Группа MGZAVREBI – о любви к Земле, грузинских застольях и хоровой дружбе. ЭКСКЛЮЗИВ

«Ночной экспресс» продолжает свое музыкальное путешествие! На этот раз попутчиками ведущего Алексея Кортнева стали музыканты одной из самых популярных грузинских групп – MGZAVREBI. Эти ребята вообще не собирались становиться музыкантами, а теперь получают приглашения на культовые фестивали. Они играли только на гитарах, но освоили и невероятные старинные инструменты. Они не очень любят, когда их просят спеть песню «Сулико», но при этом собираются покорить весь мир с песнями на грузинском языке. Лидер коллектива, вокалист и автор песен Гиги Дедаламазишвили рассказал, о чем поют музыканты, какое отношение они имеют к Шакире, какие курьезы происходили с артистами во время выступлений и как они покоряли Москву. Живая музыка и беседы «за жизнь» – только в нашем «Ночном экспрессе»! Присоединяйтесь. Алексей Кортнев: Должен сказать, что мне очень много о чем хочется вас спросить. Начнем с названия песни, которая сейчас прозвучала – «Ананке». Гиги Дедаламазишвили: Это не грузинское слово. Ананке – это «судьба» на древнегреческом. А.К.: Просто ужасно хочется понять содержание песни. Г.Д.: Это диалог с судьбой. Там говорится о том, не устала ли наша судьба от нас, от наших похождений. Потом, там есть такая часть: «Дай мне взлететь, не отрывай мне крылья». И главная фраза этой песни: «Я не вырасту и не стану мудрым». Мы боремся с мудростью, потому что я понял, что мудрых людей не существует. А.К.: Мне очень нравится, что вы начали с такой серьезной темы свое выступление в нашем «Ночном экспрессе». А уж название вашей группы вообще для нас идеально подходящее! Как оно точно переводится с грузинского? Г.Д.: Точный перевод – пассажиры, но в русском языке можно подобрать много слов: пассажиры, путники, путешественники. Станция Шакирово – Пласидово А.К.: Ладно, двигаемся дальше. Сейчас наш «Ночной экспресс» прибывает на несуществующую, должно быть, станцию «Шакирово-Пласидово». Очень хочется услышать, что это был за такой чудный развод? Г.Д.: Это кошмар всей моей жизни! Была такая история: 2010-й год, наши друзья, очень хорошие ребята, решили устроить нам концерт в Киеве. Тогда в Грузии нас знали, а там вообще никто не знал. И наши друзья сняли туристический клип про Батуми с Доминго и Бочелли – сделали коллаж и поставили туда нас. Потом они создали нам рекламу: «Группа MGZAVREBI, которая отыграла 300 концертов на всех мировых сценах, выступала дуэтом с Шакирой, Пласидо Доминго, Андреа Бочелли...». Мы такие: «Что?!». Мне тогда было всего 22, Лаше [Дохнадзе] – 23. И потом очень часто было так, что мы приходим на канал, там идет сюжет о группе и в нем наши идут вперемешку с Шакирой: то Шакира с мужем на своей вилле, то мы – пьем чай в своей хрущевке (смеется). Просто никто не проверил! А.К.: Остается к этому относиться только с юмором! Я так понимаю, что у вас есть весьма смешные песни. Скажем, песня «Рембо», клип на которую я видел, кажется, очень забавная. О чем там идет речь? Г.Д.: Я повзрослел и понял, что всю жизнь мне нравились герои, которые я не хочу, чтобы нравились моим детям. Мы все поняли, что герои с оружием – это не тот образ, который мы бы хотели для наших детей и, в целом, для нас тоже. Песня – о влиянии телевизора, о влиянии фильмов (там, например, упоминается Скорсезе). Я думаю, что все-таки идеализировать этот мир [не стоит]. Станция Москва А.К.: Отличная, очень смешная песня! И вместе с Рембо мы прибываем в столицу нашей родины – Москву. Расскажите, как вы оказались в Москве, как приехали покорять Россию. Г.Д.: У нас этого в мыслях даже не было! В принципе, были какие-то предложения, я не скажу, что много – парочка. В основном они поступали от грузинских ресторанов. Но нам это было неинтересно, потому что песни типа «Мимино, Сулико» – это все то, что мы не умеем петь. Но у нас есть один хороший, добрый, талантливый друг – Евгений Гришковец. Мы совсем случайно познакомились с ним благодаря нашему общему знакомому. Он сделал так, что в клубе «Б 2», который, к сожалению, уже не существует, мы сыграли наш первый в Москве концерт. Женя взял нас за руки, привез туда, познакомил со всеми, познакомил с Москвой. Я сильно волновался, потому что когда ты говоришь с музыкантами, которые здесь были, все говорят: «Там очень сложно, там публика другая». Я не знаю, откуда они это все берут! У вас были такие случаи? А.К.: Точно не в Москве, потому что мы здесь играли с самого начала. Но нас очень долго пугали Питером... Г.Д.: Кстати, Питером нас тоже пугали! А.К.: И кто страшнее оказался? Г.Д.: Вообще никто! А.К.: Так все-таки сразу у вас все покатилось или пришлось прорываться с боями на российский рынок? Г.Д.: Слава Богу, нам очень сильно везет в том смысле, что встречаются люди, которые просто хотят нам помочь, как Евгений Гришковец. Хорошие люди, которые просто спрашивают: «Ребята, чем вам помочь, что вы хотите?», «У меня есть знакомый на радио, могу попросить», «Мой друг делает фестиваль»... Вот так все и получилось. А.К.: Я должен сказать, что мне ужасно у вас нравятся очень тонкие, качественные стихи. Например, у вас есть песня «Прорвемся». Расскажите про нее. Г.Д.: Это стих, его написал Нико Гомелаури – очень хороший актер, который играл в грузинском «Свободном театре», в Тбилисском русском драматическом театре имени Грибоедова. Он писал стихи на грузинском и на русском. И в 1997 году он написал стих «Прорвемся». Этот стих всегда был с нами. А потом в 2014 году у нас было тяжелое время. Знаете, так бывает, когда ничего не пишется, концертов нет, денег тоже нет. И ты думаешь, что все твои песни уже спеты, все что мог, ты уже написал. И в это время мы случайно заново обнаружили этот стих, оставалось только написать музыку. Главное было его не испортить. Станция Челябинск А.К.: Мне кажется, это блистательно удалось. Это такая печальная, хотя и жизнеутверждающая песня; я бы сказал, суровая. И неслучайно наш «Ночной экспресс» проследовал именно в самый суровый город России (так о нем говорят, во всяком случае). Итак, станция «Челябинск», дорогие друзья! И, вообще, гастроли по России – конечно же, наших пассажиров это интересует в первую очередь. Что-нибудь с вами случалось в таких поездках? Если да, то расскажите. Г.Д.: В Челябинске очень хорошая история случилась. У группы «Чайф» был концерт в Театре оперы и балета. На следующий день у нас там тоже был концерт, на который было продано 44 билета. Мы думали, что делать, и тогда Владимир Шарин и Владимир Бегунов позвали нас на их концерт, вывели на сцену, вместе с нами спели песни и объявили: «Завтра ребята будут играть концерт, приходите!». И все пришли. А.К.: Слушайте, это действительно замечательно. Я знаю, что вы как-то раз не могли добраться до Челябинска из-за погоды... Г.Д.: Да, я вспомнил. Мы были в Тюмени, из Тюмени должны были ехать в Челябинск, это было в апреле. И была настоящая буря! Мы тогда чуть не потеряли Мишу: он бежит, у него в левой руке джембе (перкуссионный инструмент), а в правой руке бутылка виски. И он решал, что выбросить! В конце концов все-таки выбросил виски. А.К.: А почему надо было выбрасывать?! Г.Д.: Потому что поезд уже тронулся, надо было чем-то хвататься! А.К.: Раз уж мы привязались к Челябинску, расскажите, как все-таки воспринимает публика песни на грузинском языке? Вы же не рассказываете о содержании со сцены. Г.Д.: Да мы этим и занимаемся! А.К.: Рассказываете? Г.Д.: Да, обязательно. Конечно, не всегда, чтобы это не было, как лекция. Знаете, мой отец всегда слушал Deep Purple, хотя он английский до сих пор не знает, но обожает их песни; моя теща любит Эроса Ромазотти, но не понимает слова песен. А.К.: Наверное, дело в привычке: все-таки мы привыкли к звучанию языка, к каким-то звукосочетаниям, подаче... Но у вас есть несколько песен, названия которых, кажется, не требуют перевода: это «Рембо», «Танго» и песня «Гео». Последняя мне очень нравится. Скажите, пожалуйста, под «гео» имеется в виду Земля в целом? Г.Д.: Конечно. А.К.: А то, что Грузия в английском (Georgia) начинается с «гео»? Это совпадение? Г.Д.: Нет, это вышло случайно. Этот альбом, «Гео», – о нашей планете. В целом, это история о парнях, которые выросли, оглянулись и увидели кучу проблем, которых не знали до этого. Альбом заканчивается такой мыслью: гео – это наша Земля, наша общая планета, и не бывает «моей» воды или «вашей» воды. Вот об этом эта песня. Станция Вильнюс А.К.: Тем временем «Ночной экспресс» прибывает в столицу Литвы, город Вильнюс, с которым у Гиги связаны теплые детские воспоминания. Гиги, можно послушать эту историю? Г.Д.: Я был там с моей мамой, она хоровой дирижер. А.К.: Вы вообще из музыкальной семьи? Г.Д.: Да, моя мама, мой дедушка и все остальные поют лучше, чем я, и выглядят тоже (смеется). Кстати, мы все, кроме Давида и Миши, пели в хоре у моей мамы в хоре для мальчиков – так и познакомились. А я очень долго не пел – до пяти лет. В Грузии это тогда считалось катастрофой. В Вильнюсе у нашего хора были гастроли. Я помню один момент: мы сидели в автобусе, все начали петь и я тоже начал петь с ними. На меня обратили внимание все 40 человек: у них поменялись лица, и они улыбнулись, потому что поняли, что я пел чисто. Станция Кутаиси А.К.: А теперь мы прибываем в Кутаиси – прекрасный город на берегу реки Риони. Расскажите про ваше путешествие в Кутаиси. Г.Д.: Это был очень странный концерт: сначала симфоническая музыка, потом рэпер, а потом были мы. Я спросил у парня, который читал рэп: «Сколько поешь?». Он говорит: «Сорок минут». Мы открыли [спиртное], потому что до этого нельзя. И заглохла фонограмма. Все начали приходить, угощать нас, и на сцену мы вышли уже просто: «Здравствуйте, наши дорогие!». И мы полчаса просто говорили тосты. Потом в какой-то момент мы уже что-то поем, и я чувствую какой-то стук сзади. Поворачиваюсь, там стоит мой отец с каким-то маленьким парнем и говорит: «Гиги, извини, вы тут работаете, просто это очень хороший парень, мы сейчас познакомились. Ему очень нравится одна песня: если можно, он с вами сейчас споет?». В общем, мы долго не уходили, я даже на коленях читал там какой-то стих, нас еле-еле вытолкали со сцены. Мы поехали в ресторан, думая, какой шикарный был концерт, и тут звонит мама: «Не приезжайте домой! И твой отец тоже!» Я говорю: «В чем дело?». Она кричит: «Прямой эфир был!». Станция Тбилиси А.К.: Все эти истории говорят о том, что, конечно, в Грузии, да и в России тоже крайне доброжелательная публика. А сейчас наш экспресс сделал самый короткий перегон: Кутаиси – Тбилиси. Мы прибыли в родной город группы MGZAVREBI. Расскажите, как она создавалась. Г.Д.: Мы все пели в хоре у моей мамы, потом я начал играть на гитаре. Однажды мой друг, который очень любит одну девушку, захотел сделать ей подарок. Она уезжала в Америку, и он написал для нее стих, а меня попросил написать песню. Мы написали песню и потом пели ее везде. Многим друзьям она понравилась, и мы написали вторую, третью, четвертую... А.К.: Но вы же при этом не были профессиональными музыкантами? Г.Д.: Нет, и до сих пор ими не являемся. А.К.: Как вы осваивали инструменты? Я еще в самом начале нашей беседы хотел спросить о двух необычных струнных инструментах, как они называются? Г.Д.: Инструмент, на котором играет Гуга, называется пандури. Мне показалось, что он будет хорошо звучать. Гуга с самого начала умел играть на пандури, а Бежо не играл. Я позвонил маме, спрашиваю ее: «Мама, он не играет на пандури, что мне с ним делать?». А мама говорит: «Он такой хороший парень, он вам обязательно пригодится!». И пригодился! Сейчас Бежо играет на всех инструментах, он вообще лучше нас всех. И вот это формула группы MGZAVREBI: мы друзья, которые пригодились друг другу. А.К.: Вы очень много путешествуете, насколько я понимаю, вы такая разъездная группа, оправдывающая свое название. Не возникает при этом желания перебраться куда-нибудь в другой город? Г.Д.: Нет, я не хочу даже в другой район переселяться, я обожаю Тбилиси!