"Самый старый пациент был — 101 год. И выписался!"
Будни ковидного госпиталя РКБ: что происходит за дверями клиники для самых "тяжелых" больных с коронавирусом "Взрывной" июнь позади, пик пневмоний в Казани, когда в один из главных ковидных госпиталей города поступало до 130 человек в сутки, по всей видимости, пройден. Сейчас в главный республиканский сортировочный центр для "COVID-подозрительных" каждые 24 часа поступает около 60 новых пациентов. Четвертый месяц кряду без праздников и выходных, сутки через двое, в "красной зоне" госпиталя работает команда врачей и персонала травмоцентра. Все это время медики осваивают новую для себя специализацию, учатся работать с зараженными коронавирусом, подвергают себя риску, не видят семьи и друзей. О том, как непросто травматологам осваивать вирусологию, и почему врачи травмоцентра надеются на скорый запуск новой инфекционки — в репортаже "Реального времени" из "красной зоны" ковидного госпиталя РКБ. "В выходные было прямо счастье — 37-38 человек в сутки" Госпиталь для пациентов с коронавирусом в травмацентре РКБ — не обычная "ковидная" больница. Вот уже четыре месяца корпус "Б" служит своеобразным сортировочным центром, куда доставляют пациентов старше 60 лет с подозрением на COVID и симптомами пневмонии со всей Казани. Остаются здесь лишь "тяжелые пациенты" — люди с хроническими болезнями, серьезными осложнениями и острыми патологиями — как вызванными коронавирусом, так и никак к нему не относящимися. Это могут быть проблемы с сердцем, дыхательной системой, диабет, ожирение, беременность. Сюда же привозят пожилых людей с признаками ОРВИ и пневмонии. — Мы берем самых тяжелых. У нас самый старый пациент был — 101 год. И выписался! У всех возрастных пациентов, сами понимаете, масса сопутствующих патологий, — объяснил "Реальному времени" начальник госпиталя, замглавврача РКБ по медчасти Михаил Бурмистров. — Второй момент, который является уникальным для нашего госпиталя — мы берем всех больных с подозрением на ковид и с доказанным ковидом, которым требуется просто хирургическая операция — акушерство, гинекология, травматология и нейрохирургия. На первом этаже развернуты четыре операционные. Когда был самый большой наплыв, у нас практически с утра до вечера шли операции у ковидных больных. "У всех возрастных пациентов, сами понимаете, масса сопутствующих патологий", — объяснил "Реальному времени" начальник госпиталя, замглавврача РКБ по медчасти Михаил Бурмистров Открывали госпиталь еще в самом начале пандемии. 10 апреля сюда начали поступать первые зараженные — на тот момент было развернуто 200 коек, включая стандартные, реанимационные и оснащенные аппаратами ИВЛ и кислородными концентраторами, облегчающими дыхание. Сейчас число мест здесь доведено почти до 240. Самым тяжелым временем для госпиталя стали "переходные" май-июнь. В июне госпиталь работал крайне интенсивно: каждые сутки госпитализировали и выписывали десятки людей. Сейчас "оборот пациентов" идет на спад. На утро 29 апреля в ковидном корпусе РКБ были заняты 165 коек, из них 32 — реанимационных. 11 человек сейчас подключены здесь к аппарату ИВЛ. Столько же пациентов лежало с состоянием средней степени тяжести. — Сейчас число поступающих немного снизилось, на прошлой неделе наметилось снижение оборота. Было 80-90 поступающих человек в сутки с симптомами пневмонии, подозрением на "ковид" и подтвержденным "ковидом", а в выходные у нас было прямо какое-то счастье — 37-38 человек в сутки. Потом небольшой всплеск — 70. Сегодня за сутки поступило 56 человек, — рассказал Михаил Бурмистров. Второй этаж травмацентра — тоже "условно чистая зона", здесь развернут врачебный штаб "Это как четыре часа в душной сауне": пот и слезы медиков ковидного госпиталя С улицы сюда попасть невозможно — как и самовольно покинуть госпиталь. На проходной круглосуточно дежурит охрана. Каждому входящему сотруднику измеряют температуру бесконтактным градусником и проверяют наличие элементарных средств защиты — медицинских масок. На первом этаже врачи и персонал оставляют верхнюю одежду и уличную обувь, получают медицинскую форму — хлопковый, свободный брючный костюм, обычно голубого или зеленого цвета. Забегая вперед: без удобной одежды и обуви выдержать четырехчасовую смену в нетканом "противочумном" костюме (СИЗе) и полной защитной экипировке едва ли возможно. Второй этаж травмацентра — тоже "условно чистая зона", здесь развернут врачебный штаб. На месте просторных холлов бывшей травматологии обустроена настоящая диспетчерская — здесь с десяток компьютеров, медкарты, и вся документация. Дело в том, что в "грязную зону" к больным проносить нельзя ничего, как и выносить оттуда. Поэтому, находясь с пациентами, врачи общаются по рациям, передавая в штаб всю информацию и указания. Здесь же — комнаты отдыха, раздевалки, прачечные. Одновременно на смену выходит больше 100 врачей, медсестер и хозяйственного персонала, с пациентами они работают смену по четыре часа, потом до конца рабочего дня уходят в "чистую зону". Начиная с третьего этажа начинается "грязная зона" — палаты и боксы для коронавирусных больных. 3-й и 4-й этажи — самые загруженные, это "буфер", в который кладут всех, у кого был заподозрен COVID. После диагностики больных с легким и средней степени тяжести течением болезни перенаправляют в другие госпитали. На пятом этаже — стандартные палаты, шестой и седьмой отведены под реанимацию. В стандартный набор средств индивидуальной защиты для работы в "ковидных" госпиталях включается больше 15 предметов одежды Даже просто попасть в "грязную зону" к пациентам госпиталя — задача не из легких. Полная экипировка с непривычки у корреспондентов "Реального времени" заняла порядка 20 минут. В стандартный набор средств индивидуальной защиты для работы в "ковидных" госпиталях включается больше 15 предметов одежды. Все "обмундирование" одноразового СИЗа изготовлено из толстой нетканки, материал практически не пропускает воздух — по крайней мере, дуновения ветерка от вентилятора и кондиционеров ощутить не удается. Первым слоем на хлопчатобумажный медкостюм надеваются брюки и куртка, щиколотки и запястья стягиваются резинками. Волосы прячутся под широкую косынку, на ноги надеваются специальные бахилы — они "дотягиваются" почти до середины голени и фиксируются пришитой тесьмой. Вторым слоем — широкий фартук-комбинезон, закрывающий все тело. Руки, начиная от плеча и до самой кисти, дополнительно стягиваются нарукавниками, на сами кисти надевают по две пары медицинских резиновых перчаток. Голову и шейную зону покрывают капюшоном, плотно фиксируя его на груди. Лицо скрывают широким респиратором, глаза — прозрачными защитными очками, габаритами напоминающие очки для сварки. Зазоры между очками, капюшоном и респиратором тщательно проклеиваются липкой лентой. И на этом этапе без посторонней помощи уже не обойтись: ни о какой тактильности и чувствительности пальцев под двумя слоями прочного латекса речи не идет, сенсорная техника отказывается признавать тебя, а вязание узлов на тонких тесемках спецкостюма становится невыполнимой задачей. Поэтому последние слои защиты в раздевалке врачам помогают надежно зафиксировать медицинские сестры. На груди и спине защитных костюмов всему персоналу маркером наносят инициалы и регалии В таком виде опознать кого-либо становится непростым делом — на груди и спине защитных костюмов всему персоналу черным маркером наносят инициалы и регалии. Только после всех этих манипуляций открывается доступ в палаты. Скажем откровенно, даже просто стоять в таком костюме очень сложно, особенно учитывая, что в самом корпусе температура воздуха доходит до +27 градусов. Через 20-30 минут, проведенных в СИЗе, начинают ужасно потеть руки, еще минут 10-15 — и вода льется уже со всего тела, с непривычки начинает кружиться голова — от духоты, жары и недостатка кислорода. При этом, уже зайдя в "грязную зону", прикасаться к лицу, поправлять, снимать респиратор или любой другой компонент костюма нельзя — можно занести вирус на слизистые. — Это как четыре часа в душной сауне просидеть. Когда СИЗы только пришли в апреле, было намного прохладнее, с летней жарой стало еще сложнее, — с улыбкой рассказывает сестра-хозяйка Алия Бариева. — Поначалу тоже тяжело привыкали, но врачи и мы тоже — крепкий народ, в обмороки не падаем, держимся, сейчас уже попривыкли: и надеть, и снять быстро наловчились. Для людей в очках с диоптриями долгая работа в СИЗах — отдельное удовольствие. Стекла под защитными очками, "склеенными" с респиратором, начинают потеть почти сразу же, не спасают никакие покрытия. Сложно представить, как медики выдерживают смены в такой экипировке — проводят не только осмотры, но и полноценные хирургические операции, которые далеко не всегда укладываются в регламентированные четыре часа. Большинство — в таком тяжелом состоянии, что и при желании говорить бы не смогли Сами же палаты и коридоры на этажах с грозным названием "грязная зона" мало чем отличаются от обычной больницы. В палатах — от двух до пяти-шести человек. Корпус травмоцентра был отстроен относительно недавно, внутри — свежий ремонт и новая мебель: кровати, тумбочки, кушетки. Вот только больные здесь зачастую не слишком разговорчивые, рассказывать о себе и своих недугах соглашаются неохотно, не желая публичной огласки диагноза, а большинство — в таком тяжелом состоянии, что и при желании говорить бы не смогли. Смеха и обычных для больниц "слетов на чай в палатах" здесь не встретишь, коридоры — пусты. По направлениям курсируют лишь врачи и медсестры, каждые два часа идут полные санобработки, все ведра и швабры для каждого помещения, или даже предмета (дверных ручек, например,) подписаны и хранятся отдельно друг от друга. Графиками обработок обклеены все стены и двери палат. Врачебные обходы пациентов проходят дважды в день. Путь обратно, в "чистую зону" — отдельный ритуал. Вернувшись на второй этаж, медперсонал попадает в помещение санобработки. Из специального тонкого шланга с небольшим напором тебя с ног до головы опрыскивают антисептическим раствором. После этого ты самостоятельно слой за слоем снимаешь СИЗы, перед каждым новым омывая руки в хлорном растворе. Костюм уходит в утиль, очки замачиваются в антисептике на несколько часов. Раздевалка, душ — наконец, можно дышать. По направлениям курсируют лишь врачи и медсестры, каждые два часа идут полные санобработки В одном из коридоров, ведущих в штаб, в качестве последнего этапа санобработки, в глаза и нос закапывают раствор борной кислоты, а рот и горло все обязаны прополоскать этиловым спиртом. Но после того, как СИЗ снят, состояние огнедышащего дракона и слезы в глазах уже не кажутся слишком суровым испытанием. "Хочется вернуться в нормальную рабочую среду. Мы оторваны от семей, в изоляции. Устали все" Большая загрузка и многопрофильность госпиталя РКБ объясняется очень просто: в ковидном корпусе остались работать все медики и персонал травмоцентра, основной костяк команды — это травматологи, ортопеды, терапевты и хирурги, а также часть специалистов РКБ из корпуса "А", поликлиник и Перинатального центра — неврологи, гастроэнтерологи, отоларингологи... Из приглашенных медиков — лишь двое инфекционистов, продолжающие обучать и инструктировать врачей работе с COVID-положительными. — Волей-неволей все стали инфекционистами-вирусологами, спускаются вниз и оперируют. Наша команда — максимально многопрофильная. Ни в одной больнице города нет такого количества разных направлений. У нас даже аппарат "искусственная почка" здесь есть, если пациенту потребуется, есть гемодиализ — каждый день здесь у нас "крутится" гемодиализ пациентов с ковидом, — показывает начальник госпиталя. Непросто дается врачам такой график, как и перепрофилирование в сторону вирусологии В госпитале вот уже пятый месяц работают 349 человек, по графику — сутки через двое. В самом начале пандемии, когда госпиталь только запускался, у врачей была надежда на сменный график: две через две недели. Но одномоментно выпускать на карантин 300 человек, сменяя их другими тремя сотнями из соседнего корпуса РКБ, оказалось нереальной идеей. Приняли единственно возможное решение — работать одной командой до конца. Непросто дается врачам такой график, как и перепрофилирование в сторону вирусологии. — Терапевты, они на ходу схватывают. У них более гибкое мышление в этом плане. Хирург все-таки больше работает руками. Ортопедам, травматологам, хирургам было намного сложнее перестраиваться, хотя и среди них нашлись звезды, которые быстро схватили, что такое терапия, инфекционные болезни. Мы их выделили в отдельные бригады, выставили на самый тяжелый участок работы: в приемное отделение на "сортировку", — рассказывает Михаил Бурмистров. — Другая часть травматологов и ортопедов, которые слишком много вопросов задают терапевту, тем самым замедляя процесс — мы их выставили в обычные дежурные бригады по корпусу: на обходы, истории болезни, выписки, переводы. — До этого я 20 лет активно занимался торакальной хирургией, я профессор в этой области. Представьте мое состояние — я 4 месяца не вхожу в операционную вообще: занимаюсь руководством и лечебной работой, почти каждый день в "красную зону" вхожу, обходы делаю. Я выбит из колеи полностью, не езжу ни в какие командировки, мастер-классы не провожу. Форма-то — она восстановится, а эмоциональное состояние, мое и всего моего коллектива в травматологии, которые каждый день работали по своим направлениям в любимой профессии, сейчас вынуждены работать не по профилю... — объясняет начальник госпиталя. — И, учитывая современную обстановку, никуда не денешься. Всем хочется вернуться в свою нормальную рабочую среду. Мы все оторваны от семей, в изоляции находимся — кто месяц, кто еще больше. "Если мы удержим положительную тенденцию в 50-60 человек, поступающих за сутки, а потом снизимся до 50-40 человек — тогда уже где-то на горизонте наметится окончание этой ситуации", — говорит Михаил Бурмистров Изоляция от семей, друзей и близких — для персонала и медиков, работающих в "красной зоне", добровольная, да и заразиться здесь, учитывая все предпринятые меры, шансов в сотни раз меньше, чем в городской маршрутке в час пик. Но редко кто решается рисковать. В течение четырех месяцев практически ведь средний и младший медперсонал живет в специально выделенных им общежитиях и гостиницах. С приходом летнего тепла стало легче, часть перебралась на дачи. "Конечно, все хотят вернуться к нормальному образу жизни, с друзьями, семьей пообщаться, съездить куда-нибудь, да просто к своей профессией вернуться. Устали все", — признается Бурмистров. Но мыслят медики позитивно, надеясь к началу осени все-таки "сдать вахту" строящейся новой инфекционной больнице. — Если мы удержим положительную тенденцию в 50-60 человек, поступающих за сутки, а потом снизимся до 50-40 человек — тогда уже где-то на горизонте наметится окончание этой ситуации. Надеемся, что к концу августа мы выйдем отсюда. Опять-таки инфекционная больница откроется новая, там очень большой коечный фонд, — рассуждает профессор. — Пациенты будут переводиться туда, единственное — персонала у них пока не хватает, и частично наши уже обученные люди будут помогать им работать. Тут уж никуда не денешься — корпоративная, цеховая солидарность... Илья Репин Илья Репин Илья Репин Илья Репин Илья Репин Илья Репин Илья Репин Илья Репин Илья Репин Илья Репин Илья Репин Илья Репин Илья Репин Илья Репин Илья Репин Илья Репин Илья Репин Илья Репин Илья Репин Илья Репин Илья Репин Илья Репин Илья Репин Илья Репин Илья Репин Илья Репин Илья Репин Илья Репин Илья Репин Илья Репин Илья Репин Илья Репин Илья Репин Илья Репин Илья Репин Илья Репин Илья Репин Илья Репин Илья Репин Илья Репин Илья Репин Илья Репин Илья Репин Илья Репин Илья Репин Илья Репин Илья Репин Илья Репин Илья Репин Илья Репин Илья Репин Илья Репин Илья Репин Илья Репин Илья Репин Илья Репин Илья Репин Илья Репин Илья Репин Илья Репин Илья Репин Илья Репин Илья Репин Илья Репин
