Войти в почту

Тюремный джихад - Исламские фанатики захватывают исправительные колонии

Во всех комментариях Следкома, посвящённых ликвидации подполья, удивительным образом оказался обойдён стороной главный аспект. Как правило, любой терроризм зиждется на какой-то идее. Однако ни в одном случае не уточнялось, какую же направленность имела разоблачённая организация. Хотя догадаться нетрудно, учитывая, что лидер подполья родом из Дагестана. Так что же помешало сказать прямо, как есть: мол, колония оказалась в руках исламских экстремистов? Может, побоялись оскорбить чувства верующих? Вряд ли. Скорее не решились открыто признать то, о чём специалисты твердили все последние годы: российские пенитенциарные учреждения превращаются в рассадники радикального ислама и места вербовки террористов. Причём дело уже дошло до того, что традиционно заправлявший в тюрьмах криминалитет не может ничего противопоставить набирающим всё большую силу исламистам. Как результат прежнее деление на «красные» и «чёрные» зоны больше не работает. Теперь к ним добавились зоны «зелёные», где радикалы-фундаменталисты ищут и находят сторонников своего учения. Бунт и Шляпа «В исправительных учреждениях на территории России сложилась устойчивая система распространения радикальных форм ислама. Не традиционные для мусульман России учения насаждаются через зэков-миссионеров», – ещё шесть лет назад писал глава Приволжского центра региональных и этнорелигиозных исследований политолог Раис Сулейманов. Первые проявления ваххабизма, по его словам, были замечены в начале нулевых, когда в тюрьмы стали массово попадать боевики из числа участников второй чеченской войны. Чеченских радикалов худо-бедно прижали к ногтю, но вскоре стихшая в Чечне волна ваххабизма захлестнула Дагестан. А затем тюремные фундаменталисты получили новую мощную подпитку кадрами – российские тюрьмы заполнили мигранты из Средней Азии. Причём судили их не за экстремизм – кого за перевозку наркотиков, кого за кражи. Однако вместе с собой они несли в зоны принятые на родине формы ислама. Вскоре количество стало переходить в качество. На первый взгляд ничего страшного нет, фактов, похожих на историю в калмыцкой колонии, прежде фиксировалось только два. Так, в 2012 году ФСБ сообщила об обнаружении подпольной ячейки запрещённого в РФ ваххабитского сообщества «Имарат Кавказ» в колонии № 2 Ульяновской области. Лидеры ячейки регулярно связывались с находящимися на свободе членами имарата, а в состав тюремного джамаата (объединения мусульман с целью изучения ислама, совершения обрядов и взаимопомощи) входило несколько десятков заключённых. Согласно данной клятве после освобождения они должны были отправиться на Северный Кавказ и продолжить джихад – священную войну с неверными. Кроме того, в 2016 году в нижнетагильской ИК-5 был выявлен сторонник запрещённого в России ИГИЛ, призывавший к джихаду. Однако это лишь те факты, о которых официально сообщалось с упоминанием «исламского фактора». А есть и другие, где он просматривается пусть не так явно, зато позволяет представить, что происходит нынче на зонах. Итак, картинка первая. Летом 2016 года в Хакасии в исправительной колонии № 35 произошла акция неповиновения со стороны заключённых. «Акцией неповиновения» её скромно назвали во ФСИН, на деле же это был полноценный бунт. В спальном корпусе забаррикадировались 240 арестантов, устроив погром. «Разрушен изнутри один корпус помещения ИК-35 и прилежащая к нему территория, на которую заключённые выбрасывали тумбочки и другие предметы. Кроме того, внутри помещение (кабинеты, камеры, помещения жизнеобеспечения) было разрушено действиями заключённых, которые переворачивали кровати, кидали тумбочки, выламывали двери», – сообщало управление Следственного комитета по Хакасии. В результате в колонию пришлось вводить спецназ, который забросал бунтовщиков светошумовыми гранатами. Чего же хотели зэки? Хотя во ФСИН заявляли о бытовых капризах, позже выяснилось: зачинщиками бунта были осуждённые мусульмане, потребовавшие разрешения в нарушение внутреннего режима молиться пять раз в день. Подбить остальной контингент на бунт зачинщикам не составило большого труда – отмечалось, что мусульман в хакасских колониях насчитывается до 50%. А вот картинка вторая. 2017 год, в колонию строгого режима ИК-1, что в тувинском Кызыле, «заезжает» 29-летний Руслан Гегечкори. Впрочем, так его именуют разве что следователи, криминальному миру он известен как Шляпа-младший – коронованный вор в законе и выходец из семьи таких же авторитетов. Прибыв на зону, Шляпа-младший, как и полагается по воровским правилам, решил «давить центр». Однако оказалось, что далеко не все в колонии готовы признать его верховенство. Местная мусульманская община, состоящая преимущественно из чеченцев и ингушей, пояснила «законнику», что над ними властен только Аллах, а потому свои «понятия» он может засунуть куда подальше. Вдобавок Шляпа ещё и получил по лицу. Спустя пару часов, собрав блатных сторонников, авторитет ворвался в молельную комнату, где мусульмане творили намаз. Урки разнесли дом молитвы, устроив побоище. По всем понятиям они действовали в своём праве – никто не может поднимать руку на коронованного вора! Но закончилась эта история неожиданно. По слухам, сначала в Москве собрались лидеры нескольких диаспор, постановивших жестоко наказать кощунника. А затем Шляпу вдруг «раскороновали», лишив его всех привилегий и защиты воровского мира. И хотя говорят, что произошло это по другим причинам, некоторые шепчутся: воры решили не вступать в конфликт с мусульманами. Слишком большую силу набрали они на зонах. Путь в ваххабиты По оценке руководителя отдела по работе с вооружёнными силами, правоохранительными органами и тюремному служению Духовного управления мусульман России Шамиля-хазрат Арсланова, сегодня мусульмане составляют порядка 35% от общего числа осуждённых. Тут, безусловно, следует уточнить: не каждый мусульманин – радикал, как не каждый радикал – мусульманин. Вот только грань здесь оказывается порой слишком тонкой. «Ценности зоны, построенной на системе неписаных воровских законов, легко могут быть подменены ценностями религиозного экстремизма: «жить по понятиям» – «жить по шариату», «государство ментовское» – «государство кяферское», – писал Раис Сулейманов. – Романтизация криминального мира в глазах самих уголовников легко перекликается с эстетикой и этикой ваххабизма: общие представления о добре и зле, о правильном и плохом, а жизнь «по понятиям» легко подменяется жизнью «по шариату» в фундаменталистском его понимании». В итоге, отмечает Раис Сулейманов, выходит такой ваххабит на свободу – и в глазах молодёжи тут же становится авторитетом. А как же – человек пострадал за веру! Это помогает вербовать новых сторонников, в том числе из числа подростков, у которых обычно большие сложности с критическим мышлением. Зато они знают: даже если попался и получил срок, братья по вере не бросят. Помогут с передачами, защитят, приютят после освобождения. Потому получается, что сажают одного радикала, а проходит пара лет – и он успешно превращает в фундаменталистов десяток-другой обычных уголовников. За примерами далеко ходить не надо – вспомним ту же историю с калмыцкой колонией. К ней, кстати, стоило бы внимательно присмотреться. Обратить в экстремисты 100 с лишним человек – это не шутки. Что же за златоуст там выискался? Всё начинается с малого, объясняют эксперты. Никто не ходит по пятам, шепча на ухо, что традиционный ислам – это плохо, а ваххабизм – хорошо. Взять, к примеру, следственный изолятор. Бывавшие в нём люди рассказывают: в камерах, где сидят мусульмане, элементарно можно дышать. В СИЗО обычно все курят, как паровозы, а для исламистов табак – харам. Уже из-за этого, говорят знатоки тюремного быта, многие некурящие стараются попасть в «зелёные» камеры. Плюс радикалы отличаются не только сплочённостью, но и решительностью. Потому во время конфликтов с теми же уголовниками способны дать им серьёзный отпор. Из-за этого многие, в особенности попавшие за решётку впервые, только из инстинкта выживания стараются прибиться поближе. После чего начинаются разговоры «за жизнь», и вот уже тюремный джамаат принимает нового «брата». Двери открыты для всех. Фундаменталистам, для которых главным критерием является следование канонам их веры, плевать на традиционную блатную кастовость – вор в законе для них ничуть не круче обычного мужика. Что там, в джамаат берут даже «опущенных», которые считаются в зонах самыми отверженными и бесправными существами! Естественно, предоставляя им такую же защиту, как и всем членам организации. На что пойдёт, выйдя на свободу, благодарная новым братьям за спасение несчастная жертва насилия, да ещё с напрочь промытыми мозгами? Двинется вербовать новых членов? Наденет пояс шахида и пойдёт взрываться в метро? «Свои» имамы Нельзя сказать, что в тюремном ведомстве не знают о проблеме. В феврале 2018 года ФСИН официально обратилась к мусульманским духовным лидерам с просьбой оказать помощь в работе с приверженцами радикальных течений ислама. «У нас есть фашисты, националисты, мы умеем с ними работать. Но с людьми, которые проповедуют агрессивные формы ислама, до конца работать не умеем»,– заявил первый заместитель директора ФСИН Анатолий Рудый. Для борьбы с радикалами во ФСИН решили сделать ставку на активное сотрудничество с представителями исламского духовенства. Те, мол, должны приходить в тюрьмы и разговаривать с отбывающими срок мусульманами, убеждая не ступать на путь ваххабизма. Однако вряд ли такое решение можно назвать удачным. Во-первых, как говорят религиоведы, в исламе есть масса различных течений и потому важно, чтобы приходящий к осуждённым имам был для них своим. В противном случае получится профанация и пустая трата времени. А то выйдет ещё хуже. Раис Сулейманов приводил пример, как в одной из колоний Казани заключённые избили имама всего лишь за то, что он призывал следовать традиционному для татар мусульманскому укладу. В свою очередь, Шамиль-хазрат Арсланов рассказывал: имам пришёл в следственный изолятор, попытался завести беседу. Но ему тут же заявили: дескать, уходи, ты работаешь с властью, а значит, ненастоящий имам, настоящий должен идти против власти и сидеть в тюрьме. Во-вторых, а есть ли гарантия, что найденный тюремщиками имам будет говорить именно то, что надо? За последние годы правоохранители не раз возбуждали уголовные дела в отношении исламских священнослужителей по обвинению в оправдании терроризма и призывах к экстремизму. Кстати, и само появление «тюремного джихада» Раис Сулейманов связывает с именем Марата Кудакаева, в своё время возглавлявшего отдел по работе с силовыми органами Духовного управления мусульман Татарстана и активно посещавшего исправительные учреждения. В 2012 году Кудакаев был арестован в рамках дела об убийстве начальника учебного отдела ДУМ Татарстана. Заинтересовавшись, чем Кудакаев занимался в колониях, следователи схватились за головы – за несколько лет визитов он создал там целую сеть джамаатов, где открыто проповедовался джихад ваххабитского толка. Уголовники расценивались как авангард будущего джихада – они-де не боятся крови, а потому идеально подойдут для борьбы с неверными. Мнение Александр Шестун, экс-глава Серпуховского района Московской области, обвиняется в получении взятки – Огромное количество мусульман в тюрьмах Москвы. Примерно 40% составляют узбеки, таджики, киргизы, татары, жители Кавказа. Во всех трёх тюрьмах, где я побывал – «Водник», «Лефортово», «Матросская Тишина», – пропорция примерно 40% мусульман к почти 60% православных. Две причины, почему государству надо более внимательно относиться к положению мусульман в тюрьмах и колониях. Во-первых, уж слишком силён накал страсти у исламистов, они более радикальны и последовательны. Многие из них признают единственным законом для себя положения шариата. Попадая в тюрьму, умеренные мусульмане, лишённые возможности общаться с имамом, соблюдать традиционные религиозные обряды, подпадают под влияние джихадистов. Во-вторых, во всех известных мне тюрьмах Москвы «смотрящие» и «положенцы» почти сплошь мусульмане. Самый верх иерархии последние годы у чечено-ингушской диаспоры, затем следуют дагестанцы, азербайджанцы, кабардинцы, татары, несмотря на то что большая часть воров в законе – грузины, армяне, русские, курды.

Тюремный джихад - Исламские фанатики захватывают исправительные колонии
© Версия