Конфликт, о котором забыли. Почему за 27 лет Россия не смогла прекратить этническую вражду ингушей и осетин
Россия 4 ноября отметила День народного единства — праздник, который призван сплотить все народы многонациональной страны. Говоря о единстве, российские политики не вспоминают, что две республики на Северном Кавказе уже 27 лет живут в состоянии замороженного конфликта. Жители Ингушетии в последних числах октября и начале ноября вспоминают своих земляков, убитых и пропавших без вести в результате осетино-ингушского конфликта. День народного единства не воспринимается в республике как праздник — 4 ноября 1992 года в Пригородном районе еще продолжались вооруженные столкновения, а в Ингушетию через горные тропы прибывали пешком обессиленные беженцы. По состоянию на осень 1992 года во Владикавказе и прилегающем к нему Пригородном районе Северной Осетии проживали десятки тысяч ингушей. Истоки конфликта лежат в событиях, которые произошли более чем за полвека до распада СССР: в 1933 году город Владикавказ — административный центр Ингушской автономной области — был передан Северной Осетии, а Ингушскую и Чеченскую автономные области объединили в один регион — Чечено-Ингушскую АССР. В 1944 году чеченцев и ингушей массово выслали в Среднюю Азию, а территории их республики поделили между соседними регионами. В числе переданных территорий упраздненной Чечено-Ингушской АССР был и Пригородный район, который имеет огромное культурное и историческое значение для ингушей, отмечает ингушский общественный деятель, адвокат Калой Ахильгов. «Позже факт депортации был признан незаконным, а пострадавшие народы реабилитировали. В 1991 году в России был принят закон о реабилитации репрессированных народов, который предусматривает не только культурную, но и территориальную реабилитацию. Однако в отношении Пригородного района такое решение принято не было, и территория осталась в составе Северной Осетии», — сказал Ахильгов Инфо24. В 1957 году ингушам и чеченцам разрешили вернуться из ссылки в родные места, но власти препятствовали возвращению депортированных во Владикавказ и Пригородный район. Так, существовал негласный запрет на продажу и сдачу домов и квартир ингушам, которые возвращались из ссылки. Также коренным жителям региона фактически запрещали прописываться в республике. Некоторые ингуши смогли выкупить свои дома, занятые к моменту их возвращения осетинами, либо приобрести другое жилье в этих местах, но прописаться в этом жилье смогли далеко не все. «В результате в законодательстве возникла коллизия: есть признанный акт о реабилитации 13 пострадавших от репрессий народов, но незаконное решение об упразднении Чечено-Ингушской АССР не отменено. При этом в Конституции России также есть норма об изменении границ территории с согласия республик. Если мы признаем все акты, которые были изданы во времена репрессий преступными, то следует говорить о восстановлении территории Ингушетии», — отметил юрист. Осень 1992 года С 31 октября по 4 ноября 1992 года в селах Пригородного района и Владикавказе начались массовые вооруженные нападения на ингушей, обстрелы поджоги их домов. Адреса, где жили ингуши, были заранее известны вооруженным отрядам. Очевидцы утверждают, что на стороне осетин выступили боевики, прибывшие из Южной Осетии, которые к тому моменту уже получили опыт боевых действий в конфликте с Грузией. В начале ноября в зону конфликта были переброшены федеральные силы, которые также выступили на стороне осетин. У ингушей было только легкое стрелковое оружие, тогда как осетинская сторона располагала тяжелым вооружением и военной техникой. Согласно официальным данным, непосредственно в ходе конфликта погибло 583 человека, в том числе 407 ингушей, 105 осетин и 17 военнослужащих федеральных сил. Свыше 200 человек пропали без вести, более тысячи человек оказались в заложниках. Число ингушей, которым пришлось покинуть свои дома в Северной Осетии, составляет, по разным данным, от 46 до 64 тысяч человек. В числе погибших не учитываются жители республики, которые были изгнаны из Пригородного района и погибли, пробираясь пешком через горы в Ингушетию. Республика Ингушетия фактически не имела на тот момент полноценно функционирующих государственных органов, которые могли бы оказывать помощь беженцам. Часть из них приняли родственники, остальных разместили в старых общежитиях, школах, интернатах и детских садах. Позже были выделили вагончики (по 9 квадратных метров), где в маленьких комнатушках люди ютились целыми семьями. На сайте ингушской правозащитной организации «Машр» опубликован список ингушей, взятых в заложники во время осетино-ингушского конфликта и пропавших без вести. В перечне тех, чья судьба за 27 лет осталась неизвестной, на сегодняшний день числятся 175 человек. «Подумали, что это гроза» Писательница Полина Жеребцова 4 ноября опубликовала в своем ЖЖ воспоминания ингушки Марьям Гадиевой, которая родилась и выросла во Владикавказе. В октябре 1992 года ей было 25 лет. Марьям работала стоматологом в частной клинике. «Осетины, ингуши, русские на учебе или на работе не ссорились. Ничто не предвещало беды: с соседями мы были очень дружны, и все праздники справляли вместе. Начавшуюся стрельбу я приняла за далекий гром, и закрыла окно, думая, что начинается гроза Грохот вдали не прекращался и, решив посмотреть, что же там происходит, мы с мамой поднялись на чердак родной пятиэтажки. Прогремел взрыв: кирпичи взлетели вверх с облаками белого дыма. Это взрывались дома», — вспоминает она. Выбежав на улицу, испуганные женщины увидели знакомого, который направлялся к ним. «Это был русский паренек по имени Андрей. После инсульта он ходил с большим трудом. Но проявил настоящий героизм, стараясь как можно быстрее двигаться в нашу сторону. Издали крикнул: «Бегите! Всех ингушей убивают! Бегите!». Мы удивленно посмотрели на него, не в силах поверить в происходящее. Оказалось, только что взорванные дома, где жили ингуши, были выявлены вооруженными людьми – посредством белого креста. Крест поставили белым мелом, как знак уничтожения», — говорит Гадиева. Дома мать и дочь ждали Тимура и Рашида — младших братьев Марем, которые отправились в кино. Парни пришли домой к вечеру, но вскоре у их дома появились вооруженные люди. Окна квартиры Гадиевых обстреляли из автомата: боевики знали, в каких квартирах живут ингуши. «В подъезде оказалась пожилая русская соседка – Валентина. «Прячьтесь!» – крикнула она, открыв свою дверь. Валентина жила как раз напротив нашей квартиры. Мы опрометью влетели туда. Что бы мы делали, если бы не эта женщина? Нас бы просто убили! Не прошло и пары минут, как осетины поднялись на нашу лестничную площадку. Сначала они обстреляли дверь, а потом выломали ее Из квартиры Валентины мы по очереди смотрели в дверной глазок: пришедшие, вооруженные люди, по виду были южными осетинами, и у них были какие–то бумаги, видимо, с адресами», — вспоминает Марьям. В течение недели Гадиевых укрывали соседи — русская женщина Валентина и осетинская семья, с которой они дружили. Позже руководитель клиники, где работала Марьям, осетин, спрятал всю семью в своем доме. «Борис Борисович сетовал: – Если бы я знал, что такое будет! Я бы предупредил всех, кого смог! Ему все время было плохо с сердцем. Старик рыдал», — рассказывает она о своем спасителе. Настоящее время Территориальные претензии ингушей к Северной Осетии официально закреплены в конституции республики. «Возвращение политическими средствами незаконно отторгнутой у Ингушетии территории и сохранение территориальной целостности Республики Ингушетия — важнейшая задача государства», — гласит статья 11. По этой причине граница между Ингушетией и Северной Осетией до сих пор не определена. Обострение конфликта вокруг Пригородного района обусловлено культурными и историческими факторами, считает Ахильгов. «На этой территории находятся очень важные для ингушей объекты. В частности, там расположены древние ингушские кладбища, а также село Ангушт, от которого возникло название народа, и где было подписано соглашение о вхождении Ингушетии в состав России», — сказал он. Кроме того, вопрос восстановления своей территории для ингушского народа имеет и экономическое значение. «Во-первых, Пригородный район — это 25 процентов территории Ингушетии. Также это самая плодородная территория региона. Экономических причин много», — подчеркнул Ахильгов. Он отметил, что для Ингушетии, которая является самой маленькой республикой России, территориальный вопрос стоит особенно остро. «Сначала Владикавказ отобрали, затем отобрали другие земли. Все эти переделы сформировали очень ревностное отношение к вопросу территорий», — отметил Ахильгов. До недавнего времени у Ингушетии не было и официально закрепленной границы и с Чечней — процесс установления этой границы в 2018 году вылился в многодневные акции протеста. В марте протесты возобновились и привели к появлению «ингушского болотного дела» — десятки оппозиционеров были арестованы по обвинению в массовых беспорядках. Федеральные власти не предпринимают никаких попыток разрешить замороженный конфликт ингушей и осетин. Территории республик разделяют блокпосты, отношения между двумя народами остаются напряженными, а в интернете нередко можно встретить взаимные враждебные высказывания. Некоторые ингуши смогли вернуться после конфликта в Северную Осетию, но несколько сел с некогда смешанным населением до сих пор закрыты для них. Власти Северной Осетии намеренно не принимают во внимание потребности ингушского народа на своей территории, отмечает Ахильгов. «К примеру, вы знаете, сколько из 28 тысяч проживающих в Осетии ингушей учатся в местных вузах? 11 человек! Но центральной власти не до этого, и она никак не влияет на местных чиновников. Осетины прекрасно понимают, что рождаемость у ингушей в разы выше и через 30 лет все станет на свои места. Если бы не все эти неблагоприятные исторические события, то ингушей было бы около 200 тысяч, но пока их почти в 10 раз меньше», — добавил Ахильгов.
