Почему Лукашенко больше не является фактором российской политики

В преддверии президентских выборов в Белоруссии её президент Александр Лукашенко делает немало противоречивых высказываний, иные из которых прямо можно расценивать как выпады в адрес России и её руководства. Резкий толчок этому дал арест тридцати трёх россиян по подозрению в подготовке к государственному перевороту или в иных действиях против нынешнего режима. Александр Лукашенко сказал, что Россия может «пылать до Владивостока», что её руководство поменяло братские отношения на партнёрские, а 5 августа в телефонном разговоре в президентом Украины Владимиром Зеленским обсуждал возможность выдачи арестованных на Украину. Можно сказать, что текущая кампания окончательно изменила образ Лукашенко в представлении российской политической элиты, а главное, среди населения страны. Да, о неустойчивости «батьки», его тенденции всё время выставлять России ультиматумы, шантажировать её заигрываниями с Западом было известно давно, но на это предпочитали закрывать глаза. Сегодня же, после целой цепи вышеприведённых высказываний, считать его по-прежнему союзником в высшей степени затруднительно. Фигура Александра Лукашенко во внутриполитической жизни России ещё с середины 90-х годов занимала уникальное место. Батька играл роль идеального правителя для многих категорий россиян, разочаровавшихся в своих правителях того времени. Недаром президент Белоруссии часто и охотно ездил по российским регионам при Ельцине, как бы собирая и вербуя своих сторонников. Кремль ельцинской эпохи занимал двойственную позицию по отношению к Лукашенко. С одной стороны, там не могли игнорировать того факта, что именно президент в Минске идёт навстречу интеграционным инициативам Москвы, по крайней мере, на словах, единственный из всех президентов СНГ. С ним подписывались важные политические соглашения — как раз накануне президентских выборов 1996 года, когда Борису Ельцину необходима была победа любой ценой, и он был готов ради этого на подписание подобных документов, хотя и являлся виновником развала СССР. С другой стороны, молодой, активный лидер, умеющий говорить народным языком, популярный в широких массах россиян, не мог не вызывать опасений на фоне престарелого и неадекватного Бориса Ельцина. Поэтому с той же мерой, с какой Лукашенко использовали для интеграционного пиара, его и официозные и, тем более, неофициальные СМИ старались выставлять в невыгодном свете, как диктатора, не уважающего демократию и свободу слова. У Лукашенко были свои соображения, помимо получения энергоносителей из России по низким ценам, он примеривался к посту главы объединенного Союзного государства. Однако приход к власти Владимира Путина — такого же молодого, спортивного, активного, не имеющего ни одного из пороков Ельцина, поставил крест на амбициозных планах белорусского лидера. Риторика о Союзном государстве и дальнейших объединительных процессах была отставлена за ненадобностью. Разумеется, про неё вспоминали время от времени, но после заявлений Путина, сделанных им в самом начале своего правления о присоединении Белоруссии к России как просто шести новых областей, всем стало понятно, что ничего не выйдет, и что Кремль не рассматривает интеграцию всерьёз, кроме как на условиях полного подчинения Минска, и растворения страны в России. Ну а поскольку Лукашенко никогда даже и подумать не мог о том, чтобы лишиться хотя бы капельки своей власти, то никакого прогресса и не было. Обе стороны это устраивало, что не мешало им вести газовые и прочие войны. Во время президентства Дмитрия Медведева была даже сделана попытка надавить на Лукашенко, поддержав оппозицию ему на президентских выборах 2010 года и открыв в СМИ кампанию против него. Но то, что прошло в отношении Юрия Лужкова, в то же самое время, против Лукашенко не сработало, и после его победы пришлось отношения восстанавливать. Пока президентом оставался Медведев, сохранялась неуклюжая ситуация — все знали прекрасно мнение президентов друг о друге, но обоим приходилось делать хорошую мину при плохой игре. Российская оппозиция занимала все двадцать лет после Ельцина в отношении Лукашенко неоднозначную позицию. КПРФ его традиционно поддерживала во всех начинаниях. Но делала это без излишнего шума. Зюганову было выгодно играть как бы на стороне белорусского лидера, получая от него и свою долю поддержки, поскольку авторитет Лукашенко среди россиян, особенно в глубинке, оставался сравнительно высоким. Жириновский же колебался вместе с линией Кремля. Либералы же пытались использовать Лукашенко как жупел, мол, вот что ожидает Россию, если не поддержите нас. Коммунисты и сегодня стараются всячески оправдать позицию Лукашенко, представитель компартии, глава комитета по делам СНГ Леонид Калашников сказал, например: «что касается его высказывания по отношению к группе задержанных лиц, я считаю, что ничего обидного сказано не было». Зато глава «Единой России», Дмитрий Медведев смог наконец высказать свои истинные чувства — «невозможно отделаться от мысли, что разные казусы, которые происходят, это часть такой несложной политической технологии. Вылепить образ врага и при помощи этого образа добиться политического результата. А дальше хоть трава не расти или гори всё синим пламенем. Неважно, разберёмся с этими русскими. И это вызывает не только чувство обиды, но это очень печально. И последствия у этого будут печальные». И добавил, что российско-белорусские отношения стали разменной монетой в избирательной кампании. Тем самым, Медведев задал своим однопартийцам линию поведения по отношению к официальному Минску. При этом руководство России все эти годы, и сегодня также, не могло позволить себе резкие выпады и резкие действия — максимум, это опосредованный чёрный пиар, как в 2010-м. Путин вообще никогда о Лукашенко критически не высказывался. Такая ситуация открывает новую главу в российской внутренней политике — как теперь относиться к белорусскому президенту и происходящему в соседней республике? За прошедшие двадцать пять лет ситуация изменилась, выросло новое поколение, для которого проживание по разные стороны границы с белорусами является нормой, и у которых нет воспоминаний об СССР. Сам образ Лукашенко с 1994 года слишком уж замылился в глазах российского избирателя, все прекрасно понимают, что от него можно ждать, точнее, чего нельзя, а именно — реальной интеграции и объединения. Психологическая усталость играет свою роль. Если раньше иные губернаторы спешили в период избирательных кампаний в Минск, дабы сфоторграфироваться с Лукашенко, то сегодня подобное никому не придёт и в голову. Точно также и несистемная оппозиция не имеет нужды более в Лукашенко, как жупеле, так, по её мнению, современный режим в России ничем не отличается от белорусского. Более того, иные либералы даже готовы Лукашенко поддерживать — до тех пор, пока он критикует Кремль, по принципу — «враг моего врага - мой друг». КПРФ поддерживает Лукашенко скорее по инерции, поскольку у неё нет иной программы и повестки дня. Это партия - смотрящая назад - партия вчерашнего дня. Жириновский - харизматик - сам по себе, и Лукашенко в этом смысле ему скорее конкурент. Интеграционная повестка в целом уже снята, никто не верит в возможность дальнейшего сближения. Поэтому данная тема не играет практически никакой роли ни в местных, ни в федеральных кампаниях. Общество в целом смирилось, что у России союзников нет. Присоединение Крыма стало максимумом возможного, своего рода отступным за отказ от идеи воссоединения СССР. Тема Донбасса ушла бесповоротно из актуальной тематики. Поэтому можно сказать, что наступила эпоха, когда на российском внутриполитическом поле больше не представима ситуация, когда представитель Белоруссии сможет играть здесь какую-либо роль. И не важно — Лукашенко это или кто-то ещё. Отныне российская политика связана только с Россией.