Война после Победы

В один из дней 1972 года в Москве случилось событие, которое аукнулось на Дальнем Востоке, в Донбассе и в Германии. В очередной раз стало понятно, что Великая Отечественная не закончилась в 1945-м, а продолжается до сих пор. Разве что переместилась она из фронтовых окопов в мирные города и села. Эту негласную войну вели оперативники и следователи госбезопасности. Недавно в Благовещенске умер ветеран КГБ Владимир Антонович Семенов. Он принимал непосредственное участие в расследовании тех событий. При жизни Владимир Антонович сохранил копию одного из приговоров и определение военной коллегии верховного суда СССР. Речь шла о военных преступниках Динкеле и Пономареве. Первый — русский этнический немец, на момент ареста гражданин ФРГ, второй прославленный горняк с Дальнего Востока. [caption id="attachment_1338244" align="aligncenter" width="915"] Ветеран органов безопасности Семёнов В.А.[/caption] Из карателей в передовики производства В тот день авиарейс из Берлина завершился внезапным арестом одного из пассажиров. Оперативники госбезопасности взяли гражданина ФРГ буквально у трапа международного рейса. Дело пахло скандалом на дипломатическом уровне, в те годы отношения Советского союза с западными миром оставались и без того натянутыми. Однако было понятно, что домой пассажир уже не вернется. Слишком неоплатный долг остался у Александра Динкеля перед жителями некогда оккупированного Донбасса. Спустя короткое время в Амурской области так же безапелляционно был арестован один из самых уважаемых жителей города Райчихинска Иван Пономарёв. Передовик производства и победитель соцсоревнований, обладатель медали «За трудовую доблесть» и примерный семьянин оказался карателем и фашистским пособником. Нужно отметить, что амурский город горняков Райчихинск в семидесятые годы переживал бурное развитие. Местное предприятие «Дальвостуголь» — было одним из крупнейших поставщиков черного топлива в регионе и за его пределами. Это город трудовой славы, со своими героями и достойными примерами. Фотографии райчихинских шахтеров украшали передовицы советских газет. Чумазые, улыбающиеся лица горняков с оптимизмом смотрели в будущее. Ужасы военного прошлого все больше уходили на второй план. Молодежь ехала в Райчихинск как на будущий БАМ — за романтикой и хорошими заработками. Заслуженные горняки были окружены почетом и уважением. Обнаружить среди них человека с руками по локоть в крови было сродни шоку. — У меня был один вопрос — как земля их носит? Беспредельная жестокость таких людей просто поражала. Войска СС творили такие зверства, от которых волосы дыбом, но эти каратели были еще страшнее. После ареста Пономарёва в Райчихинске появились закономерные вопросы ко многим руководителям. Как получилось, что он с 1945-го по 1973 год спокойно жил и работал в Амурской области? Дело в том, что после войны в каждом управлении КГБ хранились специальные книги розыска. В них тысячи фамилий, таких людей выявляли по всему Союзу. Год от года эти книги становились все тоньше и тоньше. Однако Пономарев каким-то чудом туда не попал, — из воспоминаний Владимира Антоновича Семенова. Арестованный в Райчихинске Иван Андреевич Пономарев отработал в «Дальвостугле» 27 лет. На счету заслуженного работника было 8 почетных грамот за безупречный труд, его неоднократно награждали путевками в ведомственные санатории, всячески приводили в пример молодежи. Внешне его жизнь выглядела вполне благополучно — свой дом, любящая жена, трое детей. Домашние не знали о его истинном прошлом. На допросах бил рукояткой пистолета Надо сказать, что попался Пономарев благодаря откровенной глупости своего непосредственного командира — в прошлом начальника особого отдела полиции Александровского района Донецкой области Динкеля Александра Густововича. Не прилети он в Москву, Пономарев так же гулял бы на свободе. Динкель — этнический русский немец не в первом поколении. До войны имел дом в селе Ново-Бахметьево Донецкой области. Жил с родителями, женой, воспитывал четверых детей. С началом войны началось экстренное переселение русских немцев на восток. Динкель с семьей не поехал и получил направление на рытье оборонительных сооружений. Как только фашисты оккупировали Донбасс, тут же предложил свои услуги переводчика при комендатуре. Обиду на советскую власть скрывать не стал и буквально в первые же дни новой службы отличился расправой над невиновными. [caption id="attachment_1338265" align="aligncenter" width="800"] Из материалов уголовного дела[/caption] Динкель быстро дослужился до начальника особого отдела районной полиции. Активно участвовал в карательных рейдах — арестовывал и расстреливал подозрительных и неблагонадежных, не жалел ни женщин, ни детей. Гораздо позже, на суде свидетели расскажут о его предпочтениях — любил выбивать зубы рукояткой пистолета. В ходе допросов использовал плетку, резиновый шланг, шомпол, одной из женщин раздробил кисти рук дощечкой с гвоздями. [caption id="attachment_1338273" align="aligncenter" width="800"] Из материалов уголовного дела[/caption] Стрелял в спину, между лопаток. В отличие от Динкеля Пономарев успел повоевать с немцами. Он оказался в действующей армии в первый же день войны. Еще в мае 1941 года его, женатого человека, отца двоих детей и работника одного из Краматорских заводов призвали на 45-дневные военные сборы. В боях под Богуславом его часть оказалась в окружении, Пономарев попал в плен. Спустя какое-то время бежал и решил вернуться домой, к семье, притаиться и попытаться жить при новой власти. На здорового мужика призывного возраста, да еще без документов тут же обратили внимание местные полицаи. Надо сказать, что Пономарев поначалу категорически отказывался идти на службу. Даже забрал семью и переехал к матери в небольшую тихую деревню. Даже с точки зрения экономии так было лучше — в селе прожить легче, чем в городе. Однако нашли его и там. До полицейского руководства кто-то донес, что до войны видели этого мужика в отряде содействия милиции. Пономарева приперли к стенке, пригрозили семье. Деваться некуда, он получил винтовку, пять патронов, обмундирование, зарплату. Спустя несколько дней новоиспеченный полицай уже нес патрульную службу на улицах райцентра. Чуть позже его повязали кровью. Сломленный Пономарев по приказу Динкеля убил одного из задержанных сельчан — стрелял в спину, между лопаток. К лету 1943 года ситуация на фронте начала кардинально меняться. Динкель озверел и по словам свидетелей ходил «пьяный в угаре», того же требовал от подчиненных. Людей расстреливали прямо во дворе полицейской управы, трупы не хоронили. Пономарев вместе с «сослуживцами» по приказу начальства сбрасывал тела в колодец. Нервничать было из-за чего — партизаны в окрестных лесах заметно активизировались. Население поддерживало народных мстителей, как могло. На этом фоне каратели хватали на улице всех подряд, во время облав не брезговали отбирать у людей последнее. Могли остановить на улице подростков и забрать протертые валенки. [caption id="attachment_1338279" align="aligncenter" width="800"] Из материалов уголовного дела[/caption] Работа помогала бежать от воспоминаний После ареста в Райчихинске, Пономарева этапировали в Донецк. Там его уже ждали Динкель и другие каратели. Отпираться было бесполезно, тайное стало явным. Как выяснилось, в ходе освобождения Донбасса, полицаи бежали с немцами на Запад. Пономарев оказался в оккупированной Франции, служил в немецких частях, носил гитлеровскую военную форму. Какое-то время ему довелось охранять военные объекты, а позже работать на строительстве оборонительных сооружений. С приходом англичан, Пономарев оказался в фильтрационном лагере, но умудрился получить статус советского военнопленного. Его передали советской стороне, однако и здесь прошлое карателя не вызвало подозрений. — Трудно сказать, почему так получилось, хотя, внимание к людям, прошедшим через плен, было достаточно серьезное. Несколько тысяч бывших военнопленных были отправлены на Дальний Восток. Пономарев приехал в Райчихинск. Здесь эти люди занимались добычей угля, который залегал на поверхности. Труд был тяжелый, ручной, техника появилась гораздо позже. Тогда всей стране было непросто, поэтому никто не роптал, — еще одно из воспоминаний Владимира Антоновича Семенова. Пономарев брался за любую работу. Как уверяет сам, хотел убежать от воспоминаний. [caption id="attachment_1338318" align="aligncenter" width="796"] Из материалов уголовного дела[/caption] Во время суда Пономарев искренне раскаивался и просил не лишать его медали «За трудовую доблесть». Так же среди просьб — не позорить его семью, его детей, которых он воспитал достойными людьми. Расстрел заменили тюрьмой Динкель бежал с немцами в Германию. Уже в 1944 году он принял немецкое гражданство, работал в трудармии на строительстве оборонительных сооружений. Спустя четверть века, он решился побывать в Советском Союзе. Что побудило его на такой шаг, непонятно. В отличие от других, малозаметных карателей, его фамилию никто не забыл. В СССР встречи с ним ждали многие, ждали долго и терпеливо. Понимая, что деваться некуда, он сразу заговорил обо всем, и обо всех. После его ареста в Донецк зачастили немецкие дипломаты. Встречали их вежливо, но сразу дали понять — Динкель останется в СССР. Бывший начальник особого отдела полиции на встрече с консульскими сотрудниками ни на что не жаловался. Сказал, что все следственные действия, условия содержания в рамках законов. Единственная просьба — передать жене, чтобы не волновалась. С разрешения следственных органов, дипломаты передали Динкелю пятьдесят рублей денег и вернулись к своей работе. Динкеля и Пономарева приговорили к высшей мере наказания. Эта история могла бы тем и закончиться, однако, оба стали просить о снисхождении. Их апелляции отклонили, но вскоре отношение к бывшим пособникам фашистов изменилось. Обоим заменили расстрел на тюремные сроки, каждый получил по 15 лет. От казни их вероятно спасла политическая обстановка — руководство СССР начало подготовку к встрече генсека Брежнева с американским президентом Фордом (исторические переговоры на высшем уровне состоялись в 1974 году). Намечалось долгожданное потепление в отношениях с Западом, включая не только Америку, но и капиталистические страны Европы. В первую очередь это коснулось гражданина ФРГ Динкеля. Казнить в такой ситуации Пономарева, тоже было не логичным. Сам он в ходе следствия неоднократно уверял, что свое главное наказание давно понес. «Я знал, что сегодня или завтра, завтра или послезавтра свершится нечто ужасное. Страх постоянно преследовал меня», — заявил он в последнем слове. Свою жизнь этот человек прожил с постоянной оглядкой на прошлое, каждый день вспоминая тела людей в колодце полицейской управы. [caption id="attachment_1338337" align="aligncenter" width="835"] Из материалов уголовного дела[/caption]