Берег скелетов. Расцвет и крах китобойного дела в Приморье
С 19 февраля 1986 г. вступил в силу всемирный запрет на коммерческую добычу китов, этот день экологи всего мира отмечают как праздничный. Достойный повод вспомнить историю этого животного у побережья Приморского края. Сегодня Японское море не всеми считается таковым. Южные корейцы называют его Восточным, а северные — Корейским восточным, что является постоянным поводом для дипломатических скандалов на уровне ООН. А в XIII–XIV веке оно называлось Китовым. «Тропинка, по которой мы шли, часто выходила на самый берег моря, где в тихих пустынных заливах удавалось видеть китов, пускающих фонтаны. Здесь же, на песчаных низменных берегах, часто валялись выброшенные кости этих великанов, а иногда целые черепа, прекрасно сохранившиеся, рядом со множеством водорослей и раковин, среди которых попадались морские звезды и великолепного малинового цвета медузы», — описывал в 1867 г. побережье от Находки до Ольги путешественник Пржевальский. О тех временах и сегодня напоминают названия на карте побережья Приморья — мыс Китовое Ребро, бухта Китовая… «Киты также иногда заходят в заливы здешние. Остовы их и кости часто встречаются на берегах», — таково стандартное лоцманское описание приморского побережья Японского моря. Даже первое описание Владивостока, сделанное англичанами летом 1855 г., не обошлось без морских костей. «Входы в порт Дандас (бухта Новик) по обе стороны представляют высокие скалы, сложенные из гранита и красного конгломерата. Прибрежная полоса усыпана выбрасываемыми морем раковинами, деревом и остатками рыбьих костей». Исследователь Владимир Арсеньев в 1908 г. писал: «На отмели валялось много буреломного леса, вынесенного рекой во время половодья в море и выброшенного морем опять на берег. Среди этого хлама сухого дерева белели кости кита: огромные ребра величиной более сажени, шейные позвонки весом около пуда. Один из стрелков поднял такую кость и с любопытством начал ее рассматривать. Сопровождавшие нас орочи с испугом и тревогой на лице начали просить его, чтобы он положил кость на место. Не понимая, в чем дело, солдат бросил кость в сторону. Орочи бережно взяли ее в руки и осторожно положили на прежнее место, старательно придав ей то именно положение, в котором она находилась ранее. На вопрос по этому поводу они серьезно отвечали, что костями мертвого кита нельзя играть, нельзя их даже трогать, потому что море рассердится, подымет сильный ветер и большое волнение, море будет бушевать несколько суток и непременно, если не теперь, то потом, накажет виновного». Киты были повсеместно. Осенью 1890 г. писатель Чехов стоял на склоне сопки Тигровой и наблюдал следующую картину в Амурском заливе: «Погода была чудесная, теплая, несмотря на октябрь, по бухте ходил настоящий кит и плескал хвостищем, впечатление, одним словом, осталось роскошное». Но вскоре от китов осталось только воспоминание. Хотя в Японском море и не обитали огромные киты величиною в 30 слонов (как в Охотском море), а в основном финвалы (сельдяные киты семейства полосатиков) длиной 20–27 м, но их было достаточно, чтобы здесь развился целый промысел. Из российских предпринимателей первым занялся китобойным промыслом финн Линдгольм. Вольным шкипером он в 1863 г. с тремя товарищами прибыл в Николаевск-на-Амуре, где основал факторию, которая стала ежегодно давать чистого дохода свыше четверти миллиона рублей. Начинал Линдгольм с того, что сам лично выслеживал и гарпунил огромных китов, а впоследствии, прослыв основателем российского китобойного промысла на Дальнем Востоке, стал одним из самых богатых людей дореволюционного Владивостока, где окончательно осел в 1873 г. От китобойного дела он отошел, вкладывая китовые деньги в промышленность и строительство. Во Владивостоке до сих пор сохранились построенные им дома, док, а по краю — маяки. В частности Токаревский на Эгершельде. Вслед за ним успешно начал китобойное дело отставной капитан 2-го ранга Дыдымов, обосновавшийся в бухте Гайдамак. Уже в первый выход на промысел в заливе Врангеля Дыдымов добыл своего первого кита в ноябре 1889 г. Следом загарпунили второго кита в заливе Америка. На зиму китобои пошли промышлять на юг Японского моря, где добыли 23 кита, из которых получили 5 тонн китового уса и 12 тыс. баррелей жира. 28 апреля 1890 г. Дыдымов добыл кита прямо в бухте Золотой Рог. Но в январе 1891 г. китобоец «Геннадий Невельской» вместе с ним и всей командой пропал без вести в Японском море, в районе мыса Гамов. После гибели Дыдымова китоловством у берегов Дальнего Востока занялся выкупивший его предприятие в Гайдамаке и расширивший его граф Кейзерлинг. В 1904 г. в связи с начавшейся Русско-японской войной почти весь русский китобойный флот, находившийся в Нагасаки, был арестован японскими властями в качестве военного трофея. Российская китобойная промышленность сошла на нет на долгие 30 лет. А в 1986 г. Международная китобойная комиссия и вовсе запретила охоту на китов. В отличие от орочей, не трогавших кости китов, считая их священными, европейцы не относились к ним с пиететом и старались, наоборот, выставить их на всеобщее обозрение. «Предполагалось в течение года установить скелет кита, пожертвованный господином Геком, и для сего даже был составлен чертеж, но оказалось, что скелет, с давних пор лежавший без прикрытия, испортился и не имеет некоторых частей. Ввиду этого председатель общества Черемшанский обращался к графу Кейзерлингу с просьбою о доставлении музею нового скелета кита, и граф на это изъявил свое согласие», — находим мы в записках Приморского отделения Императорского географического общества. После многих мытарств скелет все же был доставлен и установлен на улице Петра Великого во Владивостоке. Со временем его растащили, но недавно рабочие, выполнявшие ремонт у соседнего с Музеем города здания, обнаружили несколько позвонков и принесли их в музей. Позвонки сегодня выставлены на улице, и у каждого гостя и жителя Приморской столицы есть возможность потрогать их. Только вот стоит ли? В музее Института биологии моря ДВО РАН хранится один из трех имеющихся в стране скелетов самого большого животного на земле — синего кита блювала. В 1965 г. Министерство морского флота СССР дало задание добыть синего кита, чтобы его скелет выставить на ВДНХ. В погоню за китом отправилась плавбаза «Советская Россия». С добытым исполином пришлось изрядно повозиться — обычно кости просто перемалывали в муку, а тут пришлось их отделять и вываривать от жира. Притом что только череп достигал 7,5 м, а весь скелет весил 30 тонн. Длина всего кита была 28,1 м. Все же китобои справились. Скелет никуда не отправили, и он мыкался 15 лет по различным складам, пока его не отвезли на остров Попова, в Музей природы моря, где он, находясь под открытым небом, постепенно растаскивался местным населением еще 20 лет. В 2001 г. его перевезли в музей института, где и выставили позвоночник самого крупного животного на планете. Остальное так и осталось на консервации. Более повезло 21-метровому 10-тонному скелету кита, пожертвованному Хабаровскому музею имени Гродекова китобойным товариществом Кейзерлинга из Владивостока. «Приамурские ведомости» писали летом 1902 г.: «Скелет кита собран, рядом собран скелет помельче, гигантской рыбы — косатки; оба скелета помещены под особым красивым шатром и огорожены деревянной решеткой изящного рисунка». Сегодня полностью отреставрированный скелет финвала находится в изящном стеклянном павильоне. Хотя было время, когда он мог так же исчезнуть, как и скелет, некогда возлежавший возле владивостокского Музея города. Ведь в 1934 г. хабаровский горкомхоз, желая расчистить территорию под свое хозяйство посредством сноса павильона с китом, заявил: «Китов в Амуре плавает много, а этот старый экземпляр никакой ценности не представляет, и вообще: что такое кит? Вместо кита можно представить скелет собаки, она полезнее…» Юрий УФИМЦЕВ, специально для «К»
