Советский разведчик проник в руководство Израиля и добыл секреты НАТО. Мир так и не узнал его имени
В 1961 году молодое Государство Израиль потряс грандиозный скандал: в рядах его руководства нашли шпиона. Им оказался Исраэль Беер — человек с выдуманной биографией, который десятки лет занимал ключевые посты в израильских военных и разведывательных структурах. Беер мог получить доступ практически к любой секретной информации, но его особенно интересовали данные о деятельности НАТО — главного противника Советского Союза. И хотя Исраэля Беера признали советским шпионом, ни он сам, ни спецслужбы СССР официально этого не подтвердили. В рамках спецпроекта «Разведчики, изменившие историю» «Лента.ру» рассказывает о работе, возможно, самого секретного разведчика-нелегала. 1961 год, Израиль. В кабинете премьер-министра страны Давида Бен-Гуриона раздается звонок. На проводе — Иссер Харель, создатель и глава легендарного «Моссада», одной из самых мощных и закрытых разведок мира. Харель краток: «Мы начинаем операцию против Исраэля Беера». Бен-Гурион изменился в лице. Беер его давний друг, который долгие годы занимал руководящие посты в самых разных государственных структурах. И не последнюю роль в его продвижении по службе сыграло знакомство с премьером. Но обвинения очень серьезные: Беера подозревают в шпионаже в пользу СССР. Невозможно даже представить тот объем секретной информации, к которой он был допущен. «Делайте свое дело», — мрачно отвечает Бен-Гурион и кладет трубку. Он понимает: арест Исраэля Беера — конец политической карьеры главы государства. Георг (Исраэль) Беер родился 12 октября 1912 года в Вене в буржуазной еврейской семье. Образование юноша получал в Берлинском университете, но в 1938 году, когда в Германии начались гонения на евреев, вернулся на родину. Беер планировал добраться до еврейской общины в Палестине и надеялся на помощь сионистской молодежной организации «Гехалуц». На этом биография реального человека, носившего имя Георг Беер, закончилась: 26-летний австриец пропал без вести. В том же году в Палестину прибыл уже другой человек с документами Георга Беера. На историю человека-загадки пытался пролить свет британский писатель Бернард Хаттон, который, по некоторым данным, сотрудничал с советской разведкой. Хаттон заявил, что того, кто действовал под именем Исраэль Беер, знали в СССР под псевдонимом товарищ Курт. Он родился в 1914 году, был коммунистом — еще в начале 30-х годов работал сотрудником советской резидентуры в Австрии. Писатель познакомился с разведчиком в 1934 году в Москве — оба жили в общежитии Коммунистического интернационала, расположенном на улице Горького (ныне Тверской). Чем он там занимался, Хаттон не знал: очевидно, секретная миссия скоро закончилась, потому как через несколько месяцев Курт вернулся в Москву. После этого разведчик был снова направлен в Вену, а оттуда в 1938 году отбыл в Палестину. Писатель предполагал, что документы на имя Исраэля Беера оказались у товарища Курта после того, как он убил реального обладателя паспорта. Согласно легенде, которой разведчик придерживался многие годы, перебравшись в Палестину, Георг Беер сменил свое имя на Исраэль и вступил в подпольную организацию «Хагана», деятельность которой была направлена на защиту еврейских поселений. Что же касается предыдущего этапа его жизни, то в молодости Беер якобы учился в Венском университете. Там он изучал немецкую литературу и гуманитарные науки, а в конце обучения получил степень доктора философии. Кроме того, Исраэль занимался в студии знаменитого австрийского режиссера Макса Рейнхардта и по окончании университета некоторое время работал режиссером в венском «Бургтеатре». По легенде, Беер увлекался идеями социализма: еще студентом в начале 30-х он вступил в группу, выступавшую против канцлера Австрии Энгельберта Дольфуса. Работая режиссером, Беер успевал постигать азы военных наук в Терезианской академии Винер-Нойштадта, готовившей офицерский состав. В конце обучения Беер защитил докторскую по военной истории. Эти знания очень пригодились Бееру во время его службы в военной антифашистской организации социал-демократов «Шуцбунд», которая принимала активное участие в вооруженном восстании 1934 года против канцлера Дольфуса, решившего ликвидировать в Австрии все левые партии. В 1936 году Беер принял решение ехать добровольцем в Испанию — сражаться на стороне республиканцев во вспыхнувшей там гражданской войне. Имевший военный опыт новобранец был на хорошем счету у начальства: боевые действия он начал в должности инструктора, но вскоре был повышен до командира батальона в интербригадах. Но республиканцы потерпели поражение, и Исраэль был вынужден вернуться в Австрию. Впрочем, ненадолго — на этот раз путь Беера, ставшего идейным сионистом, лежал в Палестину. В своих рассказах Беер был настолько убедителен, что практически у всех, кто знал этого человека, не оставалось сомнений в правдивости его историй. Но теперь в Палестине Беер уже сам творил историю и становился ее частью. Заслуги Исраэля высоко оценил герой войны Давид Бен-Гурион, один из основателей еврейского государства: заняв должность премьер-министра Израиля, он сделал Беера своим советником. Что, впрочем, не мешало Исраэлю руководить службой безопасности просоветской Объединенной рабочей партии (МАПАМ), которую из-за левых взглядов не включили в правительство Бен-Гуриона. Как представитель этой партии Беер пытался получить место в парламенте, но безуспешно. Совсем иные отношения сложились у Беера с другим знаменитым израильским военачальником — Моше Даяном, который не доверял Исраэлю, считая того выдумщиком и лгуном. Непонятно, на чем строилась эта неприязнь, — объективных доказательств злонамеренной лжи Беера у Даяна не было, иначе он не преминул бы их использовать. Но своей антипатии, основанной на подозрениях, не скрывал. Движимый своими подозрениями, Даян запретил Бееру носить военную форму и закрыл ему доступ на секретные заседания по поводу Суэцкого кризиса. Питал неприязнь к Бееру и проницательный глава израильской разведки «Моссад» Иссер Харель — он стал подозревать Исраэля в связях с советской разведкой примерно за год до первого официально установленного контакта. Впрочем, все эти подозрения не помешали Бееру занять пост заместителя начальника военной разведки АМАН. Знающий в совершенстве несколько иностранных языков, Исраэль Беер стал важным связующим звеном между израильтянами и европейскими правительствами. Тогда Беер решил покинуть армию и заняться политикой. По другим данным, на решение Исраэля повлиял отказ на его просьбу занять пост замначальника оперотдела Генерального штаба. Как бы там ни было, в 1954 году, покинув партию МАПАМ, он вступил в возглавляемую Бен-Гурионом Партию Земли Израильской (МАПАЙ). Параллельно Беер стал военным обозревателем газеты «Гаарец»: журналисты, в том числе западных СМИ, обращались к нему как к авторитетному комментатору. А знание языков позволило Бееру стать лектором не только в Еврейском университете, но и во французской Сорбонне — темы военной истории и политологии Ближнего Востока пользовались большой популярностью у студентов. В 1956 году он откликнулся на предложение своего нового знакомого — израильского корреспондента ТАСС Сергея Лосева (по данным израильских спецслужб, сотрудника советской разведки) — изложить свое видение отношений Израиля и СССР. Факт их контактов не ускользнул от внимания сотрудников службы безопасности Израиля (ШАБАК). Беер был вызван на допрос, в ходе которого пояснил, что с Лосевым его связывают исключительно дружеские отношения. Ему поверили, но потребовали прекратить всяческие контакты с новым знакомым. Впрочем, Беер продолжал встречаться с Лосевым на праздничных приемах, которые проходили в посольствах СССР, Венгрии и Болгарии с сентября 1957-го по январь 1958 года. Именно Лосев, по версии израильских спецслужб, свел Исраэля с советскими разведчиками Василием Авдеенко и Владимиром Соколовым, работавшими под прикрытием сотрудников советского посольства в Израиле. Генерал был опытным специалистом в своей области: он не только заново создал послевоенную разведку в ФРГ, но и помог построить ее аналог в Египте. В 1958 году Беер встречался с Герхардом во время своих поездок в Австрию и Германию, надеясь, что их взаимодействие останется в тайне, однако не учел, что между разведками Израиля и Германии в ту пору сложились тесные контакты, основанные на розыске беглых нацистов в арабских странах. О настойчивости Беера Гехальн сразу же сообщил в «Моссад». Неофициальный допрос проводил глава «Моссада» Харель. Беер заявил ему, что действовал исключительно в интересах Израиля. Якобы он получил от Гехальна предложение о военном сотрудничестве с Израилем, которое планировал передать Бен-Гуриону. Результатом беседы Харель остался недоволен: он был уверен, что Беер занимается шпионажем, но никаких доказательств у него не было. К этому времени Беер возглавил кафедру военной истории в Тель-Авивском университете и пытался стать координатором совместной работы израильской и западногерманской спецслужб. Помимо этого, Беер начал активно сотрудничать с разведчиком Соколовым — того особенно интересовали военные объекты ЦАХАЛа и информация об израильском ядерном потенциале. Встречи Беера и Соколова в основном происходили на пресс-конференциях, дипломатических приемах и в храме Святого апостола Петра и праведной Тавифы в тель-авивском районе Абу-Кабир, где базировалась советская резидентура. Но порой они встречались и в квартире Беера, расположенной на улице Брандес. Эта неосторожность в итоге и погубила Исраэля. В начале 60-х годов Соколов оказался в поле зрения спецслужб, и однажды они зафиксировали его встречу с Беером. Было принято решение организовать наблюдение за жилищем — идеальным местом стала квартира в доме напротив. Впрочем, существует версия, что спецслужбы и раньше знали о разведывательной деятельности Исраэля и тайно использовали его как дезинформатора — разработкой Беера занимался руководитель отдела по борьбе со шпионажем ШАБАК Цви Малхин. Информация о том, что его давний недруг наконец-то ошибся, мгновенно дошла до Хареля. Это был вдвойне удачный день для главы «Моссада», так как симпатизировавший Исраэлю руководитель ШАБАК Амос Монор был в отъезде. Шеф израильской разведки без проблем получил ордер на арест и обыск в доме подозреваемого — о предстоящей операции он сообщил Бен-Гуриону. Тот хоть и был шокирован полученной информацией, но дал согласие на проведение операции. На задержание был отправлен агент ШАБАК Виктор Коэн. Беер встретил группу спокойно и на вопрос, встречался ли он с представителем советского посольства, ответил отрицательно. Тогда Исраэль неосмотрительно решил сыграть ва-банк — подмахнул услужливо поданную бумагу. В следующую минуту он был арестован (формально, за дачу заведомо ложных показаний). О том, что произошло, Соколов узнал на следующее утро: задержание Беера произвело эффект разорвавшейся бомбы. Все газеты Израиля пестрели громкими заголовками о поимке шпиона. Пресс-атташе в срочном порядке был отозван в СССР. Новость об аресте Беера вызвала неоднозначную реакцию на государственном уровне: благоволившие Исраэлю глава правительственной канцелярии Ицхак Навон, бывший гендиректор Минобороны Шимон Перес и глава военной разведки Хаим Герцог не верили в причастность старого друга к шпионажу. Сам Беер в это время якобы принимал в гостях знакомого журналиста. Выяснилось, что корреспондент одного из израильских СМИ в этот день действительно побывал в квартире Беера, но ушел гораздо раньше, чем были сделаны фото. Узнав, что его алиби провалилось, Беер быстро сориентировался: стал утверждать, что в момент фотофиксации якобы находился в магазине, куда отправился за вермутом в преддверии встречи с молодой любовницей. Но и эта версия не нашла подтверждения — в названной Беером торговой точке не продавался указанный им вид спиртного. Ставилась под сомнение даже его деятельности в «Хагане». Да и сама принадлежность Беера к еврейской нации вызывала большие сомнения — медицинский осмотр показал, что Исраэлю не проводилось традиционное для евреев обрезание. Впрочем, Беер объяснял это тем, что его семья была светской и европеизированной и не соблюдала традиций. Расколоть Исраэля пытался сам Харель, который, выслушав его версию биографии, разразился гневной тирадой: Ответа на свой вопрос глава «Моссада» так и не получил. Впрочем, он и так был уверен, что перед ним советский шпион. И его разоблачение Харель назвал самым крупным провалом КГБ. Агенту Коэну удалось установить с Беером доверительные отношения: помимо демонстративно уважительного обращения, он следил за тем, чтобы у задержанного всегда были в достатке его любимые дорогие сигары и элитный виски. И неделю спустя после ареста на очередном допросе разведчик сообщил: да — он сотрудничал с советскими резидентами, да — информация о его службе в военной академии и участии в испанской войне, за которой он следил из газет, была выдумкой. Но при этом Беер категорически отрицал, что передавал СССР информацию об Израиле. Как и то, что главным мотивом для него было денежное вознаграждение: При обыске в квартире Беера был найден так называемый «План Левиафан» — документ о подготовке военного переворота в Израиле, и записная книжка, где некоторые даты были обведены черным и красным карандашом. Следователи заподозрили, что находка является секретной шифровкой, но разгадать ее, как ни старались, не могли. Вскоре, к своему разочарованию, они выяснили, что Исраэль таким образом помечал даты встреч с любовницей. Вердиктом остался недоволен Иссер Харель: он считал, что Исраэль Беер нанес существенный ущерб безопасности страны, и требовал увеличить срок как минимум до 15 лет. Верховный суд внял доводам главы «Моссада», прибавив Бееру еще пять лет. Наказание оказалось для Исраэля пожизненным — 1 мая 1966 года он скончался в своей камере от обширного инфаркта. Последние три года жизни Беер посвятил написанию книги «Безопасность Израиля: вчера, сегодня и завтра». Кем на самом деле был человек, называвший себя Исраэлем Беером? Возможно, прав писатель Бернард Хаттон, и товарищ Курт действительно был внедрен советской разведкой. А возможно, это просто еще одна история — вроде тех, что так правдоподобно рассказывал Беер...
