Мир, когда уже поздно. Ошибка Венгрии, на которой можно учиться Украине
Однажды сделанный неправильный выбор определил судьбу страны: жить потерянными территориями. Искать мира венгры начали отнюдь не в октябре. Неуспехи на фронте, в частности, крупные потери на Верхнем Дону, охладили горячие головы, и руководитель Нацбанка Липот Бараняи в июле 1943 года в Швейцарии встречался с представителями американской разведки Алленом Даллесом и Руалем Тайлером, старым знакомым, работавшим в Будапеште финансовым контролером Лиги Наций. Следом в Берн был отправлен барон Дьердь Бакач-Бешеньеи, а в Стокгольм — барон Антал Уллейн-Ревицки. Венгры выторговывали особое отношение и надеялись склонить США и Великобританию к определенным усилиям, чтобы страну не оккупировала Красная армия, от которой они заслуженно опасались наказания. В данном случае и у стороны союзников был прямой интерес: сохранить за собой «ворота в Западную Европу», обеспечив санитарный кордон у советской границы. Но у немцев разведка недаром кушала шпек, поэтому в марте 1944 года от Венгрии потребовали передать вооруженные силы под контроль германского командования, разместить в стране части Вермахта и сформировать новое правительство, которое продолжит войну в том объеме и с такой скоростью, как нужно Берлину. Но «армия — не просто доброе слово, но и очень быстрое дело», поэтому уже на следующий день 11 дивизий вторглись на территорию союзников. «Венгерскую армию не разоружили, и мы прибываем для защиты Венгрии, которую грязные бизнесмены хотят ввергнуть в грязь и разорение. Мы слышали, что премьер-министр сотрудничал с евреями и путем махинаций нажил себе огромное состояние. После своей измены он сел в самолет и улетел за границу. Вместе с ним исчезли важные государственные бумаги. Теперь следует переехать по мосту через Тису. Далее наши машины едут ночью по большому городу Мишкольцу. Здесь много торговых улиц, гостиниц и кафе. Сначала мы «сбиваемся с курса», возвращаемся в город, поворачиваем, чтобы выехать наконец на дорогу с бетонным покрытием, идущую по направлению к Будапешту», — описывает день 19 марта 1944 года бывший командир минометной роты моторизованной дивизии СС «Великая Германия» Ганс Рефельд. В это время Красная армия уже освобождала Винницу и добралась до границы Молдавии. А в сентябре, когда бригаденфюрер СС Эдмунд Веезенмайер по поручению фюрера навел порядок в мятежной Венгрии, назначил новое правительство, зачистил несколько сотен «ненадежных» политиков, журналистов и деятелей профсоюзов и рассредоточил по стране немецкие дивизии, 2-й Украинский фронт вышел к границам страны. 4-й Украинский фронт генерала Петрова стоял в Карпатах, и всем было очевидно, что будут нанесены два удара и сходящиеся стрелы сойдутся у Будапешта. Но у Коронного совета под предводительством правителя Венгрии Миклоша Хорти все еще был хитрый, как им казалось, план. Там рассчитывали на обещания Германии снять часть сил с западного фронта, а значит, все же получить шанс на приход англо-американских сил. Этого плана и решили держаться вопреки здравому смыслу. Но 22 сентября 1944 г., когда доверенное лицо Хорти, генерал-полковник Надаи, тайно вылетел на самолете в район Неаполя, где располагался штаб союзников, его развернули назад. «Разбирайтесь теперь с Советами, мы не успеваем», — сказали они. В Генштабе РККА же, наоборот, спешили, рассуждая о том, что освобождение Венгрии сулило заметный военный выигрыш. «Освободив эту страну, советские войска вошли бы в союзную нам Чехословакию, непосредственно граничившую с гитлеровским государством, и охватили бы Германию с юга. А там уже до центра фашистского логова оставались немногие сотни километров. Были у нас и другие соображения. Освобождение Венгрии существенно изменило бы, например, военную обстановку в Италии, Югославии, Греции и Албании: возникла бы угроза наших ударов в тыл группировок немецко-фашистских войск в этих странах и перехвата путей их отхода на территорию Германии. Такое положение стало бы новым и весьма важным элементом стратегической обстановки в Европе», — писал начальник Оперативного управления ГШ генерал Сергей Штеменко. Решено было развернуть войска маршала Родиона Малиновского на Дебрецен, где можно было дать простор коннице генерала Иссы Плиева, освободить Северную Трансильванию, выйти в тыл карпатской группировке немцев и венгров, тем самым оказав помощь 4-му Украинскому фронту и 38-й армии 1-го Украинского фронта в Карпатах. Накануне операции, во второй половине сентября 1944 г., советская дальняя авиация нанесла сильные удары по железнодорожным узлам, мостам, складам и другим объектам на венгерской территории, отбомбившись и по столице. Наступление началось 6 октября с мощной артподготовки, и уже 11 октября овладели столицей Трансильвании, городом Клуж и крупным центром Сегед. А параллельно особая делегация венгерского правительства во главе с бывшим военным атташе Венгрии в Москве генералом Габором Фараго искала расположения советского руководства. Благополучно прибыв через линию фронта 1 октября 1944 г., венгры сообщили, что имеют полномочия подписать соглашение о перемирии только в том случае, если Советский Союз согласится на «участие американцев и англичан в оккупации Венгрии» и на «свободный отход немецких войск». Но поскольку союзников намеренно пригласили для участия в переговорах, пообещать оккупацию они не могли — неудобная ситуация, а второе условие в принципе было невыполнимым. Венгрии гарантировали светлое будущее только при одном условии: разорвать все отношения с Германией, объявить ей войну и отвести свои войска с территорий Румынии, Югославии и Чехословакии. Пришлось соглашаться и просить, чтобы пощадили Будапешт. Но в этом и состоит проблема государств, находящихся под внешним управлением: выполнить свои обещания они не в состоянии. Капитуляция 1-й армии генерал-полковника Белы Миклоша, уже считавшаяся решенным делом, сорвалась. Войска с рубежа реки Тиса отведены не были. Присланные к Малиновскому парламентеры оказались абсолютно посторонними людьми. Стало понятно, что венгры тянут резину и ничего не выйдет — ситуацией полностью управляли немцы. Попытка Хорти 15 октября выступить по радио и обратиться к войскам с приказом о прекращении сопротивления была пресечена железной рукой. Местная нацистская партия «Скрещенные стрелы» вместе со специалистами СД под руководством штандартенфюрера СС Отто Скорцени арестовали адмирала и поставили у власти надежного нациста Ференца Салаши. Тот немедленно отменил распоряжения Хорти: воевать теперь предстояло до «победного конца», который растянулся аж до апреля 1945 года. Венгрию из войны вывести не удалось. Войска 2-го Украинского фронта разгромили дебреценскую группировку противника, серьезно продвинулись вперед и заняли крупный плацдарм на Тисе, создав условия для наступления на столицу. А определенная изначально цель выхода главных сил в тыл карпатской группировки сыграла решающую роль в освобождении Закарпатья. Войска 4-го Украинского фронта, застрявшие в горах, теперь перешли к преследованию отступающего противника, освободив Мукачево и Ужгород. Таким образом, венгерское королевство, хоть и без короля, но еще существовавшее, закончило свой путь. Стремясь возвратить потерянные по Трианонскому договору 1920 г. две трети своей территории, венгры так и не сумели разглядеть своей главной цели в своевременном принятии решения о прекращении войны и уничтожении внутренней нацистской оппозиции. Слишком много времени было потрачено на то, чтобы нацисты стали властью. 20 января 1945 г. в Москве подписано соглашение о перемирии между СССР, США и Великобританией с одной стороны и Временным правительством Венгрии — с другой, которым объявлялись несуществующими решения Венских арбитражей 1938 и 1940 гг., которыми были переданы части Словакии, Закарпатья и Северной Трансильвании. 30 июня 1945 г. седьмая сессия Верховного Совета УССР проголосовала за воссоединение Закарпатья с Советской Украиной — вместе с населяющими край этническими венграми. С того времени сначала тайно, а затем и явно венгерские политики мыслят рамками Королевства, мечтая когда-нибудь снова объединить все свои ирриденты вместе в одну страну. Когда-то сделанная ошибка с выбором союзника, тщетные надежды на Запад и неумение добиться мира тогда, когда это было критически важно, обернулась для них почти восемью десятками лет ожидания, дипломатической борьбы, денежных трат и борьбы за права соотечественников, в том числе права сохранения анклавов венгерского языка. Украине можно было бы на этой ошибке многому научиться. Но пока у нас делалось все, чтобы ее повторить, — с еще худшими последствиями.
