Хачатурян, Котов, Голунов – что стоит за решениями в их пользу

Логика власти в уголовных делах, привлекающих обострённое общественное внимание, становится более гибкой. Или изощрённее, если кому-то хочется. Об этом говорят повороты в делах сестёр Хачатурян, Константина Котова и арест полицейских, обвиняемых в подбросе наркотиков журналисту Ивану Голунову. Обществу надоело высматривать в каждом проблеске справедливости признаки близкой оттепели, но механизм происходящего знать хочется. Тем более, что хронологически эти истории наложились на замену генпрокурора и произведённое президентом Владимиром Путиным обновление правительства с явным намерением сконструировать новый имидж государственной системы. Связаны ли все эти вещи между собой? NEWS.ru поговорил об этом с людьми, которых данные общественные процессы затрагивают не в последнюю очередь. Три главных претензии Начало 2020 года ознаменовалось неожиданными вмешательствами в развитие самых громких на сегодняшний день уголовных дел в стране. Если ещё несколько недель назад вы попросили бы любого близкого к правозащитной среде человека выразить претензии к российской правоохранительной системе в трёх словах, он скорее всего начал бы с этих фамилий — Хачатурян, Котов, Голунов. То, что сейчас происходит, по всей видимости, является результатом организованных действий, призванных притупить этот острый угол общественного раздражения. Прокуратура попросила квалифицировать действия сестёр Хачатурян, убивших своего отца, как совершённые в рамках необходимой обороны, что в перспективе влечёт прекращение их уголовного дела. То же самое ведомство призвало смягчить приговор, возможно, главному на сегодня политзаключённому в стране — фигуранту «московского дела» Константину Котову, который в итоге может вот-вот выйти на свободу. В свою очередь, когда практически погасли надежды на то, что хоть кто-то из фальсификаторов уголовного преследования корреспондента «Медузы» Ивана Голунова понесёт наказание, 29 января, спустя полгода после подброса наркотиков этому журналисту, были задержаны пятеро бывших сотрудников МВД, обвиняемых в причастности к данному преступлению. Всё это происходило на фоне политических событий, среди которых — отставка генпрокурора Юрия Чайки и назначение на его место зампреда Следственного комитета Игоря Краснова, последнее произошло 22 января. Фигура Краснова сама по себе выглядит некоторым компромиссом — в правозащитном сообществе отношение к нему сложилось довольно терпимое. Связано это в первую очередь с его ролью в разгроме московского неонацистского подполья, проведённого параллельно с расследованием преступлений «Боевой организации русских националистов». На счету этой группировки убийства адвоката и левого активиста Станислава Маркелова, журналистки Анастасии Бабуровой, судьи Мосгорсуда Эдуарда Чувашова, чемпиона мира по тайскому боксу Муслима Абдуллаева, антифашистов Фёдора Филатова и Ивана Хуторского. В то же время есть сомнения, что упомянутые решения по важнейшим для страны уголовным делам могли быть связаны с персональной инициативой Краснова без согласования с Кремлём. Смена руководства Генпрокуратуры произошла явно в русле затеянного Владимиром Путиным обновления состава первых лиц страны, которое, по мнению критиков, является лишь косметической процедурой. Тем не менее, она очевидно выражает желание власти выглядеть лучше в глазах избирателей. Вопрос — насколько наблюдатели правильно понимают механику происходящего, учитывая закрытость и централизованность реальной российской политики, и отразится ли всё это на системной уголовной практике. Иными словами, ждать ли «оттепель», в кавычках или без. Глава Совета при президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека Валерий Фадеев отказался делиться с NEWS.ru своим мнением по этому поводу. Я не комментирую такие вещи, — ответил он на вопрос корреспондента. Примерно такой же ответ дал общественный деятель и журналист Антон Красовский, который пояснил, что не может высказываться на эту тему, так как не следит за развитием упомянутых уголовных дел. Удельный вес критических кейсов Правозащитник Алексей Федяров предлагает не расслабляться в связи с изменением по делу Хачатурян. По его мнению, история «пойдёт на второй круг», так как Следственный комитет не сдался и будет оспаривать инициативу Генпрокуратуры. Он напомнил, что новый глава ведомства пришёл из СК и сохранил корпоративные связи с бывшими коллегами, так что он не исключает, что «надзирать за делом в качестве прокуроров будут те, кто ранее его возбуждал и расследовал». При этом утверждать обвинение сёстрам прокуратура отказалась ещё до отставки Юрия Чайки. Предположение о том, что инициатива смягчить приговор Константину Котову исходит из прокуратуры, он назвал «как минимум странным». {{expert-quote-1442}} Author: Алексей Федяров [ руководитель юридической практики организации «Русь сидящая», бывший следователь прокуратуры ] Есть дело Константина Котова, расследованное с момента возбуждения до направления в суд за восемь дней. Ему прокурор в процессе просил четыре года и шесть месяцев лишения свободы. В апелляции он отстаивал ту же позицию, поддерживал все бредовые действия следователя — по ограничению сроков ознакомления с делом, решение отказаться от просмотра оправдывающей Котова видеозаписи. Что произошло до 3 февраля, когда прокуратура попросила смягчить приговор? Было высказывание Путина. А потом моментальное рассмотрение жалобы адвокатов в Конституционном суде. И после этого прокурорские поняли, что тоже надо включаться вот в эту гонку, и включились. Это орган без каких-либо признаков независимости. Скажут извиняться — будут извиняться, скажут — пойдут «теребить» Следственный комитет, чтобы вновь возбудили дело. Как раз в деле Котова прокуратура показала, что она давно лишена процессуальной субъектности. Какая может быть субъектность у гаечного ключа? Самостоятельно он ни выкрутить, ни закрутить болт не может. Федяров отметил, что прокуратура хотя и попросила смягчить наказание Котову, но не отрицает само событие преступления. На самом же деле его нет, утверждает правозащитник. Возвращаясь к делу Хачатурян, он отметил, что для отказа утвердить обвинение были прозрачные политические причины. Все же видят, какой был общественный резонанс, как и в деле Голунова. Они понимают прекрасно, что дело пойдёт к присяжным, потом в ЕСПЧ, опять там придётся позориться, — говорит Федяров. — А сколько мы платим в ЕСПЧ? Это было действие наперёд. Ведь в администрации президента и управлении по защите конституционного строя ФСБ далеко не глупые люди работают. Удельный вес критических кейсов, неприятных для власти, подходит к той точке, за которой лучше пар спустить. Но никакой тенденции тут нет. Есть тенденция привлекать жёстко по всем делам, связанным с политической активностью. Настолько, насколько это население позволяет. Роль резонанса Правозащитник Иван Мельников, также как Алексей Федяров считает, что взаимосвязь между этими тремя кейсами заключается в том, что к каждому из них приковано внимание гражданского общества. Соответственно, это обеспечивает более независимое отношение судебных органов. {{expert-quote-1443}} Author: Иван Мельников [ вице-президент российского подразделения Международного комитета защиты прав человека ] Арест полицейских по делу Ивана Голунова — это, скорее, результат внимания со стороны президента и СМИ и сигнал к тому, что круговой поруки в стране быть не должно. Всё-таки первично — сигналы от лидера, руководства страны. После послания Владимира Путина Генпрокуратура хочет себя проявить, показать, что все эти сигналы слышит. Новый генпрокурор уделяет большое внимание резонансным делам. Однако это не относится к истории сестёр Хачатурян, так как решение о переквалификации принималось ещё при Чайке. Правозащитник также надеется, что после череды этих резонансных дел руководство страны услышит запрос общества на перемены. Речь, в частности, идёт о реформе судебной системы. Количества оправдательных приговоров на данный момент недостаточно, чтобы показать, что судебная система действует независимо, — заключил он. Учёный-правовед Илья Шаблинский также не проводит параллелей между делом сестёр Хачатурян и остальными. Он считает, что в данном случае «есть специфичная ситуация, в которой очень сложно разобраться». Шаблинский также обратил внимание на персону нового генпрокурора Игоря Краснова. По его словам, тот хочет себя проявить и ищет поводы, чтобы показать отличия от своего предшественника. Его прошлое вызывает уважение. Он имеет опыт работы в поле, — оценил правозащитник нового главу ведомства. Однако он отметил, что в таких делах, как Константина Котова, фигура генпрокурора никак не может себя проявить. Он просто выполняет волю президента, и никакой своей позиции у него нет. По подобным делам Генпрокуратура должна как-то сверять свои мнения с позициями администрации президента. Если там дали понять, что можно понять, то значит всё, — полагает Шаблинский. Член Совета по правам человека Екатерина Винокурова также указывает на значимость общественного резонанса во всех трёх делах. Это единственное, считает она, что объединяет эти кейсы. Общественное мнение не обладает административным ресурсом, поэтому это не давление на следствие и на суд, полагает эксперт. Ситуацию с Константином Котовым Винокурова называет странной и ещё далёкой от завершения. Она говорит, что наказание для него чрезмерно и несоизмеримо с вменяемым преступлением. {{expert-quote-1444}} Author: Екатерина Винокурова [ журналистка, член Совета по правам человека при президенте РФ ] Пять лет дают не каждому убийце. Я могу привести пример, недавно в Ростовской области с тремя доказанными эпизодами педофилии дали один год и восемь месяцев. Получается, действия Котова оценили дороже, чем действия убийц и педофилов. Она добавила, что после истории Ильдара Дадина (он был первым осуждённым по 212.1 статье УК, вышел на свободу после сообщений о пытках в колонии, а Верховный суд позже отменил его приговор), Госдума так и не внесла правки в эту статью Уголовного кодекса, хотя Конституционный суд ранее постановил, что уголовная ответственность по ней должна применяться в исключительных случаях. Кроме того, Винокурова считает просьбу прокуратуры снизить срок наказания Котову половинчатым решением — в данном случае общественному мнению нужно «дожимать», потому что молодой человек должен быть освобождён. Правозащитница не усматривает в этих трёх случаях какой-либо тенденции. Каждый из них касается частного случая и не распространяется на ситуацию в целом: после истории с Иваном Голуновым нет массового пересмотра дел по наркоторговле, по делу Хачатурян в обществе нет здоровой дискуссии, а что касается Котова — не видно, что законодательно стали вноситься корректировки в соответствующую статью, хотя после прецедента с Дадиным прошло много времени. Поэтому я не стала бы говорить, что после этих событий наступил какой-то радикальный перелом, — резюмировала она. Колумнист Максим Кононенко утверждает, что все три случая инициированы с самого верха и не являют собой какую-то систему. {{expert-quote-1445}} Author: Максим Кононенко [ публицист, блогер ] Нельзя ходить к президенту за каждым делом, которое кажется несправедливым. Поэтому я бы не говорил про какую-то оттепель. Просто каким-то конкретным просителям повезло и смогли до начальства достучаться. А правоохранительная система остаётся такой же, как была. Различных судебных несправедливостей десятки тысяч и одного генерального прокурора на всех не хватит. Известный публицист националистического толка Егор Холмогоров роль нового Генпрокурора охарактеризовать затруднился, происходящее он назвал общим «повышением вменяемости». {{expert-quote-1446}} Author: Егор Холмогоров [ обозреватель телеканала «Царьград», публицист ] Тенденция к переменам есть. Внимание к обществу есть. Но пока это всё в режиме ручного управления и строго в зависимости от общественной шумихи. И сейчас будет тест, насколько подействует шумиха с тем же Санкиным (уфимец, убивший педофила, защищая детей. — NEWS.ru). Об оттепели говорить рано. Ну, скажем так, повышается вменяемость власти, но она не равномерна. В случае с сёстрами Хачатурян поступили, с одной стороны, по справедливости, с другой, встали на скользкую, с юридической точки зрения, почву «досудебных оправданий», считает Холмогоров. Мне кажется, это юридически хитроумным действием, потому что назвать самообороной убийство спящего человека достаточно сложно. И это неочевидное решение. Хотя это справедливо. После того как стало понятно, что с ними происходило, наверное, безнравственно было бы поступить по-другому, — заявил он в комментарии NEWS.ru. Бэкграунд Напомним, 3 февраля стало известно о просьбе Генпрокуратуры снизить фигуранту «московского дела» Константину Котову наказание с четырёх лет до одного года лишения свободы. На сегодня он, возможно, главный российский политзаключённый, а инициатива ведомства фактически означает его вероятный скорый выход на свободу с учётом срока, уже отбытого на этапе следствия. 5 сентября Котова осудили по статье 212.1 Уголовного кодекса — неоднократное нарушение установленного порядка организации либо проведения митинга, известной как «дадинская». Пять лет назад она уже вызвала скоординированный протест гражданского общества, который привёл к освобождению первого осуждённого по этой статье — активиста либеральной оппозиции Ильдара Дадина. Тем не менее, Тверской суд Москвы признал Котова виновным и приговорил к четырём годам лишения свободы в колонии общего режима. Следствие считает, что обвиняемый более двух раз за полгода нарушил порядок на публичных акциях и митингах. Расследование по его делу завершилось в рекордные сроки — за два с половиной дня, судебные слушания также длились всего двое суток. Надзорное ведомство аргументировало кассацию тем, что первая инстанция не учла смягчающих обстоятельств и назначила Котову наказание, близкое к максимальному. Мосгорсуд, в свою очередь, при рассмотрении апелляции на приговор не дал должную оценку соразмерности преступления и наказания, которое вынес Тверской суд. При таких обстоятельствах, утверждает ГП, нельзя признать приговор законным из-за его чрезмерной суровости. Несколькими днями ранее адвокат Ангелины Хачатурян Алексей Паршин, опять же, со ссылкой на Генпрокуратуру сообщил, что последняя обязала Следственный комитет переквалифицировать статью обвинения с убийства на действия, «совершённые в пределах необходимой обороны». По утверждению юридического защитника, это влечёт за собой прекращение уголовного преследования. Прокуратура указала, что следствие не учло факты систематического насилия со стороны отца, несмотря на их доказанность. До этого стало известно, что ГП не стала утверждать обвинительное заключение по делу сестёр Хачатурян, представленное следствием. В июне 2019 года девушкам было предъявлено обвинение по самой тяжкой квалификации преступления, которую можно было выбрать, — убийство группой лиц по предварительному сговору (пункт «ж» ч. 2 ст. 105 УК). Санкция по этой статье предполагает от восьми до 20 лет лишения свободы. Михаил Хачатурян был убит в июле 2018 года. Преступление совершили его собственные дочери — Крестина, Ангелина и Мария. Они сами вызвали полицию и позже признались в содеянном. Однако девушки заявили, что на протяжении многих лет отец издевался над ними, в том числе прибегал к сексуальному насилию. В итоге Генпрокуратура приняла их версию. История сестёр стала одним из главных толчков к внесению в политическую повестку вопроса о принятии законодательных мер против домашнего насилия. Также в конце января были арестованы пятеро бывших полицейских отдела по контролю за оборотом наркотиков УВД по ЗАО Москвы — Роман Феофанов, Денис Коновалов, Игорь Ляховец, Максим Уметбаев и Акбар Сергалиев. Они стали известны из-за своей причастности к задержанию журналиста Ивана Голунова. Следователи ходатайствовали об их аресте до 29 марта 2020 года, и суд удовлетворил эту просьбу. Всем фигурантам вменяют три статьи: превышение должностных полномочий, хранение наркотиков, а также фальсификация уголовного дела (п. п. «а», «б», «в» ч. 3 ст. 286 УК, ч. 3 ст. 303 УК, ч. 2 ст. 228 УК). Дело против Голунова объединено с делами против бывших силовиков, которые были возбуждены 18 декабря 2019-го и 27 января 2020 года. Изначально все пятеро имели статус свидетелей. Бывших оперативников уволили со службы вскоре после прекращения уголовного преследования Голунова. Позже они пытались восстановиться на работе через суд, но им было отказано. Один из обвиняемых, Максим Уметбаев, частично признал вину: он сознался в том, что дал пощёчину Голунову. В подбрасывании наркотиков ни он, ни остальные фигуранты вины не признали. Журналиста «Медузы» Ивана Голунова задержали в июне 2019 года в Москве по подозрению в распространении наркотических веществ. По его словам, при задержании было допущено множество нарушений, в частности, применение насилия. 8 июня Никулинский суд, в том числе под давлением общественности, назначил ему домашний арест вместо ожидаемого СИЗО. 11 июня дело и вовсе было прекращено. В тот же день глава МВД Владимир Колокольцев заявил, что попросит президента Владимира Путина уволить главу УВД по ЗАО Андрея Пучкова и начальника московского управления по контролю за оборотом наркотиков генерал-майора Юрия Девяткина, причастных к задержанию Голунова. После этого началось расследование инцидента и проверка в отношении полицейских, задерживавших сотрудника СМИ, он был признан потерпевшим. В настоящий момент дело засекречено. Суд отклонил жалобу Ивана Голунова на бездействие следствия, заявив, что расследование продолжается. В подготовке материала также участвовала Марина Ягодкина.