Экопротесты Приволжья. Куштау как триггер экологического протеста. Часть II

История с башкирским Сибаем стала некой отправной точкой демонстрации гражданами отстаивания своих прав на экологию и нормальную жизнь. Аналогичные примеры были и в Самарской области, где жители столицы приволжского региона и соседнего Тольятти различными способами добиваются для себя правды. Но где-то тему экологии пытаются использовать сторонние силы ради популизма, а не решения конкретных проблем. Продолжаем обзор экопротестов в регионах Приволжья. Полный НУЛЬ Также, как и вТольятти, задыхаются от дурного воздуха и жители Оренбургской области. В регионе работает множество предприятий, осуществляющих нефте- и газодобычу, нефтепереработку и перевозку. Ежегодно предприятия области «выдыхают» более 500 тысяч тонн загрязняющих веществ, по данным Росприроднадзора. Экологически опасные объекты находятся рядом с населенными пунктами. Например, нефтяные терминалы в Переволоцком, Сакмарском, Сорочинском, Ташлинском районах и в самой оренбургской столице. В Переволоцком районе жители постоянно обращаются в различные инстанции за право дышать чистым воздухом. Письма в надзорные органы и прочие митинги изначально помогли привлечь внимание нового главы региона Дениса Паслера (официально возглавил регион с 18 сентября 2019 года). Будучи еще в статусе врио (с марта 2019 года), Паслер провел совещание, посвященное данной проблеме и даже озвучил виновных – компании «Триумф» и «Велес». Последние никак не отреагировали на слова главы региона. Точнее, наоборот, отреагировали иным образом. «Произошло вопиющее событие. Преступление против безопасности и здоровья жителей Переволоцка. Весь день мы работали по экологической повестке в Переволоцком районе на производственных объектах компаний «Триумф» и «Велес». Вместе с надзорными органами и бизнесом выстроили дорожную карту по снижению негативного воздействия на окружающую среду. Однако уже вечером на площадку «Велеса» заехала техника и произвела слив отходов нефтедобычи. В результате выбросы сероводорода зафиксированы с превышением в пять раз. Это плевок в лицо оренбуржцев. Цинизм высшей пробы», – гневался в Instagram Паслер. Тогда же глава области обратился в прокуратуру – деятельность «Велеса» была приостановлена на 90 дней. Но уже в феврале 2020 года жители Переволоцкого сбегали ночью из домов из-за «удушливого запаха». Последовали многочисленные звонки в МЧС, однако минприроды Оренбуржья в официальном пресс-релизе утверждало, что все показатели в норме. Похожие жалобы поступали и из других районов области. По данным прокуратуры Оренбуржья, в 2019-2020 годах выявлено более 1300 нарушений закона в сфере охраны атмосферного воздуха, в целях устранения которых принесено 16 протестов, в суды направлено 26 исков и внесено 322 представления. К дисциплинарной и административной ответственности привлечено около 500 лиц. По материалам прокурорских проверок возбуждено четыре уголовных дела по ч. 1 ст. 251 УК РФ («Загрязнение атмосферы»). «За последние два года органами экологического контроля зарегистрировано около 8000 обращений граждан, связанных с качеством атмосферного воздуха», – заявил оренбургский прокурор Алексей Турыгин. Не спасла оренбуржцев и модная система экологического контроля. 42 стационарных поста должны были анализировать воздух и транслировать информацию на интерактивную карту. В итоге, как выяснила прокуратура, часть датчиков просто не работала. Оренбуржцы недоумевали в соцсетях: «Министра экологии Самбурского ни разу не смутили НУЛЕВЫЕ показания датчиков ни в Ташле, ни в других районах. В Ташле – у источника зла всей сероводородной области – стационарные посты ничего не показывают! Просто нули, и это при том, что в воздухе всегда присутствуют допустимые концентрации того же сероводорода. Да таких районов много. Медногорск – весь в смоге, а данные по нулям». По итогам проверки прокуратура установила, что на четырех постах, расположенных на улице Лабужского в Оренбурге, поселке Переволоцком и селе Илек, а также передвижной лаборатории в Бузулуке датчики были неисправны. Хотя по отчетам вся система дважды проходила настройку. Министр природных ресурсов и экологии РФ Дмитрий Кобылкин не исключил, что дело о бракованных датчиках на оренбургских экопостах будет передано в Генеральную прокуратуру России. «Нам нужна достоверная информация о выбросах. У нас нет цели замести под ковер проблему. Ее нужно вскрыть, и принимать те или иные решения. А то, что были люди, которые решили, что могут искажать данные и показания по превышениям ПДК и другим параметрам — это очень плохо. Я обязательно разберусь в этом вопросе на федеральном уровне. Если нужно довести до Генпрокуратуры – будет доведено. Не хочу, чтобы такие люди называли себя экологами и работали в системе», – заявил министр. Пока что до Генеральной прокуратуры РФ история не дошла. Триггер экопротестов. Куштау В 2020 году башкирская история с горой Куштау прогремела не только на всю Россию, но и на весь мир. В защиту древнего шихана выступили не только местные жители, но и медийные личности, а движение «Куштау, живи» поддержали за рубежом. В конфликт между Башкирской содовой компанией (БСК) и защитникам горы вмешался президент РФ. В итоге шихан отстояли. Сейчас собственников БСК ждет неприятное расследование в отношении приватизации госимущества. Куштау стал триггером для цепочки дальнейших событий. В отличие от оренбуржцев, самарцев и тольяттинцев, башкирские активисты переходят к действиям без лишних раздумий. Акции протеста не сдерживал даже режим повышенной готовности в условиях коронавирусной пандемии. Причем к митингующим подключились активисты – экологи со всей республики, выступая единым фронтом. И с этим пришлось считаться и бизнесу, и республиканскому правительству. К слову, из-за протестов от геологоразведочных работ пришлось отказаться Русской медной компании. Промышленный гигант наметил глаз на запасы меди на Салаватском участке в Абзелиловском районе Башкортостана. Причем лицензия на это у них была. По итогам геологоразведки должно было приниматься решение о возможном строительстве рудника. Но спокойно провести необходимые работы не удалось. Едва специалисты приступили к бурению скважин, против начали выступать жители Башкортостана и соседней Челябинской области. Основная претензия – добыча медных руд на Салаватском участке может привести к загрязнению подземных вод. И эти опасения небеспочвенны. Достаточно вспомнить, как деятельность предприятия «Святогор», принадлежащего другому уральскому гиганту УГМК, привела к поступлению опасных веществ в реки в заповеднике «Денежкин камень». Не исключено, что и здесь могла повториться аналогичная ситуация. По территории Абзелиловского района протекают реки Большой и Малый Кизил, снабжающие водой Сибай и Магнитогорск, не считая многочисленных сел и деревень. Подземные воды питают местные озера, на берегах которых расположены санатории и базы отдыха. 20 сентября 2020 года участники митинга по данному вопросу попросили главу Башкортостана Радия Хабирова придать хребту Крыктытау (проходящему по Абзелиловскому району) статус особо охраняемой природной территорией. Тогда в районе будет нельзя вести добычу любых видов полезных ископаемых. Другой горячей точкой стал Баймакский район. Компания «Семеновский рудник» (учредители — две кипрских компании «Рэлмор энтерпрайзиз» и «Кузнецкий алатау инвесторс холдинг» – данные Rusprofile) планировала в 2022 году запустить в селе Семеновском в районе озера Талкас Баймакского района обогатительную фабрику по работе с золотосодержащими и комплексными рудами (в том числе, транспортируемые с Тубинского месторождения) общей мощностью 900 тысяч тонн в год. Озеро Талкас – памятник природы, его вода признана одной из чистейших в республике. Кроме того, озеро – одна из популярных зон отдыха. На его берегу находится санаторий с одноименным названием. Строительство обогатительной фабрики и добыча золота, по мнению протестующих, ухудшит экологическую обстановку. В итоге глава Башкирии Радий Хабиров допустил возможность проведение референдума по вопросу добычи там золота. Точка отсчета Но и это не все. Снова возвращаемся в Самарскую область, где активисты два года борются против строительства мусороперерабатывающего полигона около села Мусорка (ударение на «о»). Часть полигона заходит на ООПТ, также на территорию попадают водные объекты. Жители считают, что полигон отравит всю воду в округе, а стоки уйдут в Волгу. Одиночные пикеты продолжаются, несмотря на пандемию. Не исключено, что в скором времени они перерастут во что-то большее. По мнению политолога Арсена Шаяхметова, экологический протест стал основной формой канализации недовольства граждан местной политикой в последнее пятилетие. И текущая череда событий – далеко не пик протестной волны. «В ближайшие годы мы будем наблюдать усиление данных тенденций, несмотря на выстроенную жесткую вертикаль власти. Основных причин – две. Первая – у граждан появился запрос на качественную и здоровую окружающую среду. Это естественное следствие роста благосостояния и качества жизни (а он на сегодня, пожалуй, самый высокий за тысячелетнюю историю страны). Вторая – для массового протеста всегда нужна общая идея, которая могла бы сплотить очень разных людей с дифференцированными политическими взглядами. Такой консенсус был найден в экологической повестке по описанной выше причине. В политическом поле среди граждан можно наблюдать скорее непримиримый раскол, нежели согласие», – считает эксперт. Благоприятная окружающая среда, желание хорошо и красиво жить – то, что легко может объединить каждого. Триггером выступают обстоятельства, когда ставится вопрос о выживаемости в данной среде. «В дальнейшем мы увидим рост протестной активности сперва в экологическом направлении, затем она может приобрести уже социальный окрас – именно поэтому власти сегодня пытаются продемонстрировать усиление социального вектора, ставят акценты на развитии инфраструктуры», – комментирует Шаяхметов. Фото: ФедералПресс / Полина Зиновьева, Елена Майорова