Царь Вирус: в чем причины глобального кризиса?

Пандемия коронавируса нанесла чудовищный удар по мировой экономике, обрушив ее, словно ветхий карточный домик. Падает в цене даже золото — эталон и фундамент системы существующего порядка. Глобализованное человечество внезапно оказалось разделено на закрытые друг от друга вольеры, забитые перепуганными людьми, враз позабывшими про гуманитарные ценности и высокие идеалы. И без колебаний соглашается принести в жертву жизни немощных стариков. Все сущностные противоречия и кричащие проблемы нашей цивилизации, которые так долго скрывались под слоем гламурного макияжа, вдруг обнажились в своем настоящем виде. И оказалось, что глобализованный мир двадцать первого века очень похож на Новые Санжары — небольшое полтавское местечко, охваченное иррациональной погромной паникой. Что все в нем ведут борьбу против всех, и каждый спасается в одиночку. Между тем, кризис только входит в полную силу — и люди пытаются осознать, что стало его причиной. Информации о COVID-19 более чем достаточно. Отсеяв шелуху сетевых мифов и наукообразных фейков, несложно понять, что коронавирус не является сам по себе какой-то невероятно новой и сверхъестественно опасной угрозой. А разрушительные последствия его распространения по планете, прежде всего, связаны с родовыми пороками социально-экономической системы, которые проявляют себя в большинстве стран мира. Причем, речь в первую очередь идет о несостоятельности системы здравоохранения, до основания подточенной «политикой экономии», которая повсеместно и последовательно проводилась в жизнь с начала неолиберальной эпохи. «Если мы возьмём пример Испании, то увидим, что из 40 миллионов населения только у 4 миллионов в принципе будут симптомы, из которых 3,2 миллиона проведут его как тяжёлый грипп. 600 тысяч будут нуждаться в госпитализации с кислородом и 200 тысяч, вероятно, окажутся в реанимации. Проблема заключается в том, что в Испании всего между государственной и частной медициной около 200000 коек и около 4000 коек в реанимациях. Видите проблему? Проблема не в самом заболевании, даже несмотря на ее заражаемость и смертность, а в ее эпидемиологических характеристиках, она накрывает волной почти все население за 2-3 месяца, вследствие чего происходит полный коллапс медицинской системы», — объясняет Роман Глущенко — украинский доктор, который ведет борьбу с болезнью на Пиренеях. Все это — прямые последствия «оптимизации» медицины, внедрявшейся в жизнь с начала девяностых годов, в рамках масштабных антисоциальных реформ, которые проводились на Западе правительствами Тэтчер и Рейгана, а затем были перенесены на Восток после коллапса и распада СССР. Согласно господствующим сегодня концепциям, единственным критерием успешности медицины должна являться ее самоокупаемость и доходность. Идеологи неолиберализма видели в здравоохранении одну из разновидностей бизнеса, считая, что оно обязано приносить прибыль — а все, что существует за счет дотаций из госбюджета, во имя бескорыстной помощи людям, нужно полностью ликвидировать, беспощадно закрывая клиники и сокращая «лишних» специалистов. Наглядным примером такой политики является печально знаменитая «реформа» Ульяны Супрун, которая предусматривала ликвидацию «нерентабельных» клиник сельской периферии, одновременно превращая докторов в предпринимателей, живущих за счет собственных пациентов. Демонизированная и.о.министра, на первый взгляд, не принесла в этот процесс каких-то особых новшеств. Она проводила в жизнь прежнюю политику своих предшественников, но делала это с пылом религиозной фундаменталистки, привнося в борьбу с наследием советского здравоохранения элемент идеологического джихада, основанного на националистическом бэкграунде украинской диаспоры. Опираясь на поддержку международных фондов и постмайдановских украинских элит, эта американская чиновница с Бандерой на аватарке прямо называла своей задачей «декоммунизацию медицины», стараясь уничтожить все то, что было создано в Украине со времен ленинского наркома Николая Семашко — который, к слову, являлся автором известной брошюры «Берегись гриппа!». Противоэпидемилогическая система, основанная на массовой подготовке медицинских и санитарных кадров, создании резервов на случай экстренных ситуации, тотальной вакцинации населения, всеобщей профилактической работе и уничтожении социальных эпидемиологических факторов — вроде антисанитарии и нищеты — была ликвидирована за ненадобностью. Вплоть до того, что после майдана власти торжественно закрыли «затратную» и «ненужную» государственного службу санитарно-эпидемиологического контроля. Эту разрушительную политику дополняли коррупционные схемы медицинских закупок — причем, Супрун с гордостью отказывалась от более дешевых и эффективных препаратов «из-за поребрика», не желая сотрудничать с «российским агрессором» — хотя такое безумие дорого обошлось множеству страдающих без вакцин украинцев. Геростратовские меры власти получили немедленные и драматические последствия. Украина внезапно стала глобальным очагом кори, в ней полыхает эпидемия почти изжитого в советское время туберкулеза, от которого умирают сейчас даже украинские школьники. Попавшие под сокращения врачи систематически проводят массовые митинги и пешие походы на Киев. Однако все это никаким образом не повлияло на твердокаменную позицию неолиберальных чиновников. И даже сейчас, на фоне коронавирусной истерии, правительство готовится ко второй фазе «реформы Супрун». А она предусматривает ликвидацию туберкулезных диспансеров, и снизит базовые доходы врачей — заставляя их вымогать деньги у пациентов, выезжать за границу или уходить из профессии. Коллапс «оптимизированной» медицины накладывается на общий социальный кризис украинского общества. Большинство украинских граждан занято выживанием, и просто не может позволить себе уйти на продолжительный карантин — потому что этот лишит их элементарных средств на существование. А «слуги народа» — юные грантоеды, обученные сокращению «социалки» и приватизации госактивов — не способны на компетентные действия перед лицом надвигающейся пандемии. Тем более — в условиях полураспада управленческих структур, которые критически деградировали после победы Евромайдана. Даже сейчас, в условиях всеобщего хаоса, они заняты попытками использовать эту ситуацию в своих целях, намереваясь протащить через парламент очередной пакет непопулярных реформ — включая отмену моратория на продажу земли и рабовладельческий трудовой кодекс. «Пандемия высветила множество простых, но забытых вещей. Для того, чтобы от пандемии умерло меньше людей, нужна массовая медицина, подготовленные и многочисленные врачи, избыток коек и аппаратов искусственного дыхания — все то, что уничтожается оптимизациями. Для того, чтобы зараза не распространялась, нужно чтобы заболевшие люди находились дома, а для этого у них должна быть постоянная работа и оплачиваемый больничный — то, что обычно приносится в жертву экономической эффективности. Для того, чтобы в условиях пандемии не рухнула экономика, нужно прямое и масштабное государственное вмешательство», — говорит историк Александр Дюков, подчеркивая социальный характер стоящей перед нами проблемы. Сейчас это констатируют сами представители глобальных элит. Лидеры «Большой семерки» только что назвали пандемию COVID-19 «глобальным кризисом здравоохранения», и пытаются выправить ситуацию путем экстренных мер, в духе плановой экономики советского типа. Конечно, речь идет об огромных бюджетных расходах, возмущая сторонников неолиберальной политики, которые не видят большой проблемы в гибели «лишних людей» — рассматривая их судьбы с людоедских позиций социального дарвинизма. Но многие уже понимают — попытки экономить на здравоохранении обходятся человечеству слишком дорого. И делают из этого первые выводы практического характера. Увы, будущее Украины пока не дает оснований для сколько-нибудь оптимистического прогноза. Гегельянцы и медики знают — любой кризис, это всего лишь взрывная стадия хронического заболевания организма, который должен выйти из него излечившимся, или же умереть. Однако на горизонте не видно политических сил, которые могли бы использовать грядущую катастрофу с целью оздоровления украинского государства — сменив его губительный курс, заданный еще тридцать лет назад и получивший ускорение в результате Евромайдана. В этой ситуации важно не впасть в уныние — ведь то, что произойдет, предопределено всей логикой деструктивного развития постсоветского общества, — но и не злорадствовать по поводу беспомощности властей — потому что вся тяжесть кризиса упадет на простых украинских граждан. Они расплатятся за него последней копейкой — и жизнями своих близких.