Слова президента о возможности баллотироваться на новый срок разделили российскую элиту
Мы уже писали о судьбе сериала «20 вопросов Владимиру Путину», который в марте этого года пришлось досрочно снять с показа в связи с переформатированием информационной повестки дня. Но коронавирус постепенно отходит в сторону, и появляется возможность вернуться к уже отснятому материалу. Видимо, часть из старого, как и, конечно, новое вошло в фильм «Россия. Кремль. Путин», который показал телеканал «Россия 1».
В связи с предстоящим голосованием по поправкам в Конституцию особое внимание привлекли слова Путина относительно пятого срока:
«Я для себя ещё ничего не решил. Я не исключаю возможности этого. Если это возникнет в Конституции, возможность баллотироваться, посмотрим... Если этого не будет, года через два, я знаю это по собственному опыту, уже вместо нормальной ритмичной работы на очень многих уровнях власти начнётся рысканье глазами в поисках возможных преемников».
Эти слова в последние дни стали предметом бурного обсуждения в рядах разного рода политологов и политтехнологов. Экспертный лагерь разделился на две половины. Одни считают, что Владимир Путин не будет баллотироваться на очередной срок и нужно верить его словам, что идея «обнуления» — это тактический ход с целью успокоить чиновников, предотвратить «брожение» внутри аппарата, сосредоточить внимание страны на поступательном развитии. Другие, напротив, полагают, что слова Путина — это такая чекистская наколка, и что он действительно в обозримом будущем останется президентом, по крайней мере, до 2030 года.
Но вернёмся к словам самого главы Кремля. Ему как никому другому известно, что означает в современной России поиск преемника при заканчивающем свой срок президенте. Владимир Путин, переехав в Москву в 1996 году после поражения Анатолия Собчака на выборах, не планировал выстраивать политическую карьеру и менее всего думал становиться президентом. Однако развернувшиеся драматические события в связи с лихорадочным поиском ельцинского преемника вытолкнули его — в обход собственного желания — в самый центр политической борьбы и изменили всю его жизнь.
Никому до того неизвестный скромный чиновник из Санкт-Петербурга оказался во главе России, и, как выяснилось впоследствии, более чем на 20 лет. Он уже побил рекорд пребывания у власти всех своих предшественников в XX веке за исключением Сталина, но это не проблема — было бы желание.
Главный урок, который извлёк тогда, в 1998-1999 годах, Путин, — нельзя допускать раскола элит. Именно он и обусловил остроту борьбы в то время. Лужков и Примаков сплотили вокруг себя всех недовольных правлением ельцинской Семьи и бросили ей вызов. Семье пришлось искать ассиметричный ответ, который она и нашла в лице Путина, чья фигура и «обнулила» амбиции московского мэра, а также стоявших за ним лиц.
При этом расхождения между ними не были антагонистическими. Лужков и Примаков очень быстро переориентировались на победителя и даже не стали бросать ему вызов во время президентских выборов в марте 2000 года. Соответственно, Юрий Михайлович ещё на 10 лет остался управлять столицей, а Примаков получил синекуру в ТПП и занял положение уважаемого elder statesman. Семья и лично Ельцин остались при своих интересах, правда, потеряв большую часть влияния.
Можно сказать, что всё закончилось компромиссом при признании безусловного лидерства Путина как олицетворения новой команды. Разумеется, процесс прихода новых людей был постепенным, многие старые кадры, особенно в регионах, остались надолго, а тот же Евгений Савченко пребывает в губернаторах до сих пор.
Но то, что смена власти обошлась российской управляющей элите сравнительно безболезненно, известно только сейчас. Тогда никто этого не знал, и схватка была упорной и жестокой. Сегодня мало кто помнит про Сергея Доренко и прочих телекиллеров или про плёнки с похождениями Юрия Скуратова. А в то время приходилось ничем не брезговать ради удержания власти.
Распад единого государственного управления к 1999 году привёл ко многим неприятным последствиям, в том числе ко Второй чеченской войне с её терактами в Москве, беспрестанным коррупционным скандалам и прямому влиянию бизнеса на власть — достаточно вспомнить ныне забытых олигархов Бориса Березовского и Владимира Гусинского.
Воспоминания о том периоде должны побуждать Владимира Путина делать всё возможное, чтобы избежать повторения чего-либо подобного. Поэтому отметать сходу версию о том, что обнуление сроков — это всего лишь манёвр для дисциплинирования элит — нельзя. Но также верны замечания и о том, что избранный путь — со всенародным голосованием — слишком дорогое удовольствие ради подобной цели.
У персоналистских режимов, подобных нынешнему российскому, есть слабость в момент перехода власти. Но надо понимать, что нынешний строй — не «путинский» в том смысле, что не Путин создавал его под себя и для личных удовольствий. Он всего лишь исполняет волю управляющего класса — олигархов, чиновников и других держателей власти и собственности. Разумеется, Путин довольно свободен в своих действиях — примерно так, как были свободны Брежнев или Хрущёв: он сам подбирает себе команду, но в тоже время не бесконтролен, как Сталин.
Это означает, что для системы уход Путина не критичен. Нынешняя модель создана не им, а Ельциным, и лишь подверглась изменениям, как политический строй СССР менялся при Брежневе по сравнению с Хрущёвым — в деталях, но не в своей сути. Она вполне допускает эксперименты — как в 2008-2012 годах, когда руль управления был временно передан на сохранение Дмитрию Медведеву, и воцарилось «двоецарствие». Затем соправители пришли к выводу, что дуалистическая модель работает хуже и вернулись к прежней. Вполне возможно, что к 2024-му будет изобретено что-то новое — в зависимости от физических кондиций президента и социально-экономической обстановки. У нас перед глазами есть пример Казахстана с его системой «полуторацарствия», а также Азербайджана с его моделью «муж — президент, жена — вице-президент». Вариантов достаточно много.
В любом случае суть заключается в том, что поиск преемника, — если он и случится, — будет проходить в чрезвычайно узком кругу, в нём же и оговорят условия передачи власти, подобно тому, как это случилось с самим Путиным в 1999-2000 годах. Но в целом на постсоветском пространстве, за исключением случаев стран, находящихся под прямым западным влиянием, таких как Украина или Молдавия, правитель старается задержаться подольше, если этому желанию нет прямых вызовов и ограничений, как это случилось в Грузии, Армении или Киргизии. Но там на весах была совсем иная мера ответственности. В ядерной державе, каковой является Россия, масштабы и последствия иные. Поэтому поиск преемника всё-таки представляется пока не актуальным.