Рахмон оставил Таджикистан себе и сыну
Состоявшиеся президентские выборы в Таджикистане прошли без сюрпризов. Пост главы государства, по предварительным итогам, которые, очевидно, не разойдутся с окончательными, сохранил за собой действующий президент Эмомали Рахмон. Несмотря на 90,92% поддержавших, очевидно, это его последний срок в должности: эксперты сходятся во мнении, что таджикский лидер готовит себе замену в лице своего сына. По предварительным данным Центральной избирательной комиссии (ЦИК) Таджикистана, действующий президент республики Эмомали Рахмон набрал более 90% голосов при явке в 85%. Такой результат не стал неожиданностью: за четыре президентских срока (их количество таджикским законодательством не ограничено) он сумел выстроить жёсткую вертикаль власти и зачистить политическое поле от более-менее серьёзных конкурентов. Теперь 68-летнему Рахмону предстоит пятый президентский срок длительностью в семь лет и, вероятно, последний: несмотря на то что глава государства держит себя в тонусе (о чём свидетельствовали его предвыборные агитационные ролики), во избежание критики из-за рубежа он готовится передать власть своему сыну Рустаму Эмомали, отмечают опрошенные NEWS.ru эксперты. В отличие от отца Рустам Эмомали систематически избегает публичных выступлений и общения с журналистами. Но это не мешает ему с 2017 года занимать пост мэра таджикской столицы Душанбе и председателя Национального совета — верхней палаты Высшего собрания Таджикистана. Отсутствие ораторского мастерства, свойственного отцу, приводит к странным казусам: например, на телевидении речи Рустама Эмомали озвучивают только дикторы, его собственного голоса в трансляциях не слышно. Ещё в ходе избирательной кампании аналитики допускали, что Рахмон-старший, заявив о президентских амбициях, всё-таки снимет свою кандидатуру ради сына. В пользу этой версии говорили и недавние изменения в законодательстве, позволяющие участвовать в выборах людям младше 35 лет. Однако, по всей видимости, с передачей власти сыну было решено повременить, а президент дал Рустаму Эмомали ещё несколько лет на формирование собственного имиджа. К тому же в начале года с будущим престолонаследником вышла неприятная история: от лица директора израильского медицинского центра Дани Энгеля в СМИ была распространена информация, что сын президента болен раком. И хотя мэрия Душанбе и сам медик опровергли эти слухи, а израильская полиция даже начала поиски «шутника», осадок у населения остался. Впрочем, нет причин сомневаться, что таджикский транзит власти пройдёт без существенных потерь для верхушки: политическое пространство зачищено, а разрозненная оппозиция не пользуется популярностью среди народа — ввиду неузнаваемости её фигур широкими массами. В отличие от Белоруссии или Киргизии, где о себе заявили мощные (хотя бы в медийном плане) оппозиционные персоны, в Таджикистане ситуация гораздо стабильнее. Даже если за ближайшие семь лет Рахмон решит передать власть сыну (в течение президентского срока или же в ходе следующих выборов), для него самого это не будет означать утраты власти. В республике существует титул «Лидер нации», который собственным указом Рахмон присвоил себе в 2015 году и который, вероятно, останется за действующим президентом. А значит, он в итоге будет играть роль, схожую с той, которую в последние годы выполняет в Казахстане Нурсултан Назарбаев, — «серого кардинала», по факту определяющего государственный курс. На внешнем контуре переизбрание Рахмона также мало что меняет: сопредельные государства к нему привыкли — особых неудобств он не доставляет. А международное сообщество в целом уже давно закрывает глаза на поступающие от разобщённой таджикской оппозиции сообщения о нарушениях прав человека — по той же причине. Теоретически на позициях политической верхушки Таджикистана мог бы сказаться энергетический кризис, разразившийся в этом году в связи с обмелением водохранилищ (а основная часть электроэнергии поставляется от гидроэлектростанций): власти впервые за несколько лет ввели ограничения на подачу электричества. Но прошедшие 11 октября выборы показали, что даже в этих условиях президент способен удержать власть, явно «пририсовав» себе для солидности любимые на постсоветском пространстве 90% поддержки.
