Спецпредставитель президента РФ по Афганистану, директор Второго департамента Азии МИД Замир Кабулов рассказал в интервью ТАСС о ситуации с президентскими выборами в Афганистане, возобновлении переговоров США с талибами и нападении боевиков ИГ (террористическая группировка "Исламское государство", запрещена в РФ) на таджикскую погранзаставу. — 28 сентября в Афганистане прошли президентские выборы, которые сопровождались крайне низкой явкой и нарушениями. Результаты до сих пор не обнародованы. Как российская сторона расценивает сложившуюся ситуацию, будет ли она готова признать итоги выборов? — Мы сожалеем, что выборы прошли таким образом и что уже более двух месяцев избирательная комиссия не может подсчитать голоса. Для напоминания: в прошлом году в Афганистане состоялись парламентские выборы, так там подсчет восемь месяцев длился. Конечно, это радовать нас никак не может. Что касается того, признает ли Россия, это будет зависеть от объявления итогов. Нам пока непонятно, с чем мы имеем дело, поскольку два основных претендента — действующий президент Ашраф Гани и его партнер по правящему тандему Абдулла Абдулла — оба заявляют априори о своей победе, поэтому нам нужны объективные результаты. Здесь много вопросов, и мы пока не знаем, каким образом афганский избирком будет выходить из сложившегося положения. В чем там загвоздка: во-первых, вы правильно упомянули, что очень низкая явка. Ну, сами посудите, около 9 млн зарегистрированных избирателей. По разным оценкам в голосовании приняли участие только 1,7 млн человек, то есть пятая часть. Это само по себе не может не настораживать. При том что мы помним, что в день голосования талибы (движение "Талибан", запрещено в РФ — прим. ТАСС) воздержались от резонансных терактов и каких-то прямых угроз не было, условия для волеизъявления населения были. Ну, конечно, страхи, наверное, тоже были, как мы и предполагали, но такой низкой явки никогда в истории афганских президентских выборов после 2001 года не было. Оппозиция действующему президенту утверждает, что его сторонники подтасовали 300 тыс. голосов. Там два вида голосования. Есть биометрическое голосование, когда фиксируется каждый голос, даже лицо голосующего, а в некоторых районах было традиционное — с бумажными бюллетенями. Так вот у них подозрения, что сторонники действующего президента подтасовали все 300 тыс. голосов в его пользу. И таким образом, если они будут учитываться, то он как бы побеждает, что они считают нечестным. В этой обстановке нам очень сложно судить. Недавно в Стамбуле была конференция, мы там свою позицию высказали. И не только мы, надо отдать должное и президенту Турции Реджепу Тайипу Эрдогану, который ясно заявил, что международное сообщество ждет от Независимой избирательной комиссии Афганистана честных итогов. Для нас важно, чтобы итоги голосования были признаны подавляющим большинством самих афганцев, афганских избирателей. Вот это для нас главный критерий. — Китай выступил инициатором проведения очередной встречи межафганского диалога, однако ее сроки до сих пор не согласованы. Сообщалось, что талибов не устраивает состав делегации Кабула. Остаются ли возможности для компромисса в этом вопросе? — Наверное, остаются. Но поскольку китайцы организуют эту встречу, они вовлечены во все глубинные процессы ее подготовки, а не мы. Мы рассчитывали, что китайские партнеры проведут встречу. Действительно, вы правы, там целый клубок претензий. Беда в том, что действующий президент хотел бы как бы возглавлять этот процесс и единолично определять состав той делегации афганцев, которая будет разговаривать с другой делегацией — талибами. Талибы — и не только талибы, оппозиционные силы Афганистана, которые участвовали в московской встрече, — категорически возражают. Все согласны, включая и талибов, что в составе широкой представительной афганской делегации должны быть эмиссары правительства, которые будут участвовать в личном качестве. Однако президент Афганистана настаивает на своей версии, что не устраивает талибов. Поэтому подготовка зашла в тупик. Мы очень сожалеем и все-таки рассчитываем, что такая встреча произойдет в обозримом будущем, потому что мы затевали этот процесс как нечто, что будет способствовать созданию благоприятной атмосферы, когда сами афганцы и их политические представители будут общаться со своими соотечественниками — талибами — и решать вопросы, касающиеся будущего своего государства, своей страны. У нас в Москве это получилось, мы бы очень хотели, чтобы этот процесс имел бы продолжение. Мы начали этот процесс, и он был подхвачен. Вторая встреча была проведена в Дохе, на наш взгляд, неудовлетворительно. Во всяком случае афганцы нам жаловались, что, в отличие от Москвы, где им была предоставлена полная свобода действий — мы не вмешивались, и они имели возможность сами за закрытыми дверями обсуждать, — в Дохе все происходило иначе, ими пытались манипулировать. В Москве мы создали им условия. Мы помогли арендовать отель, всех поселить там, предоставили им и переговорный зал, и все остальное, далее никак не вмешивались. Да, разумеется, после завершения и в перерывах между их встречами у меня были отдельные встречи с обеими сторонами — с условно кабульской делегацией и с талибами, но мы никак не присутствовали и не влияли. А в Дохе они сами сидели и руководили, это мероприятие утратило чисто афганский характер. Вот это мы считаем ошибкой и рассчитываем на то, что в Китае это будет организовано иным образом. Китайские коллеги обещали, что именно так и будет. Это в их интересах и в интересах вообще развития межафганского диалога. — В ходе необъявленного визита в Афганистан 28 ноября президент США Дональд Трамп заявил, что Вашингтон возобновил переговоры с талибами, которые были прекращены после теракта в Кабуле. Как вы оцениваете перспективы переговоров? Получала ли Москва приглашение стать гарантом мирного соглашения между США и талибами? Будут ли российские представители присутствовать на церемонии подписания? — Во-первых, переговоры уже идут в Дохе. Я видел сообщение, что стороны взяли тайм-аут для консультаций со своим руководством: талибы со своим, [спецпредставитель США по Афганистану] Залмай Халилзад с американским. Там обсуждаются серьезные вопросы создания предварительных условий для самого подписания. Сам текст уже согласован, это нам подтвердили и американцы, и талибы давно, еще в сентябре. Что касается гарантий, изначально талибы ставили вопрос о том, чтобы Россия, Китай, Пакистан, Иран и некоторые другие ключевые государства выступили в качестве гарантов этих соглашений. Но позднее в процессе обсуждения с американцами обе стороны сошлись на том, что все эти страны будут выступать в качестве свидетелей. Мы готовы в любом качестве участвовать, для нас важен сам факт. Нам важно, чтобы скорее это соглашение было подписано, чтобы можно было двигаться дальше. Поэтому мы заинтересованы в успехе американо-талибских переговоров, которые открывают путь для межафганских переговоров, основного этапа с нашей точки зрения. — В апреле санкции Совбеза ООН в отношении переговорной команды "Талибана" были приостановлены на девять месяцев. Будет ли этот режим продлен? — Этот вопрос обсуждается нашими коллегами в Нью-Йорке с американцами и другими членами Совета Безопасности. Я уверен, что такое продление будет осуществлено, поскольку мы находимся накануне запуска межафганских переговоров и убеждены, что переговорщики с талибской стороны, те из них, которые являются фигурантами санкционного списка Совета Безопасности, должны иметь возможность ездить по миру и встречаться с их афганскими партнерами там, где это будет удобно. — Планируются ли визиты представителей Кабула в Россию и российских официальных лиц в Афганистан? — На настоящий момент такие визиты не планируются, что не означает, что их не было. Вот совсем недавно, несколько недель назад, в Москве была встреча секретарей Советов безопасности стран СНГ, на которую соответствующий представитель Афганистана был приглашен, он принимал участие. Других пока визитов с нашей стороны в Афганистан и оттуда к нам не планируется. — В ноябре боевики совершили нападение на погранзаставу на таджико-узбекской границе. По данным таджикской стороны, нападение совершили боевики террористической группировки "Исламское государство", проникшие со стороны Афганистана. Кабул эту информацию не подтвердил. Принимала ли российская сторона участие в расследовании этого инцидента? — Мы не принимали участие, такой просьбы, насколько я знаю, со стороны властей дружественного нам Таджикистана не поступало. Мы ориентируемся на те данные расследования, которые официально объявляют таджикские друзья, и рассматриваем их как достоверные. Сам по себе этот факт очень тревожный, и, если кто-то отслеживал эволюцию российской позиции в отношении вообще террористических организаций в Афганистане и ИГ в частности, мы уже несколько лет назад предупреждали об опасности развития событий по такому сценарию. К сожалению, мы оказались здесь правы. Еще года два назад они все это подавали так, что Россия намеренно пугает Центральную Азию, чтобы, дескать, там свои военные базы разворачивать и прочее, а это на самом деле миф. Сегодня мы слышим совсем другие слова, когда американские представители, в том числе военные, говорят об ИГ как серьезном вызове не только для региона, но и международного сообщества. О чем и речь, мы просто стараемся и привыкли смотреть глубже на вещи и видеть перспективу. Мы за то, чтобы мировое сообщество боролось с любым злом в его зародыше, а не тогда, когда оно уже превращается в реальную угрозу безопасности отдельных государств и их соседей. Я считаю, что мы и не только мы, но и все другие государства региона должны серьезно изучить инцидент в Таджикистане и принять все необходимые меры, чтобы не допустить повторений. Что касается нас, Таджикистан — наш союзник по ОДКБ, здесь он совершенно вправе рассчитывать на полную поддержку не только России, но и других членов этой организации. Нападение боевиков не вызвало никакой паники у наших таджикских друзей, они контролируют ситуацию. Это для нас главное, но мы не хотим, чтобы такие инциденты происходили и в других соседних государствах Центральной Азии, которые все являются для нас дружественными и союзными. Беседовали Арзу Пашаева, Лейла Тураянова
