Разделённый Кипр: уроки замороженного конфликта
«Кипр есть остров велик зело, и множество в нем людий, и обилен есть всем добром», — писал в начале XII века черниговский игумен Даниил Паломник. Спустя столетия легендарная родина Афродиты по-прежнему сохраняет свою красоту, однако на её историю всегда больше влиял её супруг, бог войны Арес. В результате продолжительного конфликта третий по величине остров Средиземного моря разделён сейчас на целых четыре части. 57,6% его территории занимает Республика Кипр — государство греческих киприотов, которое является членом Евросоюза и Еврозоны. Еще 36% территории контролирует Турецкая Республика Северного Кипра, официально признанная только правительством Турции. 3,7% Кипра относятся к так называемой «Зеленой линии» — буферной зоне между турецкой и греческой частями острова, занятой международным контингентом ООН, а 2,7% приходятся на британские военные базы Декелия и Акротири. Причины раздирающего остров конфликта заложены в его прошлом. После 1571 года, когда османы захватили Кипр у Венецианской республики, греческое население восставало против них почти тридцать раз. В 1878 году турецкий султан передал это беспокойное владение под управление викторианской Британии в рамках особого тайного договора, согласно которому англичане обещали защищать одряхлевшую Османскую империю от российской экспансии на Кавказе. По сути дела Порта рассчиталась Кипром за кредиты от лондонских банков, потраченные на Крымскую войну, причем они выплачивались за счет киприотов, обложенных непосильными пошлинами и налогами. Аннексировав территорию острова, британцы проводили на нём классическую колониальную политику, построенную на принципе divide et impera — «разделяй и властвуй». Подавляя национальное движение греков, они сделали ставку на привилегированное турецкое меньшинство. Сформированная из турок «вспомогательная полиция» помогала подавлять бунты сторонников независимости и энозиса, то есть объединения с остальными грекоязычными регионами. Однако протестное движение только ширилось — местные коммунисты парализовали экономику острова забастовками, а националисты развернули партизанскую войну в кипрских горах, устраивая засады на представителей британской администрации. Англичане жестоко расправились с греческими повстанцами, практикуя массовые репрессии, аресты и казни. Тринадцать повешенных и убитых в бою партизан, в том числе национальный герой Кипра Григорис Афксентиу, которого заживо сожгли в пещерном укрытии, были захоронены на территории тюрьмы, чтобы их могилы не стали местом паломничества. Одновременно с этим Лондон поддерживал военизированные отряды турецких киприотов, организованные под покровительством Анкары, рассматривая их как противовес греческому движению за независимость. Что и заложило в итоге фундамент будущего раздела островных территорий. Кипр получил независимость в 1960 году, однако Британия заблокировала для него возможность объединения с Грецией и оставила за собой стратегически важные военные базы, которые до сих пор считаются территорией Соединенного Королевства. Согласно Конституции, новое государство состояло из двух самоуправляемых общин, причем греческое население составляло тогда свыше 80% населения острова, а турецкое — около 18%. Для гарантии прав турецкого меньшинства за ним закреплялась 30%-ная квота в кипрской полиции, государственном аппарате, а также 40%-ная квота в армии и право блокировать внешнеполитические решения правительства. А Греция и Турция размещали на острове свои вооруженные контингенты, выступая вместе с Британией гарантом существования единого кипрского государства. Первым президентом Республики Кипр стал архиепископ Макариос III — герой сопротивления британцам, которые в свое время выслали его из страны. Несмотря на церковный сан, он опирался на поддержку коалиции коммунистов, социал-демократов и либералов, являлся противником НАТО и сторонником развития отношений с СССР, получив за это прозвище «Средиземноморский Кастро». Такая фигура не устраивала ни греческих, ни турецких националистов. Первые по-прежнему боролись за присоединение к Греции, где захватила власть ультраправая хунта «Черных полковников», а вторые выдвинули доктрину «таксим», требуя разделить остров на две независимые части, что неизбежно предусматривало массовую депортацию населения. Столкновения между двумя общинами продолжались несколько лет, а окончательная развязка наступила в 1974 году. Опираясь на поддержку «Черных полковников», греческие ультраправые организовали военный переворот, свергнув правительство Макариоса. В заговоре участвовало ЦРУ. По свидетельству временного президента Кипра Глафкоса Клиридса, американцы пообещали афинской хунте: «свергайте попа, а мы не допустим турецкого вторжения». Однако Турция немедленно воспользовалась этим предлогом для интервенции. После ожесточенных столкновений турецкая армия заняла всю северо-восточную часть острова, откуда массово бежало греческое население. При этом Запад старался не допустить полномасштабного конфликта между Турцией и Грецией — двумя членами блока НАТО, и американская авиация демонстративно перехватывала летящие на Кипр самолеты греческих ВВС. Всё это знаменовало собой крах правого путча — «красный архиепископ» вернулся к власти, а режим в Афинах рухнул на волне возмущения последствиями своей националистической авантюры на Кипре. Однако разделение острова и его столицы Никосии было де-факто закреплено, несмотря на то что мировое сообщество никогда не признавало независимость оккупированных турецкой армией территорий. В самопровозглашенной Турецкой Республике Северного Кипра образовались целые зоны брошенных греческими беженцами домов — например, целый квартал отелей в городе Фамагуста, переименованном турками в Газимагусту. Или старинные особняки в Кирении, которая именуется сейчас турецким названием Гирне. Новые владельцы боятся покупать эту недвижимость, потому что международное законодательство рассматривает это как кражу чужой собственности. Чтобы выправить эту ситуацию, Анкара проводит политику заселения северной части Кипра, куда переезжают с материка жители Анатолии. В 2004 году Республика Кипр вошла в состав Европейского Союза, и в том же году на острове прошёл организованный ООН референдум, на котором обсуждался план создания Объединенной Кипрской Республики, состоящей из турецкой и греческой автономий. Согласно предложению тогдашнего генсека ООН Кофи Аннана, ей должен был управлять президиум из четырех греков и двух турок, по очереди сменявших друг друга на посту премьер-министра страны. А часть греческих беженцев получала право вернуться на прежнее место жительства, в основном в район «города-призрака» Вароша — обезлюдевшего района на территории Фамагусты, который возвращался турками под контроль греческой общины. Турецкие киприоты проголосовали на референдуме за объединение, однако его решительно отвергло большинство греков, увидевших в «Плане Аннана» признание результатов оккупации. И это на долгие годы заморозило кипрский кризис. Европейский суд обязал Турцию выплатить греческим беженцам компенсацию ущерба на сумму 90 миллионов евро, но турецкое правительство не признает ни это решение, ни саму Республику Кипр. «Мы не станем платить эту сумму стране, которую мы не признаём», — безапелляционно заявил министр иностранных дел Турецкой Республики Ахмет Давутоглу, ясно обозначив тупиковый результат попытки разрешить кризис. Сейчас на острове сохраняется статус-кво, зафиксированный здесь почти полвека назад. При этом, посетив обе части Кипра, мы убедились, что между ними сформировались экономические и человеческие контакты, которые постепенно размывают застарелое отчуждение. Жители непризнанной ТРСК активно стараются получить паспорта Республики Кипр, которые дают им права граждан Евросоюза. В свою очередь, греческие киприоты зачастую ездят на север за покупками и бензином, поскольку цены на «турецком» Кипре гораздо ниже, что сложилось на фоне экономического отставания от юга. Власти Республики Кипр позволяют туристам свободно переезжать через «Зеленую линию» на пропускном пункте в Никосии, прекрасно понимая, что многие прилетающие на остров туристы хотят посмотреть памятники на непризнанной территории, включая знаменитый готический собор-мечеть в Фамагусте, уникальный античный корабль в музее Кирении, а также старинные крепости византийцев и крестоносцев. Да и призрачный квартал Вароша тоже является сейчас чем-то вроде печально знаменитой достопримечательности, подобно заброшенному городу Припять. Будущее Кипра не ясно — действенных путей выхода из кризисной ситуации нет, и временный статус-кво постепенно стал обыденной реальностью, с которой приходится считаться всем сторонам продолжительного конфликта. Но очевидно, что он стихает, — в первую очередь потому, что между расколотыми общинами уже не наблюдается прежнего градуса взаимной ненависти и вражды. Киприоты твёрдо знают, что худой мир лучше бесконечной междоусобной войны. Националистические настроение постепенно уступают позиции в пользу более конструктивных подходов, и этому особенно способствует массовый приток иностранных мигрантов, включая многочисленных выходцев из постсоветских стран, который вносит свои коррективы в демографическую ситуацию на разделенном острове. «По разным оценкам, на острове живет около 120 тысяч граждан бывшего СССР. Многие светиться не любят и уже давно получили гражданство», — говорит об этом украинско-греческий журналист Павел Онойко. Причём эта цифра не учитывает многочисленных заробитчан, прилетающих в последнее время лоукостерами из Украины. Таблички с надписью «Мы говорим по-русски» висят на каждом втором магазине — что на греческой, что на турецкой части Кипра, связанные со сферой услуг фирмы стараются держать в штате русскоязычных сотрудников, музейные вывески и аудиогиды дублируются на русском, как и меню в большинстве ресторанов. Так что неудивительно, что русский язык уже изучают в нескольких кипрских школах наряду с традиционным английским. Уроки этого замороженного конфликта, а также неблаговидная роль, которую буквально на всех этапах играли в нем правительства Европы и США, весьма поучительны для нынешней Украины. Запад не поможет выйти из кризиса, а отказ от мирного компромисса и прямых переговоров между участниками противостояния заводит ситуацию в тупик, закрепляя внутренний раскол на долгие годы. Что вполне может повториться и на Донбассе.
