Цензура — это мы

Выступление Максима Галкина на концерте в Новосибирске вызвало не одну, а даже две бури. Одних рассказ Галкина о засилье цензуры на федеральных каналах, постановочном побиении проплаченных «хохлов», «поляков» и «американцев» в программе «Время покажет» Артёма Шейнина, бесконечных россказнях отечественных пропагандистов о том, насколько плохи дела в Украине и прекрасны в России, возмутил. Дескать, не являются ли шутки о фактически несменяемом в течение 20 лет президенте, при котором выросло целое поколение, полагающее, что Путин – это должность, результатом того, что Макс всё ещё не получил звание народного артиста? Дайте, мол, ему, и он успокоится. Другие остались в неописуемом восторге и сравнили выступление пародиста с глотком свежего воздуха: как можно решиться на такое, не боясь попасть в «стоп-лист»? Ведь чета Галкина-Пугачёвой до этого момента числилась в списках вполне благонадёжных деятелей культуры. Оба – «князи из Грязи». Долларовые мультимиллионеры. Она — Примадонна. Он — шут федерального значения, если и позволявший себе ранее крамолу, то очень деликатную. Вспомним «пятиминутку» Галкина в поддержку актёра Павла Сенцова, защищали которого «всем миром», понимая, что сегодня он, а завтра – мы. Испокон веков именно придворные шуты обладали привилегией не только веселить засидевшихся монархов, но и говорить им правду, облечённую, порой, в формат шутки. История помнит легендарного Трибуле, веселившего знать при дворе Людовика XIV (о нём писали Рабле и Гюго), Станчика, Шико, наконец, русского шута Балакирева, который из-за своего длинного языка был частым гостем Тайной канцелярии. Дерзкое, крайне дерзкое выступление Галкина, сделавшего выпад не только в адрес власти, но и в адрес многонационального русского народа, не мыслящего своего существования без десятилетиями восседающего на троне царя, генсека или президента, вынудило нахмурить брови людей, которые шутить вовсе не расположены. Пропагандистский пул в лице Владимира Соловьёва, Артёма Шейнина и Дмитрия Киселёва едва ли не хором заявил: цензуры на отечественном телевидение нет свобода слова в России такая, что «будь здоров» (можно было бы и поменьше). И надо отметить, что на российском ТВ, действительно, цензуры нету, что бы там не заявляли в пику российской общественности Галкины, Познеры и другие «агенты западного влияния», имеющие в карманах паспорта треклятых демократий — США, Франции или даже Земли Обетованной. На ТВ — нету. В головах – есть. Что есть цензура? Если брать в расчёт чисто юридическую точку зрения, то в средствах массовой информации цензура — это наличие требования со стороны власти предварительно согласовывать материал, который готовится к публикации или выходу в эфир. Директивный запрет власти на трансляцию тех или иных программ или публикацию — это, опять-таки, самая настоящая цензура. Откроем Конституцию РФ. За два параграфа до обещающей нам право на свободу мирных собраний 31-й статьи, есть статья 29-я, в пятом подпункте которой цензура запрещается категорично и прямо. И цензуры, если понимать под ней существование властного органа, не дозволяющего освещать то или иное событие должным образом, но не иначе, так-таки и нету, если не брать в расчёт Роскомнадзор с его наивными требованиями к средствам массовой информации. Какими? Ну, Например поминать, словно попугаи, запрещённость в России тех или иных деструктивных или террористических организаций. Либо ставить заголовки «Женщина с двумя детьми выпала из окна», чтобы не подстрекать глаголом «выбросилась» довольных жизнью россиян к суициду. Вся эта мелочёвка, безусловно, оправдывает существование такого авторитетного ведомства, как Роскомндзор, которое за несоблюдение рецептов по приготовлению материалов может вынести нашему или любому другому СМИ предупреждение либо инициировать отзыв лицензии за систематические нарушение «правил игры». Но с цензурой подобного рода нюансы не имеют решительно ничего общего! Редакционная политика любого средства массовой информации — дело главного редактора. Немного истории! В новой России ельцинской эпохи поливать дерьмом чиновника любого уровня (от директора жилконторы до президента страны) хоть в эфире, хоть со страниц газет, хоть в только-только проклюнувшемся «онлайне» было не только модно, но и должно. Складывалось впечатление, что пьяная (как говорит в своём выступлении Галкин — «пошатывающаяся») власть создана для того, чтобы вытирать о неё ноги, если зарплату задерживали и на коврик у входной двери не хватало. Аккурат в «Миллениум» всё начало меняться окончательно и бесповоротно. На смену новой России пришла «новейшая», лидером которой был дан не оформленный официально, но очень чёткий посыл насчёт того, что власть трогать руками (и даже языком) крайне опасно. Нет-нет, никаких поправок в Конституции России вы не сыщете днём с огнём. Это где-нибудь в «братской» Белоруссии гайки закручиваются, честно подкрепляясь соответствующими статьями УК, предусматривающими уголовную ответственность, например, за выпад в адрес президента. В России президент не выделяется из общей плеяды представителей властных структур, за персональную обиду в адрес которых тоже можно ответить в уголовном порядке. Но и без этого понятно, что за нелицеприятные высказывания, не понравившиеся не только самому президенту, но и его ближнему окружению, можно ответить свободой, работой и жизнью. За примерами далеко ходить не надо. Не так давно на встрече с правительством региона глава Чечни Рамзан Кадыров призвал «убивать, сажать, пугать» людей, оскорбивших честь посредством публикации в сети. В отличие от блогера Синицы, получившего пять лет за пост, в котором он побеспокоился за безопасность дочерей росгвардейцев, разгонявших митинги, Кадыров абсолютно легитимен в своих высказываниях. Никому и в голову не придёт проводить проверку в отношении руководителя региона, где ценой невероятных усилий достигнут хрупкий мир. Хотя все мы равны перед Конституцией, якобы, гарантирующей равенство прав, и перед законом, согласно которому за убийство опороченного в СМИ ребёнка положено 2,5 года лишения свободы, а за трёп в своём блоге можно не вылезать из тюрем годами и даже десятилетиями. Так что же такое цензура? Все мы помним, как с телевидения выгнали, увы, безвременно ушедшего из жизни Сергея Доренко, отстранённого от эфира и уволенного за честный и правдивый рассказ о тоннах государственной лжи по поводу того, как не стали спасать «Курск», и о том, как семья капитана подводного атомохода живёт в не отапливаемой годами квартире, спасаясь с помощью электрокипятильника, прикрученного к батарее. За ним «на выход» из нашей телевизионной жизни проследовал блистательный Леонид Парфёнов, нарушивший «корпоративную этику» на НТВ. Что ж за «этика» такая? Парфёнов хотел поставить в эфир интервью со вдовой чеченского сепаратиста Яндарбиева. Ему запретили трансляцию в европейский эфир. Запретили, опять же, не власти. Главный редактор НТВ Александр Герасимов. В деле увольнения Леонида Парфёнова в 2004 году фигурировал внутриредакционный документ, который был опубликован с подачи раздосадованного автора программы в «Коммерсанте». Но окончательно из эфирной сетки федеральных каналов Парфёнов исчезнет позже. Аккурат после того, как назовёт федеральное ТВ «похабенью с бадминтоном и амфорами», начнёт открыто поддерживать Навального и выскажется против присоединения Крыма. Блистательный, интеллигентный журналист не найдёт компромисса между совестью и желанием работать. А вот Владимир Познер, его уважаемый коллега, которому ненавязчиво намекнули, что одновременно на «Дожде» и на «Первом» работать нельзя, найдёт. Выберет «Первый», максимально стерилизовав свой когда-то остроумный контент. Кто же будет виновен в том, что лучшие журналисты — Сергей Доренко, Леонид Парфёнов, Светлана Сорокина окажутся в буквальном смысле слова выдавлены из эфира, а на смену им придут жлобские лица откровенных хамов, полагающих возможным устраивать массовые побоища на потеху дня в прямом эфире? Можно подумать, что во всём виноваты Константин Эрнст (в случае с Доренко и Сорокиной, которой именно он цинично предложил вести вместо политических ток-шоу передачу о благотворительности) или Александр Герасимов (перекрывший кислород Парфёнову на НТВ). Но так ли это на самом деле? Лишь частично. В «nothing personal» этих людей сквозит ничем не прикрытое желание хорошо жить и не иметь никаких проблем с действующей властью, установившей негласные законы, при которых гайки закручиваются всё больше, а любое инакомыслие выдавливается на корню. Что любопытно? Власть во всех своих действиях отождествляет себя с народом, якобы, выдавшим ему карт-бланш. И тут пришла пора вернуться к нашему Максиму Галкину, посмеявшемуся над тем, что люди, живущие в России, не могут жить без пожизненно восседающего на троне царя-батюшки, облечённого всеми видами полномочий. А ведь над этим стоило бы поплакать. Мы и не заметили, как во всей этой кутерьме достигли подлинных высот в части самоцензуры и срослись с властью, как сиамские близнецы. Именно это имел в виду когда-то Дмитрий Песков, высказавшийся по поводу «небогоугодного» с колокольни РПЦ спектакля «Тангейзер», история которого подзабыта, и фильмов в стиле «Левиафан» Андрея Звягинцева. «Если государство дает деньги на ту или иную постановку», – заявил несколько лет назад Дмитрий Песков. — «Оно вправе обозначить ту или иную тему». А только ли тему? Нет. Ракурс, в котором эта тема должна быть освещена. В 2016-м мы следили за конфликтом власти и Константина Райкина, воспротивившегося цензуре творчества в России и попросившего не делать вид, что «власть — это единственный носитель нравственности и морали». Но сегодня, спустя всего три года, уровень самоцензуры подскочил в разы. И достиг абсолютного «дзена». Власти больше не нужно ни во что вмешиваться. Мединский может спокойно уходить на пенсию. Директор ЦК «Сцена» Анжелика Петрова, где проходил XVI Международном театральном фестивале любительских театров «Молодые молодым», испугалась звучащего словечка «реновация» в детском спектакле «Чиполлино», где у бедного сеньора Тыквы отнимают домик, и запретила показ. Ну, не идиотизм ли? «Такое нельзя показывать на сцене государственного театра. Вы должны понимать, у нас семьи, ипотеки!» - прокомментировала Петрова причину запрета. Россия мало-помалу превратилась в Белоруссию. Многие, действительно, уверовали в то, что нужно жить, как в соседней стране, где дозволено снимать только лояльные фильмы, ставить только лояльные спектакли лояльных власти авторов (либо умерших), брать интервью у лояльных людей, не включённых в стоп-листы. Всё остальное – смертельно опасный демарш против канонизированной при жизни власти, против родного государства и лично «Батьки». Но, в то же время, государство (хоть российское, хоть белорусское) существует на деньги налогоплательщиков, народа. Пусть он в массе своей «упорот» радостью «новых завоеваний» и ура-патриотичен, но, всё же, разнороден, не всегда всем доволен, как и авторы «Левиафанов», а посему предпочитает смотреть и фильмы на разные темы. В том числе, и на те, что имеют в основе сюжета критику российской действительности. Но и здесь мелкие чиновники «с ипотекой вместо совести», те, кому доверено распределение ролей на местах, страхуются от всего и всегда. С их точки зрения лучше профинансировать выпускника бухгалтерских курсов, который снимет или поставит нам бравурную агитку про 28 панфиловцев, нежели того, кто желает показать проблемы, существующие в стране. В том числе, реновацию и бесправие каждого из нас перед лицом любого амбала-росгвардейца. Ему, как оказалось, можно пустым стаканчиком из-под кофе или пластиковой бутылкой нанести ущерб, который будет оценён судом в 5-7 лет колонии. Понимая, что аудитория интернета намного больше, чем аудитория выродившегося в нечто удивительное Первого канала, власть, как чума, «осваивает» сеть. Личные блоги и переписка пользователей – всё это в поле самого пристального внимания соответствующих структур, которые в любой момент могут «подвести под статью» кого угодно и когда угодно. Это понимают даже в Госдуме. Там тоже есть цензура. Помните? Депутат Дмитрий Гудков был когда-то на месяца лишён слова за то, что назвал российский парламент «взбесившимся принтером», принимающим всё более и более репрессивные законы, которые направлены на подавление протестной активности граждан. А Жириновский, обещавший его посадить за измену Родине, признавал, что под «экстремистскую» статью 292 УК РФ «о разжигании» можно подвести абсолютно всё. Даже высказывание недовольства ценами на ЖКХ. Кто всё это придумал? Кто? Путин? Медведев? Мединский? Вздор. Это люди совершенно другой параллели. Автор большинства директив — социальный запрос на «товарища Сталина» и «новый 1937-й». Веками выпестованное в наших душах раболепство диктует нам ломать шапку перед государством и властью, забывая, что не мы созданы для них, а они для нас. И это история, у которой очень плохой конец, если мы самим не выдавим из себя по капле психологию угодливого раба.