщина, которая поет». Почему? - Рассорились мы с Аллой из-за того, что она выбросила из картины часть моих песен, а свои, написанные под псевдонимом Борис Горбонос, вставила. Причем не сказала ни слова. Как выяснилось в дальнейшем, инициировал всю эту историю ее тогдашний муж Александр Стефанович. Впрочем, мы друг другу давно простили старые обиды. Дали слово все забыть и не говорить про это. - А вы видели сериал «Кураж» о жизни Пугачевой, сценарий к которому написал Стефонович? - Я не смотрел, но из рассказов знакомых знаю, что там совершенно нет правды. Кстати, перед началом съемок Стефанович написал мне письмо с предложением сыграть в картине самого себя. Но я отказался. - А почему современные русские комедии такие невеселые? - Мне тоже странно, что сегодня все искрометное и живое в нашем кинематографе - с приставкой «было»... - Причем, тогда появлялись эти шедевры в условиях жесточайшей цензуры... - Жесточайшая - это точно. Достаточно вспомнить, как товарищ Жданов (Андрей Александрович Жданов, советский партийный и государственный деятель - Прим. авт.), сначала прошелся по Прокофьеву и Шостаковичу, а потом запретил джаз. А Никита Сергеевич (Хрущев - Прим. авт.) грозился разогнуть саксофоны. В Ленинграде даже ликвидировали завод по производству саксофонов. Я тогда работал в джаз-оркестре. Его разогнали, а мне тогда сказали: «Или иди снова служить в пехоту, или на балалайке играй!». И, тем не менее, искусство жило и развивалось – вопреки всему. Такой вот парадокс! - И как его объяснить? - Искусство - как синусоида. Сейчас глубокий упадок и в кино, и в музыке, не только у нас – во всем мире. Нигде нет звезд, равных по масштабу «Битлз», «Роллинг Стоунз» или Майклу Джексону. Да и вообще, звезды рождаются редко. - Вы в последние годы часто наведываетесь в Россию. Каковы впечатления после долгих лет жизни во Франции? - Вы знаете, когда-то впечатления были очень контрастными. Чувство запустения начинало преследовать уже в «Шереметьево». А сейчас все как-то сравнялось. А нередко я испытываю чувство восхищения.

Упадок песни. Композитор Александр Зацепин - о конфликтах веселого жанра
© АиФ