Марш-бросок по нехоженым тропам

Закрытые люди «Пыталась я Черкасова (советский писатель, автор цикла романов о староверах. – «Профиль») читать, да не вышло. Неправды много, – по-современному одетая женщина средних лет спокойно рассуждает, стоя в воротах полувекового деревенского дома. – Посты мы соблюдаем, детей в строгости растить стараемся. Если с чужой посуды пришлось поесть – прощения просим. СНИЛС детям завели. Нельзя, а что делать – надо. В школе заставляют. Куда денешься». Деревня с двумя названиями – Покровка (Осиновка) или Осиновка (Покровка) на юге Красноярского края стоит в стороне от трассы М‑54, идущей из Абакан в Кызыл и дальше, до границы с Монголией. Поблизости нет популярных туристических троп, горнолыжных комплексов, дорогих охотничьих заимок. Вместо внедорожников со снегоходами в прицепах тут проще встретить советский мотоцикл без двигателя и бензобака, который тянет за собой упряжка лаек. Местных жителей в Покровке-Осиновке полтора десятка. Среди них – многодетная семья староверов Кожевниковых. «Сена нынче не запасли – покупать будем. Муж все на промыслах, сейчас на рыбалке, на Камчатке. Вернется через пару дней», – продолжает рассказ о жизни в таежной деревне супруга Константина Кожевникова. Свое имя женщина называть категорически отказывается. Интересуемся, давно ли муж на рыбалке. Неделю, две? «Полгода уже не видела», – вздыхает женщина. В Покровку-Осиновку мы приехали с заместителем начальника учебного центра военно-спортивной подготовки «Ергаки» Центрального военного округа Борисом Чеховским. С Кожевниковыми он знаком не один год. Рассказывает, бывал у них в доме, что считается у староверов знаком особого уважения и доверия. Глава семейства помогает образовательному центру. На безвозмездной основе. Убедившись, что Константин на днях выйдет на связь и сможет подробно рассказать о работе в центре «Ергаки», мы попрощались с хозяйкой дома. «Не расстраивайся, что не узнал, как зовут жену Кости, – утешил меня Борис Афанасьевич. – Я и сам, признаться, не знаю ее имени. Они люди по-своему приветливые, даже с чувством юмора. Но все же закрытые. Как и прадеды, сторонятся пришлых». Хаммам для спецназа Учебный центр военно-спортивной подготовки «Ергаки» расположен на высоте полторы тысячи метров над уровнем моря в живописном уголке Саян. Контрактники из подразделений ЦВО и других военных округов едут сюда, чтобы пройти курс горной подготовки. Обучение разделено на четыре основных этапа, после прохождения каждого бойцы сдают зачеты. Как теорию, так и практику. «Ергаки» – единственный в своем роде круглогодичный центр подготовки. Тренируются здесь весной, летом, осенью и зимой. На каждое время года подготовлена отдельная программа. Разведчики, спецназовцы, десантники и мотострелки совершают многокилометровые марш-броски по непроходимой тайге, преодолевают вброд и по канату горные реки, учатся скалолазанию. Причем на третьем и четвертом этапах подготовки получают квалификацию, позволяющую взбираться на скалы с отрицательным уклоном, скалы-зеркала, которые имеют пятый и шестой альпинистские уровни сложности. Бойцов обучают езде на лошадях, на практике показывают, как с их помощью транспортировать раненого или доставлять боеприпасы в труднодоступные горные районы. Зимой к этим дисциплинам добавляются скитур – маршруты с подъемами и спусками на специальных лыжах – и фрирайд – катание по неподготовленным трассам. Служба в российской армии укрепляет тело и дает возможность увидеть невероятно красивые уголки страныАнатолий БородкинПрибывшие в центр располагаются не в казармах, а в комнатах на трех-четырех человек с душем и туалетом. После серьезных физических нагрузок для бойцов предусмотрена система реабилитации: бассейн, четыре сауны, хаммам, солевая комната, «кедровая бочка», а для тех, у кого еще остались силы, – тренажерный зал. «Ергаки» может одновременно принять до 70 контрактников. Ротация бойцов происходит постоянно. Кроме российских подготовку здесь проходили военные из Таджикистана, Анголы и Китая. Чтобы освоить все четыре этапа подготовки, каждому соискателю нужно приехать сюда не менее десяти раз. Программа, уровень ее сложности для каждой группы, прибывающей в «Ергаки», составляется индивидуально, в зависимости от рода войск и задач конкретного подразделения, которое представляют солдаты. Из аэропорта Абакана вместе со мной на военном «Урале» в учебный центр ехали морские пехотинцы из Калининграда. Ребята впервые прибыли проходить подготовку в «Ергаки». Следующим утром я застал их за партами, слушающими теоретический курс по безопасности, основам поведения в горах. Так проходят первые дни у всех, кто прибывает на «стажировку». Инструкторы-отшельники «Обязательным у нас является курс выживания в тайге в разное время года. Он разделен на разные уровни сложности, может идти от одного до нескольких дней пребывания вдали от цивилизации, – рассказывает директор учебного центра военно-спортивной подготовки «Ергаки» Евгений Павлычев. – Бойцы учатся разводить огонь без спичек, обустраивать себе ночлег, желательно в ненастную погоду. Зимой выкапывают в снегу землянки, своеобразные сибирские иглу. Инструкторы показывают, как из подручных средств делать ловушки на зверей, где лучше ловить рыбу, какие травы, мох и лишайники целебные, а какие, наоборот, – ядовиты». Инструкторами курсов выживания выступают опытные охотники. Реже – и это гордость и «фишка» центра – местные таежные жители, староверы. Задачу по привлечению к подготовке военнослужащих представителей одного из самых закрытых сообществ России, поколениями сторонившихся любых контактов с цивилизацией, государством, мирянами, но имеющих уникальный опыт выживания в дикой природе, поставил несколько лет назад министр обороны страны Сергей Шойгу. В боевых условиях нужно не только уметь преодолевать вертикальные и горизонтальные препятствия, но и быть готовым к эвакуации раненыхАнатолий БородкинЧерез городских, живущих в близлежащих Минусинске и Абакане старообрядцев сотрудники «Ергаки» нашли первого претендента на преподавательскую должность – Петро Руковицына, жителя поселка староверов Усть-Ужеп в Тыве. И отправились к нему на вездеходе по непроходимой тайге. «Петро оставил меня на ночлег у себя дома, что считается большой редкостью и удачей, – вспоминает первое знакомство со своим внештатным сотрудником Евгений Павлычев. – И главное, что меня поразило в нем, в его жене и их детях, – это искренность. Они искренне смущались, искренне удивлялись. Удивительно открытые люди. Меня накормили рыбой, пойманной в Енисее, налили кружку ягодной бражки. Это единственный слабоалкогольный напиток, который могут себе позволить по праздникам в тех местах». Согласие на взаимодействие с военными Петро Руковицын дал после того, как получил разрешение от старейшины Усть-Ужепа. Одним из весомых аргументов в пользу такого решения стал непререкаемый авторитет Сергея Шойгу в Республике Тыва, в том числе и в таких «нелюдимых» уголках региона, считает Павлычев. «Солдатам надо помогать» С 2016 года Петро Руковицын провел десяток курсов выживания в тайге для контрактников, двое его сыновей успели отслужить в армии. За это время сотрудники учебного центра поняли, что главными проблемами в реализации уникальной учебной программы является существенная удаленность (более 200 километров) от «Ергаки» и почти полная транспортная недоступность Усть-Ужепа. Весной, в период ледохода, добраться туда можно только вертолетом. Кроме того, в поселке отсутствует мобильная связь. За время моего пребывания в центре с Петро так и не удалось связаться. По предположению сотрудников «Ергаки», инструктор-старовер мог уйти на промысел в тайгу. У многих односельчан Руковицына нет паспортов, они стараются не брать в руки деньги и все, на что нанесен штрих-код, поскольку это, по мнению староверов, помечено «числом антихриста». У них нет интернета и мобильной связи, но коммуникация между общинами налажена идеально и веками работает исправно. ©Анатолий Бородкин «В Усть-Ужепе я встретил девушку из семьи староверов. Она приехала из Уругвая! Посватали за парня из поселка, – рассказывает Евгений Павлычев. – Их поженили, и они уехали жить в Латинскую Америку. Общение «между своими» у этих людей происходит постоянно, вне зависимости от расстояний». Раз нашли пару из-за океана ужепскому парню, нашли и инструктора в более доступной для транспорта деревне. Дальнего родственника Руковицыных Константина Кожевникова из Покровки-Осиновки. От нее до «Ергаки» 60 километров, из них всего 10 по «грунтовке». «Ну а кто нашу землю будет защищать, если не наш солдат, – ответил Константин на вопрос, не нарушил ли он религиозных канонов работой на Министерство обороны. – Даже в ранешних книгах писано, что, когда чужеземец на нас нападал, все рать принимали. Даже в монастырях чины высокие. Потом моления относили. Так что надо солдатам нашим помогать. Там более у меня корысти никакой в этом не было, денег никаких за помощь я не просил». Кожевников – потомственный охотник. Говорит, когда показывает бойцам ягоды и коренья, пригодные в пищу, иногда не знает их точных названий. Просто помнит с раннего детства, как они выглядят, в какой местности растут. «Как огонь в дождь разводить, как под кедрой сохраниться, хоть зимой хоть летом. Вот это рассказываю, – смущенно продолжает Константин. – Всегда говорю: имейте хоть моток лески с собой, тогда рыбой в тайге сохранитесь». Конвейер препятствий Ежедневный график работы в учебном центре «Ергаки» напоминает конвейер. После утреннего построения группы из разных подразделений бегом отправляются отрабатывать различные элементы программы. «Опорные точки», где бойцов ждут инструкторы, расположены на разном расстоянии от базы. Уложившись в норматив на одной из них, группа направляется к следующей. Угнаться за бойцами неподготовленному человеку вряд ли возможно, поэтому на каждом этапе мне встречались разные группы. Так, умение соорудить носилки из спальников, альпинистских веревок и ледорубов, перенести на них раненого до повозки с лошадью отрабатывали разведчики 55‑й отдельной мотострелковой бригады из Тывы. Команда их однополчан обследовала горную местность верхом. В тайге не всякая боевая машина проедет, а вот лошадь пройдет где угодноАнатолий Бородкин«Лошади у нас в основном монгольской породы. Они отличаются выносливостью, прекрасно приспособлены к горной местности», – объясняет заместитель начальника учебного центра Борис Чеховской. На этапе «скалолазание» я застал ребят с 201‑й российской военной базы, дислоцированной в Таджикистане. За время моего пребывания на «опорной точке» каждый из пятерых бойцов, представляющих подразделение, успел подняться и спуститься с пятнадцатиметровой скалы с отрицательным уклоном по несколько раз. «Это несложная скала. Мы недавно поднимались на пик Молодежный, 2060 метров над уровнем моря. Вот это интересная вершина, – говорит младший сержант Сергей Смирнов, находящийся на втором этапе подготовки. – Вообще, навыки, которые получаешь здесь, в Ергаках, уникальные. У нас в Таджикистане такого нет. Тут скалолазание, форсирование рек. И старовер, который показывает, как без спичек тетивой огонь разжечь». Расставленные приоритеты На одной из «опорных точек» я задержался дольше остальных, чтобы продолжить беседу со старовером Константином. Фотографировать себя он запретил. Попытки сделать это скрытно встретили неодобрительные взгляды. А послушать этого человека с чудным языком и иногда странными для жителя мегаполиса суждениями очень хотелось. «К медицине настороженно я отношусь. Писали тут заявление, чтоб ребятишкам прививки не ставили. Болеют они после них, да и не положено. Штрих-коды сдираем постоянно с ручек да с тетрадей – тоже нельзя, не по закону, – сообщил Константин особенности взаимоотношений его семьи с надвигающейся цивилизацией. – А вообще мирских людей мы не сторонимся. Нам с ними есть, пить нельзя да за глаза про других плохое говорить». В конце разговора я поинтересовался, на что Кожевниковы содержат троих детей, где берут деньги. «Скотину выращиваем, ягоды, грибы, орех собираем. От туристов деньги, от охоты. Непостоянные, но бывают, – ответил он. – Мы сразу до тонны муки покупаем, несколько мешков сахара, крупы. На то и живем». И, помолчав немного, добавил: «Но с военных я денег не брал и брать не буду. С туристов богатых, охотников – да. А с солдат наших – нет. Нехорошо это».