Новый российский рынок труда: роботы, узбеки и китайцы. Комментарий Семена Новопрудского
Счетная палата обнародовала аналитические материалы о состоянии российского рынка труда. Главный вывод ведомства Алексея Кудрина неутешителен: одновременное снижение численности занятых и безработных может стать фактором, ограничивающим экономический рост России. Трудовые резервы России иссякают, и не очень понятно, как в обозримом будущем можно изменить этот тренд. По данным, которые приводит СП, численность занятых в российской экономике в первом полугодии 2019 года составила 71,5 млн человек — минус 700 тысяч по сравнению с аналогичным показателем первого полугодия 2018-го. Число безработных в годовом выражении тоже снизилось — с 3,7 млн в первом полугодии 2018-го до 3,5 млн в январе-июне 2019-го. В органах службы занятости в июне 2019 года в качестве безработных были зарегистрированы всего 700 тысяч россиян, в том числе 600 тысяч получали пособие по безработице. Уровень безработицы в январе-июне 2019 года, по данным Росстата, составил 4,7%, что на 0,2 процентного пункта меньше показателя аналогичного периода 2018 года. Это самый низкий уровень безработицы в современной истории России, подчеркивают в Счетной палате. Работающих россиян становится меньше на фоне возобновления естественной убыли населения, которая идет по нарастающей с 2018 года. Росстат насчитал на 1 июня 146,7 млн человек, живущих в России постоянно: минус 65 тысяч с начала года. Миграционный прирост, по оценкам Счетной палаты, компенсировал естественную убыль населения только на 64%. Разумеется, безработных в России на самом деле больше, чем регистрируется на бирже. В прошлом году в опросах того же Сбербанка для его «Индекса Иванова» безработными называли себя более 9% респондентов: это вдвое выше официальных оценок безработицы. Есть еще неизвестное государству количество самозанятых. Но в целом тенденция, описанная Счетной палатой, не вызывает сомнений: россиян становится меньше на фоне роста продолжительности жизни и сокращения рождаемости. То есть в России будет все больше людей старшего нетрудоспособного возраста и все меньше тех, кто будет вступать в трудоспособный. Что касается миграционных потоков, их возможность компенсировать естественную убыль трудоспособного населения России, скорее, уменьшается, чем увеличивается. К слову, Пограничная служба Федеральной службы безопасности России с 2019 года начала учитывать количество иностранных граждан, въезжающих в страну именно в качестве гастарбайтеров, и на днях впервые за 20 лет опубликовала такие данные. Выяснилось, что в первом полугодии 2019 года в Россию официально въехало для работы 2,4 млн граждан других стран. С большим отрывом лидирует мой родной Узбекистан (я родился и прожил 28 лет в Ташкенте): оттуда в Россию прибыли 918 тысяч трудовых мигрантов. На втором месте Таджикистан — 523,9 тысячи человек, затем следуют Киргизия — 265 тысяч, далее Украина — 164,6 тысячи, а также Казахстан — 105,3 тысячи человек. Узбекистан и Таджикистан, лидирующие в этом списке, даже при высокой рождаемости, сравнительно неплохих отношениях с Россией и гарантированной внутренней нищете на ближайшие годы, если не десятилетия — слишком маленькие страны, чтобы заполнить лакуны на российском рынке труда. В Узбекистане сейчас живет примерно в пять раз меньше людей, чем в России, а в Таджикистане — в 15 раз. Киргизия и вовсе крошечная страна. На Украину и Казахстан рассчитывать российскому рынку труда тоже не стоит: в случае с Украиной по известным политическим причинам, а для Казахстана главная страна трудовой миграции — Китай. При этом сам Казахстан — единственная, кроме России, страна на постсоветском пространстве, куда трудовых мигрантов приезжает больше, чем уезжает из нее. Более того, уже есть случаи трудовой миграции из России в Казахстан — из приграничных территорий. Масштабы официального притока трудовых мигрантов из стран дальнего зарубежья в Россию исчезающе малы. Тут лидирует Китай, откуда за январь-июнь, по данным Погранслужбы, прибыли на работу 50,2 тысяч человек, на втором месте Германия (10,8 тысячи), на третьем — Турция (10,2 тысячи). То есть иностранцы из дальнего зарубежья — это сотые, если не тысячные доли процента российского рынка труда. Именно Китай — потенциально главный внешний источник рабочей силы на российском рынке труда. Причем нет сомнений в том, что главным образом эта сила будет сосредоточена на российском Дальнем Востоке, который испытывает наиболее острую нехватку рабочих рук. Конечно, произносить слова «ползучая китайская колонизация Дальнего Востока» неприятно и даже страшно, но это может быть именно она. Демографические тенденции таковы, что россиян будет становиться слишком мало, чтобы нормально осваивать гигантскую территорию страны. Кроме Китая нет ни одного государства в мире, которое может обеспечить долгосрочный массовый приток трудовых мигрантов в Россию. Узбекистан в силу внутренней ситуации в стране и высокой рождаемости может остаться значительным поставщиком рабочей силы на российский рынок, но все равно недостаточным, чтобы компенсировать убыль россиян трудоспособного возраста. Остается уповать на технологический прогресс (Россия традиционно возглавляет список стран — технологических оптимистов: по данным исследования «Евробарометр», больше половины россиян уверены, что роботы могут успешно заменить человека и решить многие бытовые и технологические проблемы), а также на побочные результаты повышения пенсионного возраста (работающих предпенсионеров и пенсионеров явно станет больше). Роботы, китайцы, узбеки и работающие пенсионеры — вот главные надежды на заполнение стремительно мелеющих человеческих рек на российском рынке труда.
