Европе не хватает Кекконена
Прочитал в «Огоньке» статью Александра Горбунова о политике, которого всегда уважал – президенте Финляндии Урхо Калева Кекконене. Он действительно уникальная личность – «из породы лососей», по определению финского историка и дипломата Юхани Суоми – не страшился идти против любого «мейнстрима», когда был уверен, что этот порог надо преодолеть на пути к лучшему будущему своей страны. Согласен с автором, а до него с многими другими, об уникальности Кекконена как политика мирового масштаба ХХ века, века не менее сложного, чем наш ХХI век. Статья оказалась первой, что я прочел, вернувшись из 10 дневного отпуска на Черноморском побережье, рядом с Абхазией. Вечерами часто вспоминал там события минувших дней со своим другом, возглавлявшем в 70-80 г. комсомол Гульрипшского района Абхазии, куда входит знаменитое Кодорское ущелье. В их числе и 1969 год, когда руководитель советского правительства Алексей Косыгин со своим другом, президентом Кекконеном совершили переход с Северного Кавказа на юг, в Кодорское ущелье через Клухорский перевал. Я рассказывал другу и о том, что год назад направил теперешнему финскому президенту Саули Ниинисте, «спортивному другу» президента В.В. Путина, письмо с предложением повторить ими этот маршрут; а себя, мастера спорта по альпинизму и знатока тех мест, назвал «возможным гидом». По приезде в Москву, заглянул в «Яндекс». Оказывается, память о переходе через перевал друзей-руководителей живет, а «живее всех живых» – память об Урхо Кекконене – «самом знаменитом президенте Финляндии», «политике, научившем мир уважать Финляндию» и т.д. Надо быть действительно уникальным политиком мирового уровня, чтобы оставить о себе такую память в «сошедшем с ума веке», когда кумиры ниспровергаются и забываются с периодичностью в 10-15 лет. Судьба распорядилась так, что главная часть моей жизни и работы – торгового политика в отношениях Финляндия-СССР пришлась на «Эру Кекконена», особенно на самые результативные 70-80 годы, вошедшие в историю как «золотой век Восточной торговли» (определение финской историографии). Тогда благодаря жизненной необходимости и мудрости руководства двух соседних стран, особенно Кекконена, миру был показан пример взаимовыгодной реализации потенциала сотрудничества Восток-Запад, а Финляндия, наряду с ФРГ, была не только ведущим торговым партнером нашей страны, но и «мостом» между Востоком и Западом. Масштабное мирное разделение труда и специализация тогда были государственной политикой стран-соседей, направленной на ускорение технологического и отраслевого развития партнеров с максимальным использованием производственной кооперации. Результат – повышение благосостояния и международной конкурентоспособности – был очевиден для обеих сторон. И я не помню голосов в Финляндии, которые были бы против такой политики. Нет, они, конечно, были – но это были голоса «маргиналов Запада». Я уж не говорю о таком благородном вкладе Кекконена в европейскую и мировую политику, как СБСЕ – «Совещание по безопасности и сотрудничеству в Европе» с участием США в Хельсинки в 1975 г., которое на десятилетия покончило с безумием холодной войны. Практически никто из здравомыслящих политиков не мог тогда сказать, что Кекконен не патриот своей страны, или что он «агент Кремля» и даже «агент КГБ» (?!). Потому что это была бездоказательная ложь, ложь, ставшая, к сожалению, характерной чертой многих современных политиков и СМИ. Не прижился тогда и термин «финляндизация» как зависимость от СССР, развенчанный самим Кекконеном. Более того, позднее с помощью его бывшего адъютанта, доктора политических наук Эса Сеппянена, автора многочисленных книг о Кекконене, в научный обиход был введен термин «кекконизация». Фатальными для отношений России с Финляндией стали вторая половина 80-х – начало 90-х годов – уход Кекконена с политической арены и горбачевская «перестройка», усугубленная затем развалом СССР и «лихими 90-ми», приведшими к резкому сокращению взаимной торговли. К сожалению, с обеих сторон не нашлось тогда политиков типа Кекконена, которые могли бы понять масштабы потерь от «перестройки» для обеих сторон. «Золотой век» сменился периодом деградации и примитивизации отношений, дальнейшей вестернизацией внешней политики Финляндии… В юбилейный для Суоми 2017 год журнал МИД РФ «Международная жизнь» попросил меня написать статью о 100-летии независимости Финляндии. Она была опубликована в 4 номере журнала за тот год, причем ее базой стали работы авторитетных финских историков, включая периодизацию основных этапов развития. Последний из них, начинал с 1992 года, я назвал «Добрососедство с Россией и интеграция с Западом». К сожалению содержание понятия «добрососедство» потеряло свою былую полноту и динамику, оставшись добрососедством на житейском уровне, когда соседи не мешают, но и не помогают друг другу, хотя ходят друг к другу в гости (туризм). Одновременно настороженно относятся к любым новостям, интерпретируя их в духе модной на Западе «постправдивой новой реальности». Будет ли так всегда? Не думаю. Последние тренды в ЕС говорят о глубоком кризисе западноевропейских ценностей и интеграции, и поиске путей его преодоления. Об этом говорит и все более решительное стремление Германии и ее канцлера госпожи Меркель к независимой от Вашингтона внешней политике, в которой России отводится видная роль, по крайней мере, экономическая. Учитывая традиционные связи между Финляндией и Германией, можно предположить, что вектор политики ее безусловного подчинения Брюссельской бюрократии заканчивается и может качнуться в сторону более прагматичного и выгодного сторонам нарождающегося «немецкого курса». А с учетом богатого наследия политики «кекконизации» можно ожидать ренессанса добрососедства, если, конечно, с обеих сторон найдутся политики масштаба Урхо Калева Кекконена.
