«Нет у меня кавказской повестки, только московская»

Когда уроженец Грозного, экс-министр Минэкономразвития Ингушетии, доцент кафедры «Финансы и кредит» МГУ и депутат Пресненского округа беспартийный Магомет Яндиев, не потратив ни рубля, победил на выборах в Мосгордуму в 45-м избирательном округе, это стало большой неожиданностью. Расспросили у народного избранника, как это произошло и что он будет делать в качестве депутата. Стечение обстоятельств и «мусульманская» диаспора — Ваш соперник на выборах Валерия Касамара убеждена, что вы победили благодаря загадочной «мусульманской диаспоре». — И потом весь интернет на эту тему три дня громко, в голос смеялся. — А вы что по этому поводу думаете? — Я с людьми, исповедующими ислам, целенаправленно не работал. У меня было несколько целевых групп, среди которых мои друзья — православные активисты и группа военнослужащих воздушно-десантных войск. С первыми у меня было несколько совместных проектов, а со вторыми есть общее — служба в ВДВ. Вот эти люди мне активно помогали. В целом мое избрание — это результат ошибок главного конкурента и случайного стечения обстоятельств. Ну и моей работы, конечно. — О каких случайностях вы говорите? — Во-первых, то, что я, будучи беспартийным, был выдвинут от партии «Справедливая Россия». Я сотрудничал с партией «Зеленые», и на каком-то этапе мы планировали, что буду выдвигаться от них. Но они вели переговоры с СР, и в результате я пошел на выборы от эсеров. Во-вторых, то, что известный политик Илья Яшин был снят с выборов. В-третьих, из-за митингов и жесткого разгона протестов очень вырос интерес к выборам, и явка составила больше 20% вместо ожидаемых, по моим оценкам, пятнадцати. Ну и, наконец, с предвыборной гонки сошел коммунист Колмогоров, и кандидатов просто стало меньше. — Соцсети и аналитики пока считают вас сторонником Яшина. Но так ли уж совпадают ваши взгляды? — Частично. Яшин — политик левого толка, а я скорее центрист и не настолько принципиален в некоторых вопросах, как он. Я всегда считал, что надо сотрудничать со всеми политическими движениями, со всеми партиями. И я это делал, будучи еще мундепом у себя на Пресне, и декларировал во время предвыборной кампании. — Есть мнение, что решающим фактором вашей победы стало «Умное голосование», предложенное Алексеем Навальным. — Решающим или нет, пусть решают социологи, но самым весомым — неоспоримый факт. Я был выбран в качестве персоны, на которую должны были быть направлены все анти-единоросовские ресурсы, и это явно сработало. Сравнивая итоги этого голосования с результатами пятилетней давности, видно, что главный кандидат потерял 6% голосов. Думаю, это связано с некоторым разочарованием избирателей в той партии, которую он представляет. Поэтому и произошла мощная мобилизация остальной части электората. Но этот реальный вклад УГ тоже нельзя было предугадать, тем более что в некоторых округах он не сработал, и кандидаты, поддержанные УГ, не победили. Закон о плитке и метро до Владивостока — В соцсетях к вам уже много претензий. Приехал тут с «чеченской» фамилией, сейчас будет кавказскую повестку протаскивать, езжай домой и там порядок наводи! — С ингушской, хотя это не важно. В соцсетях лишь полпроцента комментаторов писали мне что-то похожее. И я им отвечал: чтобы в регионах был порядок, надо вначале навести его в Москве. Потому что там — слепок того, что происходит тут. Когда я приехал работать в Ингушетию (Яндиев занимал пост министра экономики Ингушетии в 2011—2012 годах, — Ред.), думал, что вот «деревня», «отсталый регион» и что сейчас я тут наведу порядок. Оказалось, что разницы вообще нет никакой. Меняется столица — меняется регион. А что за повестка кавказская такая? — Ну, например, начнете строить мечети повсюду. — Нет у меня кавказской повестки, только московская, я тут 30 лет живу. Но если говорить о мечетях, то главным должно быть мнение местных жителей. Если власти выделят место, а местные жители с этим не согласятся, значит, нет. — Вы верите в то, что местные жители могут добровольно согласиться? — Да. Москва сильно изменилась за последние четверть века в лучшую сторону. Я переехал сюда в 90-е и хорошо помню тот город, плохой и некомфортный. Изменения в первую очередь касаются не улиц и тротуаров, а взаимоотношений людей. Сейчас в людях стало гораздо больше готовности помогать друг другу, даже если этот другой — совершенно незнакомый человек. — Ну, у людей возможно. А вот у властей я такой готовности не вижу. У москвичей масса претензий к властям города. Например, пресловутая плитка, которую перекладывают каждый год, и это всех раздражает. — Мосгордума все-таки занимается законотворчеством. Можно, конечно, принять закон «Если положили плитку сегодня — три года ее не трогать!» и потом смотреть, как он будет работать. Но проблема тут просто в неэффективности и несогласованности действий различных органов власти города и столичных инфраструктурных монополистов. — То есть вы тут злого умысла не видите? — У нас на Пресне есть один двор. Прекрасно отремонтированный, с замечательной детской площадкой. И как только ее отремонтировали — пришла Московская объединенная энергетическая компания и объявила, что вот прямо сейчас через всю площадку будет проводиться труба, простите, дорогие жители за причиняемые неудобства, потерпите годик. Естественно, все возмутились. При этом МОЭК имеет все документы на руках, и труба действительно была запланирована к прокладке давно. В результате жители и активисты подняли на уши половину руководства округа, и МОЭКу пришлось менять план прокладки трубы. Мне не кажется, что это чья-то злая воля. А вот то, что где-то в недрах мэрии действия разных служб не скоординированы — очевидно. Это не вредительство, а бестолковость. — А вопросы транспортные? Непомерная цена на парковку в центре и метро, которое скоро, очевидно, будут тянуть до Владивостока — куда эти вопросы отнести? Еще пара станций дополнительно на моей ветке — и я в вагон просто зайти не смогу. — Я за то, чтобы платных парковок в центре города было больше. Сейчас их совершенно не хватает, надо строить подземные. Что касается метро, то этот вопрос — один из самых сложных. Когда речь идет о движении транспортных потоков, ничего очевидного нет. Это постепенная работа, судить о ней с одной точки зрения, как сейчас делаете вы, — неправильно. Я бы оставил такие оценки профессионалам. «Парки трогать нельзя!» — Еще одна московская проблема — реновация. Люди часто не хотят переселяться из своего района «за Можай» в огромные, косо построенные «человейники». — К сожалению, москвичи в этом вопросе — заложники всей страны. Москва практически единственная точка приложения инвестиционной активности, крупнейший в стране деловой центр. Это следствие экономической политики федерального центра. По его мнению, чтобы обеспечить экономический рост в стране, Москву надо застраивать. Отсюда и появилась реновация. Проблема — в неспособности центра запустить инвестиционные процессы по всей стране, а не только в одной Москве. — Давайте и по другим проблемам пройдемся. Вот медицинский чек-ап в парках и зонах отдыха, на мой взгляд, блестящий пример бесполезной траты бюджетных денег: все эти средства можно было пустить на улучшение работы уже действующей поликлиники. — Эта идея мне нравится, потому что люди обычно не занимаются своим здоровьем, откладывают визит к доктору на потом. А эти уличные лаборатории способствуют тому, чтобы человек хотя бы остановился, измерил давление, задумался. Но в целом у меня большие сомнения в эффективности реформы здравоохранения в Москве. Да, что-то положительное в этой оптимизации есть, но огромное количество врачей остались без работы. И это явно плохой результат. — У нас еще куча проблем экологических. Старые — мусор и его переработка, новые — планы по «отгрызанию» части парков во имя застройки, трасса через могильник в Марьино, о котором бесконечно предупреждают экологи и экоактивисты. — Мусор, да, надо утилизировать раздельно и перерабатывать, есть масса прекрасных зарубежных примеров, как это делать. А парки нельзя трогать ни в коем случае. — Вы это как просто человек говорите или как депутат? — А как депутат я как это буду говорить? Я вас уверяю, что мое депутатство меня до сих пор не изменило. Контроль за монополистами и «домашний силовик» — Недавно состоялось первое заседание Мосгордумы. Как вам показалось, есть ли у вас реальные полномочия, чтобы менять городские программы к лучшему, или это будет опять декоративный орган, в котором нажимают только кнопку «за»? — Ну, никто не ожидал чудес от первого заседания думы, там решались в основном организационные вопросы. Что касается нажимания кнопок — одобрять что-то или нет, это мой личный выбор. Но вы же видели расклад: 20 депутатов от оппозиции против 25 от ЕР. То есть даже если мы будем дружно голосовать за немедленное прекращение работ около марьинского могильника, большинство голосов все равно принадлежит тем, кто эту трассу уже одобрил. — У вас было предвыборное обещание — расследовать коррупционные схемы, обнаруженные оппозицией. Ваша повестка не изменилась? — Повестка не изменилась, взгляды не изменились, ничего не изменилось. Я остался таким, каким был. И по-прежнему считаю расследование по фактам коррупции необходимым. Но сначала надо войти в курс дела и понять механизм, с помощью которого можно инициировать подобное расследование. — А с чего вообще надо начать работу в Мосгордуме? — С оценки эффективности государственных программ, финансируемых из городского бюджета. За оценкой должен следовать конкретный результат — пересмотр программ или их доработка. А то и отмена. Публичные слушания, обсуждения — и уже можно понять, адекватна программа или нет, результативна или не очень. На смену неэффективным программам должны прийти действительно нужные. — Некоторые ваши коллеги не очень верят, что представится возможность пересмотра бюджета. Например, Дарья Беседина в интервью The Village предполагает, что «не принять бюджет нам не позволят». — Я думаю, что речь должна идти о пересмотре структуры бюджета. И у того, кто это предлагает, должен быть полностью расписан план этих изменений. А если просто сказать: «Давайте добавим денег образованию!», то это непрофессиональное заявление. Бюджет очень жестко расписан, и все инвестиционные, хозяйственные и прочие затраты там взяты не с потолка. — А что бы вы хотели изменить? — Помимо мониторинга и проверки госпрограмм? Я считаю, что за инфраструктурными «монополистами», как, например, Мосэнерго и Мосводоканал, нет совершенно никакого публичного контроля. С ними нужно выстраивать новые отношения и постепенно выводить их на белый свет. И еще мне кажется очень важной идея с восстановлением полноценной работы института участковых. Сейчас их практически нет и никто во власти не заинтересован в их работе. А ведь участковый — это человек, который первым должен реагировать на все, что происходит на его территории: от поцарапанного авто до случаев домашнего насилия. Такой «домашний силовик», который знает свое население в лицо и обладает властными ресурсами, чтобы оперативно реагировать на проблемы. «Скрываться от людей не буду» — У вас есть 5 лет. Что вы намерены делать, чтобы в следующий раз люди голосовали не против какого-то человека, а за конкретного Магомета Яндиева? — Ничего особенного. У меня есть обязанности, которые я должен выполнять. И я буду делать свою работу — так и пишите. — Как вы планируете общаться со своими избирателями? С пяти до полседьмого по понедельникам или через соцсети, реагируя на просьбы и предложения? — Мне кажется, что прием граждан в определенные часы немного устарел: в бытность мундепом мне вообще не приходилось ждать приемных часов, чтобы общаться с жителями. Потому что я все время был рядом, и ко мне можно было в любое время обратиться. Увы, времени на общение у меня теперь будет меньше, и вести соцсети самостоятельно вряд ли мне удастся. Возможно, я смогу выстроить общение с избирателями при помощи районных активистов. Но пока форма не очень понятна и не отработана. В любом случае скрываться от людей не буду. — Вы читаете лекции, пишете статьи и кажетесь вполне востребованным на академической ниве. Зачем ученому человеку участие в беспокойном хозяйстве большого города? — Думаю, мне не удалось до конца реализовать себя в качестве ученого. Пока, по крайней мере. Я всю жизнь занимался наукой, пытался следовать высоким академическим стандартам, но это не дало мне ни положения, ни доходов, сопоставимых с теми, что есть у зарубежных коллег. В России около 724 тысяч человек со степенью — кандидатов, докторов, академиков. И на это огромное количество ученых — всего несколько десятков международных патентов в год. Есть уйма людей, которые купили диссертации и годами ничего не делают — и я стою с ними в одном ряду. Так что мое участие в выборах, а до этого моя работа в качестве мундепа Пресни — это просто новое направление деятельности. — И азарт? — Нет, я в целом спокойный человек. Азартным я становлюсь, только когда езжу верхом. — Вы городской человек? А то раздаются сетевые голоса, что «приехал из аула, что он в наших городах понимает!» — Я вырос в Грозном в семье врача и преподавательницы университета. Что вам сказать? Грозный моего детства был совершенно замечательным «аулом». Зеленым, просторным и очень приятным для жизни.