Куба Снопек — о том, из чего состоит новая выставка Рема Колхаса и AMO о сельской местности
«Вырезанный из картона Сталин на платформе с колёсами спускается по пандусу, отпугивая посетителей». Сложно поверить, но это часть новой выставки Рема Колхаса, основателя бюро OMA, и Самира Бантала, директора исследовательского подразделения AMO. Выставка открылась в конце февраля в нью-йоркском Музее Гуггенхайма. Её цель — сместить пристальный взгляд архитекторов и исследователей с фетишизированного городского пространства на сельскую местность. Именно там, по мнению Колхаса, происходили все самые интересные преобразования за последний десяток лет. Среди первых посетителей выставки был архитектор и исследователь Куба Снопек. Для ArchDaily он рассказал про замысел Колхаса и революционные примеры сохранения природы. Strelka Mag приводит перевод. «Критика городских исследований или полемика Рема Колхаса с самим собой?» При входе в музей Гуггенхайма посетители оказываются окружены буйством красок и шрифтов. Проходя мимо огромного зелёного трактора, они продвигаются по первому этажу, пол которого застелен стикерами, словно теми, что клеят на крышки ноутбуков и ланчбоксов. Толстая колонна в высоту всего атриума становится рекламной стелой. Над головой парят тюк прессованного сена, дрон и другие объекты, не поддающиеся идентификации. Вырезанный из картона Сталин на платформе с колёсами спускается по пандусу, отпугивая посетителей. Большие светоотражающие буквы гласят: «Сельская местность: будущее». Фото: Designboom Фото: Laurian Ghinitoiu / AMO Архитектор Рем Колхас, основатель бюро OMA, и Самир Бантал, директор исследовательского подразделения AMO, создали эту сбивающую с толку экспозицию, чтобы показать результаты многолетнего исследования пространств за пределами городов XXI века. Основной посыл выставки можно сформулировать так: пока архитекторы были заняты фетишизацией городов, действительно интересные преобразования происходили за пределами города. То, что происходит в «сельской местности» (термин, который сами кураторы называют «явно неадекватным»), волнует, вдохновляет, несёт свежие идеи и требует более пристального внимания. Амбиция кураторов состояла не в том, чтобы охарактеризовать состояние «другого» пространства, занимающего 98 процентов поверхности Земли. Они не ставили перед собой задачи соперничать с академиками — географами, биологами, специалистами по сохранению среды, исследователями вечной мерзлоты. Они создали нарратив, адаптированный под их целевую аудиторию — архитекторов. Рем Колхас и Самир Бантал на выставке. Фото: Laurian Ghinitoiu / AMO Линейная планировка Фрэнка Ллойда Райта (узкий непрерывный пандус) позволила кураторам полностью контролировать линию повествования. Поднимаясь по извилистому склону, зрители шаг за шагом следуют тщательно продуманному сценарию, как будто в кино. Выставка начинается со смешной диаграммы, изображающей два столбца книг. Их названия легко считываются архитекторами. Это обязательные книги, которые можно найти на полках любого архитектурного бюро. Более высокий столбец отражает смещение интереса в сторону города. Низкий столбец демонстрирует отсутствие интереса к сельской местности. Фото: Laurian Ghinitoiu / AMO Является ли это критикой обилия городских исследований? Или же это полемика Рема Колхаса с самим собой? Манхэттен 70-х вдохновил его написать книгу «Нью-Йорк вне себя» и посвятить последующие десятилетия городским исследованиям. «Мусорное пространство» и «Город-генерик» — яркие описания состояния современного городского пространства, превратившие Колхаса в почитаемую фигуру архитектурного мира. Заворожённость городом считывается в названии самого бюро — The Office of Metropolitan Architecture. Может, Колхас решил объявить об окончании романа с городом в том же самом месте, где этот роман начался? Целый день я потратил на то, чтобы подняться по пандусу музея Гуггенхайма и ответить на этот вопрос. Фото: Laurian Ghinitoiu / AMO Случайные и революционные примеры сохранения природы Первый акт выставки представляет собой коллекцию исторических примеров. Посетители узнают о сетке Джефферсона, которая стала планом экономического развития США, обнаруживают амбициозные и не всегда реализованные советские планы по превращению степей Центральной Азии в плодородные сельскохозяйственные земли. Технократическая сельскохозяйственная политика Европейского экономического сообщества демонстрируется здесь вместе с нацистскими планами по соединению городских и сельских районов Третьего рейха сетью автобанов. «Атлантропа» — утопический проект архитектора Германа Зергеля по объединению Европы и Африки — помещён рядом с мегапроектами в пустыне, инициированными и частично реализованными постколониальными арабскими лидерами. Последний исторический пример родом из 2017 года — централизованно запланированная (и, очевидно, успешная) программа продовольственной безопасности Катара. Фото: Фонд Гуггенхайма Из тысячелетней мировой истории кураторы отобрали небольшое количество проектов — современные вмешательства в масштабах, захватывающих дух. Проекты прославляют амбициозное проектирование, грандиозные действия, согласованность между проектировщиками и политиками. Кажется, кураторы говорят, что для решения таких крупных проблем, как надвигающаяся климатическая катастрофа, нужно иметь инструменты для скоординированных крупномасштабных действий. Конкретные идеи о том, что именно должно проектироваться и согласовываться, появляются в следующих разделах выставки. Один из них посвящён новым социальным структурам. Другой — новым моделям охраны природы. Беспорядочно перепрыгивая между континентами, климатическими зонами, масштабами и темами, Колхаас и Бантал создали самую интересную часть выставки с необычными и разнообразными «свидетельствами нового мышления». Фото: David Heald / Фонд Гуггенхайма Крошечные пластиковые модели раскрывают природу современной китайской деревни — частично стандартизированную, частично технократическую, частично сельскохозяйственную. Может ли этот пример стать ориентиром для будущего сельского поселения? Рядом представлен город Вои в Кении как пример оригинальной модели урбанизации, в которой взаимосвязанные сельские общины создают мощную сеть, а не агломерацию, как город-гигант наподобие Дубая. Создатели марокканского мотоцикла Mahjouba с гордостью доказывают возможность децентрализованного массового производства. Может ли это стать альтернативой новым гигантским фабрикам Китая? Фото: David Heald / Фонд Гуггенхайма Революционные примеры появляются и в Европе, от которой никто не ожидает революции. В немецкой деревне Мангейм все темы, формирующие европейскую политику последнего десятилетия (альтернативные источники энергии, миграционный кризис, новая волна глобального экоактивизма), переплелись и привели к невероятному и крайне оптимистичному решению. Итальянские города Камини и Риаче служат примерами гармоничной интеграции беженцев из Северной Африки в физическую, социальную и институциональную структуру древних европейских поселений. Представленные примеры сохранения природы — случайные открытия. Так, успешная попытка сохранения горных горилл привела к созданию совершенно нового типа среды обитания. Инвестиции в земельную собственность в Патагонии привели к созданию непредвиденных моделей сохранения природы. Фото из экспозиции: Westland Aerial, Luca Locatelli «Ключ к дешифровке выставки» Поднимаясь по музейному пандусу, зрители достигают кульминационной точки выставки. В тесном контакте друг с другом здесь размещены сельскохозяйственная техника, фотографии пустых пространств дата-центров, диаграммы полностью автоматизированного сельского хозяйства. Декартова сетка сталкивается с беспрецедентными вычислительными возможностями, сельскохозяйственные территории обрабатываются роботами, полная автоматизация сливается с ранее невиданными масштабами архитектуры. Это ли будущее «сельской местности»? Будут ли в таком месте нужны люди, пчёлы, парковки? Фото: Laurian Ghinitoiu / AMO В заключительной части экспозиции представлена фотография. На ней запечатлён Рем Колхас во время посещения колоссального промышленного парка Тахо Рено (TRIC). Изображённый сзади, как персонаж шутеров от третьего лица, архитектор рассматривает холмистый ландшафт, который скоро превратится в этот масштабный проект. В каталоге фотография снабжена подписью: «Первый осмотр промышленного комплекса Тахо Рено». Коллаж: Frieze / OMA Слово «осмотр» и является ключом к дешифровке выставки. Вне зависимости от названия «Сельская местность: будущее» не ставит сельскую местность в центр внимания. Она обращается к аудитории, состоящей из таких же людей, как Колхас, — к городским архитекторам, при этом редуцируя сельскую местность до предмета, спроектированного ими. Казалось, Колхас предложил отступить от города, но на деле «Сельская местность: будущее» — это вопрос архитектора о том, какие инструменты и стратегии проектирования могут быть полезны в его работе. В этом отношении выставка напоминает предыдущие работы Колхаса: выставку Cronocaos, проект Fundamentals или книгу S, M, L, XL. На этот раз вместо вопросов охраны наследия, денежных отношений и стандартизации аналитический центр AMO исследовал обширное пространство, которое архитекторы действительно обычно не посещают. Фото: Laurian Ghinitoiu / AMO Выставка — предлог для расширения границ архитектурного дискурса. Она срабатывает потому, что задаёт вопросы о будущем профессии: когда климатический кризис стучит в нашу дверь, не пора ли реабилитировать крупномасштабное проектирование? Как архитекторы могут расширить границы своей профессии? Как совместить экономический рост и охрану природы? И самое главное: как архитекторам быть информированными и компетентными в быстро меняющемся мире? Технологии, цифровая картография, низовая самоорганизация, электрические пчёлы, способы сохранения горных горилл и модели сборки скутеров — всё это оказывает огромное влияние на архитектуру. Ничто нельзя упускать из виду!
