Инноваторы в Сколково просят подождать отдаленного будущего

Олег Болдырев Русская служба Би-би-си, Москва Прошедший в Сколково инновационный форум оживил разговоры о стратегии государства в построении высокотехнологичной экономики. Проект создания инновационного центра у МКАДа прожил половину отведенного госпрограммой срока. Скептики говорят, что обещанное не выполняется, защитники Сколково просят подождать. Пожилой мужчина в пиджаке и сандалиях ходит по коридорам Технопарка и пытается всучить проходящим мимо лист бумаги с текстом. Он просит 50 тысяч долларов. На эти деньги, гласит листовка, он наймет трех программистов, которые научат компьютер делать изобретения. Потом они каким-то образом воплотятся в программы. "Я полагаю, что копии этих программ можно продать за миллиарды долларов", - утверждает автор. С поправкой на более высокий научный уровень идей и менее экстравагантную для холодной осени обувь, тем же были заняты многие из 12 тысяч участников прошедшего в Москве форума "Открытые инновации". Идеям нужны деньги, на выходе есть надежда получить инновации и прибыль. Надежда может не оправдаться. По статистике бОльшая часть из этих начинаний "не выстрелит", но в инвестициях такого рода это - нормальное дело. Но выстрелила ли сама идея Сколково, который должен был дать российским мозгам оперативный простор и финансовый рычаг? Детище бывшего президента Дмитрия Медведева давно стало объектом насмешек в народе. Силиконовой долины на 62 тысячах гектарах пока не видно, государственные вливания по-прежнему формируют большую часть бюджета (а предполагалось, что 50% денег будут частными), выручка компаний, "поселившихся" на голых полях Сколкова, пока очень незначительна. Скептики уже даже устали острить про все это, но появившийся в начале октября доклад Счетной палаты придал им новые силы. Вот, вкратце, выводы государственных аудиторов: те, кто раздает бюджетные деньги в виде грантов, часто связаны с компаниями-получателями. Грантодателям платится немалое вознаграждение. Несколько компаний, получивших деньги, вообще не занимаются инновациями. А та инновационная выручка, что все же была, на 40% объяснялась деятельностью дочерней структуры "Сбербанка", чей продукт целиком ушел в материнскую компанию. И вот на фоне всего этого премьер-министр Медведев приезжает в среду на "Открытые инновации" и не может выступить, поскольку охрана из ФСО обеспокоена загадочными хлопками и запахом гари. Это что-то закоротило на верхнем этаже новехонького Технопарка. Медведев все-таки провел в Сколково заседание по модернизации, но впечатление было испорчено, и что он хотел сказать форуму, многие так и не узнали. Таланты и резиденты Обитатели инновационного центра, компании-резиденты, конечно, совершенно не согласны с мрачными оценками. "Сколково живет не только за счет государственных денег, мы - коммерческая лаборатория, все оборудование, которое мы имеем, принадлежит конкретному человеку", - парирует Мария Анурова из компании СМА. Мы беседуем на фоне разнообразных установок для микроанализа вещества. Это оборудование и люди, им управляющие, - часть центра коллективного пользования, который обслуживает ведущие российские компании. Недавно, вот, пришла с заказом "Северсталь". Не то чтобы у этой компании не было пары сотен тысяч долларов на промышленный электронный микроскоп. Но важны знания. "У них есть проблема браков в прокате стали. Они приносят нам свои образцы и задают вопрос "почему". Мы им даем готовое решение. Шесть лет назад здесь было голое поле, теперь вы находитесь в огромном здании, куда в течение следующего года заедут уникальные приборы и уникальные лаборатории", - подчеркивает Мария. Александр Галицкий, один из самых известных венчурных капиталистов в России, говорит, что сделать еще одну Силиконовую долину через 60 лет после возникновения калифорнийской все равно не получится - другие условия. Но он отмечает, что концентрация интеллектуальных ресурсов в Москве нерядовая. "Москва попала на второе место по пулу талантов после Силиконовой долины. Artificial intelligence, deep learning, все эти модные слова строятся на базе глубокого математического образования или нестандартного мышления людей в физике", - говорит он. Недостатка ни в том, ни в другом в России, по мнению Галицкого, нет. И все-таки это - только предпосылка, традиционный российский ресурс, к которому в Сколково планировали добавить деньги и благоприятную среду. С деньгами было хорошо, но стало туго. Со средой как было, так и осталось - не очень. К примеру, минувшим летом запретили выращивание и разведение генно-модифицированных растений и животных в любых целях, кроме научных. На практике, объясняют генетики, это означает прекращение софинансирования со стороны компаний, которые понимают, что никакого воплощения в жизнь эти исследования все равно не получат. Законов, которые способствовали бы технологическим прорывам, не появилось. "Замышлялось, что это должно было быть местом апробирования новых законов. Предполагалось, что это будет островок правильного законодательного регулирования, но этого не видно", - говорит Галицкий. Зато у всех на виду было привычное в России правоприменение. История с задержанием топ-менеджера Intel, прилетевшего весной 2013-го говорить об инвестициях на миллиард долларов, запомнилась надолго. Соглашение сорвалось. Прищепка в никуда Как и всегда в разговоре о высоких технологиях, непосвященному трудно понять, с чем он имеет дело. Пластмассовая прищепка на моем указательном пальце - это инновация или нет? Прищепка считывает уровень гемоглобина. Гемоглобин оказался выше нормы, по-видимому, из-за того, что я только что съел крохотный (не нано-, но точно мини-) сэндвич с весьма небюджетным ценником. Как заверяют представители Самарского госуниверситета, это - инновация в чистом виде. Таких прищепок в любой западной больнице - сколько угодно. Но только самарское устройство при помощи семи лазеров, работающих на разных частотах, замеряет гемоглобин. Это сделано на государственные деньги в рамках проекта "5-100" по повышению конкурентоспособности университетской науки. Но это пока никуда не пойдет. Врачи собирают статистику, сравнивая данные с опытных приборов и показания, полученные традиционным путем, но, как говорит Cергей Акулов, доцент СамГУ, пока не будет создан некий эталон для измерений, получить одобрение для клинического использования нереально. "Мы придумали это в надежде на то, что рано или поздно мы и эталон тоже придумаем", - говорит Акулов. Он подчеркивает, что конкуренты из американской Masimo пока что тоже на этом пути не продвинулись. Министерство образования и науки, разместившее это изобретение на своем стенде на форуме, может ответить, что программа "5-100" работает - четыре российских вуза, получавших это финансирование, продвинулись в рейтинге U.S. News Global Universities 2017. Скептики скажут, что улучшения относительны - до сотни лучших российским далеко, один из флагманов российской науки, Физтех, пока что в пятой сотне этого рейтинга. Все тот же разговор о неспешности прогресса и о том, насколько полон или насколько пуст стакан. Вечером технологии, утром - рынок Рядом с гемоглобиновой инновацией - какая-то железяка с дырками. Камера сгорания газотурбинного двигателя, сообщает табличка. Напоминает что-то из "Кин-дза-дзы", но на самом деле - писк индустриальной моды, продукт аддитивных технологий, то есть промышленной 3D печати в металле. Антон Сотов, тоже из СамГУ, на вопрос о рыночной реализации этой технологии удрученно мотает головой: "С рынками проблема. Люди берут технологии, применяют их, а потом начинают искать рынок. А рынка у нас в России, как выясняется, и нет". Его нет, потому что самарцы работали на зарубежном станке-принтере стоимостью в миллион евро, и это делает железяку с дырками несусветно дорогой. Но надежда есть, потому что материал, из которого "вырастили" эту деталь, закупать за рубежом уже не надо. Его уже делают в России. "Стояла задача оценить возможности и материал", - объясняет Сотов цель этого дорогого эксперимента, хотя тут же признает, что вообще-то начинать нужно с оценки затрат. Зато теперь его коллеги знают, как настроить параметры лазера, чтобы металлический порошок вел себя так, как надо. Когда отечественный завод обзаведется таким станком, Сотов и его коллеги уже будут наготове со своими советами. Исследователь почему-то уверен, что первыми такие станки получат производители вооружений. Этажом выше, на заседании по аддитивным технологиям выступает представитель "Русала" Александр Крохин. Компания вкладывает средства в аналогичные исследования. Но пока глобальный рынок порошкового алюминия для 3D-печати компания оценивает всего в 150 тонн. "Русал" мог бы сделать 20 тысяч тонн, но, замечает Крохин, пока установка газостатирования для напечатанных изделий стоит как 20 современных, но традиционных станков (50 млн долларов против 2,5 млн), потребитель будет осторожен. Космическая гонка ... дружбы В соседнем зале - дискуссия по инновациям в животноводстве. Представитель голландской компании рассказывает о роботах на ферме, представитель британской - о селекции коров с калиброванным выменем, чтобы этим роботам было легче доить буренок. Израильтянин объясняет, как работает гиперспектральная съемка посевов с воздуха для того, чтобы выяснить, все ли в порядке с урожаем. Немец говорит о том, как применять на земле космические технологии очистки жидких отходов. В аудитории не нашлось ни одного фермера или представителя агробизнеса, и модератор печально шутит о том, что входной билет на форум для них, видимо, неподъемно дорог. В ответ на вопрос о том, кто из выступающих готов к локализации их бизнеса в России, представитель голландской Lely говорит: "основной проблемой является доступ конечного потребителя к инвестиционным ресурсам". То бишь, кредит такой дорогой, что о массовой продаже этих роботов российским фермерам пока и не мечтают. И пока этого не появится, создавать тут свое производство глупо. Сергей Савин из Alta Genetics говорит, что создание племенных станций в России упирается в стандарты советской поры, с которыми британцы соглашаться не хотят. Наталья Полковникова из Global Innovation Labs сообщает, что и в России, и в Штатах - тысячи метеостанций на земле, вот только американские фермеры получают открытые данные с местной станции, а российский Гисметео такой информацией с земледельцами не делится. Пока, говорит Полковникова. Вряд ли тут, в Сколково, кого-то надо убеждать в том, что данные должны быть открыты. Но пока федеральные чиновники не откроют доступа к районным метеостанциям, ценной оперативной информации у крестьян не будет. И где вообще окажется это сотрудничество с иностранцами на фоне разговоров о грядущей новой холодной войне и уже наступивших западных санкциях? Йенс Хауслаг из Германского аэрокосмического центра уверен, что это все не помешает совместной работе. Летом его организация заключила со Сколтехом новый договор о сотрудничестве. "Русские - отличные математики, - говорит Хауслаг, объясняя, как расчеты, сделанные в Москве, помогают моделировать опытные установки для бактериальной очистки отходов. - А наш центр дает опыт в биологических науках и оборудование". Немец легко находит аналогию с космической станцией для того, чтобы объяснить, почему в науке Россия, Европа и Штаты не поссорятся. "Тут нет никакой войны", - говорит он. Все по-правилам и все по-новому Этот заповедник международного сотрудничества, равно как и сам способ помочь инновациям в России, действительно необычный, соглашается Артем Елмуратов, сооснователь стартапа Genotek, работающего на рынке персональных генетических тестов. Но необычный для него не значит - провальный. "Я не разделяю общий скепсис по отношению к Сколково. Я вижу, что здесь происходит. Физически здесь еще не много чего, но с точки зрения людей и связей, которые выстраиваются у стартапов и работников Сколково, - они правильные. Все стараются делать в лучших традициях". Елмуратов уверяет меня, что и его стартап тоже действует по лучшим мировым правилам: последовательно, но не слишком быстро. Посевные инвестиции получили от фонда Rustars Ventures, в раунде А использовали деньги бизнесменов, не связанных с биотехом, теперь думают над поиском крупного инвестора из числа компаний или фондов, имеющих отношения к медицине и заинтересованных в использовании исследований Genotek. "Надо дать время", - уверенно говорит Артем о будущем иновационного центра. Сколько? Лет десять, предполагает он. Кто-то из моих собеседников говорит, что пять, кто-то - двадцать пять. Эти прогнозы настолько расплывчаты, что, кажется, Кремниевая долина за МКАДом состоится, когда все уже просто забудут о том, что над Сколково было принято шутить. Или же - состоится, но все-таки не в Сколково и не так, как задумывалось в благополучном 2010 году. Год назад, выступая на аналогичном форуме, премьер Дмитрий Медведев заявил, что альтернативы инновационному развитию быть не может. И сказал, что таких мест, как Сколково, должны быть десятки, а вложиться в их создание должен бизнес. Значит ли это, что если с инновациями по-российски ничего не выйдет, Медведев будет обвинять в этом недальновидных и слишком осторожных предпринимателей? Венчурный капиталист Александр Галицкий уверен, что сворачивать с выбранного пути не стоит: "Было бы глупо ожидать, что через пять лет, которые прошли с момента создания Сколкова произойдут какие-то супердвижения. Надо смотреть на другие страны и быть последовательными. Затраты окупаются тогда, когда они системные". "Если остановить эту машину, мы никогда не поднимемся до этого уровня, можем вернуться к тому, что будет делаться все в военных исследованиях. Но мы знаем, куда этот путь приводит", - заключает Галицкий.