Липецкая область ищет бульдозеристов и чиновников
«Мы находимся в постоянном поиске чиновников - но не простых, а тех чиновников, которые любят людей». И.о. главы Липецкой области Игорь Артамонов рассказал спецкору газеты ВЗГЛЯД об управленческих парадоксах, а также о том, как повышать людям зарплаты, помогать бизнесу и переводить налоги из Москвы в регион. - Ну, пусть будет «глобус Воланда», - соглашается Игорь Артамонов. В кабинете и.о. главы Липецкой области огромный экран, на который выведена таблица. Чисто управленческая вещь, объясняет Артамонов: каждый глава с утра или накануне, как ему удобно, вводит в таблицу свой рабочий график на день. Поездки, совещания, встречи, обеденный перерыв. Взглянул – и видно, кто и чем занят. Правда, из нескольких десятков строчек – вице-губернаторы, 18 районов Липецкой области плюс два города – заполнены далеко не все. - Вот Елец сразу подхватил, – обращает Артамонов внимание на красную строчку. – Наш второй по численности город. Поменяли там человека – и все четко... Остальных будем подтягивать. Дело для коллег новое, но необходимое и поэтому неизбежное. «Доверяет цифрам, а не людям», – довольно общее мнение, сложившееся об Игоре Артамонове. В принципе, посыл понятен: до Липецкой области он 26 лет трудился в Сбербанке, от операциониста до вице-президента и руководителя дочерних банковских структур. Но вопрос о трудности превращения из финансистов в губернаторы для Артамонов не стоит. - У меня был 25-тысячный коллектив из десяти субъектов Федерации. Принципиальной разницы нет никакой. И доверяю я как раз людям, – указывает Артамонов. – Но лучшая форма доверия – проверка. А проверку лучше всего осуществлять через цифры и аналитику. Которая пока что запаздывает. - Насколько? - Когда я пришел в октябре прошлого, запаздывала на месяц. Это мешало воплощать задумки, – говорит Артамонов. – Сейчас все движется шустрее, но хотелось бы еще быстрее. Я думал, что через современные методы – искусственный интеллект, интеллектуальные системы управления – здесь можно сделать многое. Собственно, в этом Артамонов уверен и сейчас. Просто, говорит он, стало понятно, что быстро это сделать нельзя: - Автоматизация управленческих процессов в регионе – ниже плинтуса, и это не вина, а беда. Часть элементов внедряем по ходу дела – стандарты административной работы, вот «глобус Воланда», как вы его называете, и так далее. Но это большая работа. Ничуть не меньшая, чем работа собственно на земле. * * * - Ой-ой-ой, ой-ой-ой. Безработица, – глядя в глаза собравшимся, произносит Артамонов. Тихо, но отчетливо. Зал АО «Доломит» полон. «Доломит» - структура НЛМК, добывающая собственно доломит на карьере близ районного центра Данков. Емкость карьера - 386 миллионов тонн; хватит на сто лет, и это не фигура речи. Потребители доломитовой муки – металлурги, строители, аграрии. То есть, рынки тоже вполне традиционные. Таким образом, есть работа, есть сырье, есть не всегда взрывной, но надежный гарантированный сбыт. И при этом на карьере – нехватка рабочих рук. Квалифицированных - на технике. Причем на ключевой. Машинисты экскаватора, к примеру: дефицит – 25%. - Зарплата? - 46 тысяч рублей, - говорят Артамонову. - По району средняя 37 тысяч, – добавляет Валерий Фалеев, глава Данковского района. И лучше бы он этого не делал. - Я услышал ваше «ууу», – сообщает Артамонов, когда гул в зале стихает. – По этому «ууу» я понимаю, что на самом деле где-то 25 тысяч. А тут – 46 тысяч. И от райцентра всего пять километров. И при этом у нас тут ой-ой-ой, ой-ой-ой, безработица по четверти вакансий... - А у себя учить – нет? – помолчав пару секунд, интересуется и.о. губернатора. – А у нас районный центр занятости есть? Выясняется, что есть. Как и везде. - А почему центр занятости не готовит машинистов экскаватора? Почему не работает на потребности предприятия, которое платит нам всем налоги? Хорошая же история, чтобы проверить на практике эффективность центра, – предельно доброжелательно говорит Артамонов. Посыл муниципальными коллегами прозрачен: либо срочно открывать курсы из серии «пролетарий, на коня» – либо писать заявления. Ясно, понятно. Внимание Артамонова, тем временем, привлекают к еще одному способу употребления доломитовой муки - раскислению почв. Окисленная земля, если коротко - больше мороки и меньше урожая. Бороться с окислением, то есть раскислять, желательно раз в пять лет. По раскислению, оно же известкование, имеется федеральная программа Минсельхоза – толковая, работающая, полная реальных денег. Одна беда: программа требует и первичных вложений от аграриев. Причем немалых. Где-то со вступительным взносом фермерам помогают регионы. Но далеко не везде и не всегда. - А прикупить опытное хозяйство – никак? – интересуется Артамонов. – Или даже дешевле: хорошему фермеру вашу продукцию отдайте. Даром. Будет пилотный проект. На примере пилота покажете, насколько у фермера вырастет валовая выручка. Лучшей рекламы раскислению не придумаете, вот правда. * * * Нельзя сказать, что Артамонов скуп на преференции для производства и аграриев. Вовсе нет. Но мнение у него по этому поводу особое – губернатора-финансиста. Во-первых, Липецкая область – регион, где более 45% алогов приходится на одного плательщика. А именно – НЛМК, Новолипецкий металлургический комбинат. - Наш кормилец, – аттестует и.о. губернатора Новолипецкий металлургический комбинат. – 40% – это огромная доля. Которую, разумеется, надо уменьшать. В прошлом году была отличная конъюнктура на продукцию НЛМК. А в этом поступления за полгода упали на два миллиарда. Нужно, чтобы и другие наши производители, и наши районы в целом по возможности шли к самодостаточности. Отсюда – любые формы поддержки увязываются с грядущей экономической целесообразностью. - Хотите льготы, хотите субсидии? – переспрашивает Артамонов. – Мы отвечаем математически: покажите, сколько и когда вы вернете региону. Это даже не математика, а одна сплошная арифметика. Выручка, налог с каждого гектара, вне зависимости от формы собственности. Показываете расчеты – двери открыты, мы тут же определяем механизмы поддержки. Абсолютно прагматично, дружелюбно, выверено. Никаких неожиданностей, никаких сюрпризов. ВЗГЛЯД: Для всех – включая малый и средний бизнес? Налогов немного, зато рабочие места и зарплата. Игорь Артамонов: Ну, вот мы и просим посмотреть, сколько мест и на какие деньги зовут людей. Это раз. Два – есть у нас, к примеру, областной фонд поддержки и развития малого бизнеса. Как везде. Мы на него посмотрели. Выдает по принципу «быстро, дешево, маловозвратно». Под опекой фонда – куча предприятий, которым с момента основания стукнуло пять лет. Устоявшиеся, солидные фирмы. Но название-то «Фонд поддержки и развития...» – то есть, для новеньких, для стартаперов. Инновационное, технологическое предпринимательство должно поддерживаться. А у нас поддерживаются люди, которые давно должны работать не с фондом, а с банками. Разве это годится? Нет. Закончил школу – пожалуйста, ступай во взрослую жизнь. На рынок кредитов, как все. Тебе помогли в начале – уступи место другим. Все это, и многое другое – парадоксы чисто управленческие. Поэтому мне и нужны таблицы, где отражено, кто прямо сейчас чем занимается. Как люди работают с проблемой, с графиками ее решения, с отклонениями от графиков, сколько они на нее тратят времени. Это, к сожалению, пока что непаханая история. ВЗГЛЯД: Смотря какая проблема. И какое отклонение. И.А.: Не важно. Вообще не важно. Важно, работают ли они с этим вообще, для начала. Потому что, когда я пришел в регион и начал спрашивать: «Главы, а какие у вас приоритеты? Графики?» - они мне стали показывать листки, на которых что-то набросано. ВЗГЛЯД: Набросано же. На листках. Не устно и не «ну, в общем...» - а ваши коллеги в других регионах сталкивались и с таким. То есть, не так все и плохо. И.А.: Наверное. Но это не совсем то, что нам нужно. Мы должны быть уверены, что наш руководитель в районе и области занимается приоритетными задачами, которые поставил президент, которые ставит перед нами население. А если он будет заниматься тем, что ему нравится, то это может не совпасть с нашими задачами. Игорь Артамонов в своем кабинете (фото: Юрий Васильев/ВЗГЛЯД) ВЗГЛЯД: И каковы они, ваши задачи? И.А.: У всех разные, разумеется. В Липецке – где 500 с лишним тысяч людей живет – одни. В каком-либо районе, где жителей от силы 17 тысяч – другие. Сильно разные задачи. И разный уровень подготовки. И разный уровень контроля. Однозначно, что Липецк и Елец я контролирую в режиме реального времени – половина населения субъекта, не шутки. ВЗГЛЯД: А остальных? И.А.: Для начала – по анализу проблем и жалоб. Если, условно, летом все жалуются на отсутствие воды в таком-то районе – значит, там есть недоработки. Значит, надо послушать отдельно объяснения главы, поглядеть, какие он принимает решения, как взаимодействует с водоканалом и так далее. Наступает осень – пойдут жалобы на отопление, на дороги... В четкой взаимосвязи: жалобы населения рождаются там, где у нас плохой руководитель. По-другому не бывает. Значит, там надо вмешиваться, корректировать – не только финансами, но и прежде всего управленчески. Потому что денег у всех не хватает, чтобы решить 100% проблем. ВЗГЛЯД: Бюджет Липецкой области - 60 миллиардов рублей, дефицит 8 миллиардов. У вас есть план, как найти недостающие деньги? Кроме федеральных программ и трансфертов, разумеется. И.А: Мы сейчас формируем альтернативную базу. Мы нашли, где копать. И сейчас готовим цифры. ВЗГЛЯД: Нашли – к примеру, в агропроме? Есть у вас предприятие по обработке картошки – часть крупнейшего холдинга, который недавно отрядил на липецкое производство 10 миллиардов рублей инвестиций. Но не все же так могут. И.А.: Искать надо везде. И, как правило, везде находится. В агропроме – да, нашли. Обобщаем статистику, аналитику, начнем беседы. В аграрном секторе есть два момента. Один – недоплата НДФЛ. Второй – это невысокая плата за землю, неверная ее оценка. ВЗГЛЯД: Кадастр? И.А.: Да. И третье – формирование центров прибыли на торговых домах, расположенных в Москве. Это большим холдингам свойственно. Соответственно, и налоги они платят там. А мы хотим, чтобы здесь. И начинаем мягкую профилактику этого процесса. Это очень приличные деньги. Что же касается упомянутого вами предприятия по обработке картофеля – здесь третий момент, чисто наш. Был я там. Все классно, и даже более чем: зарплата – от 50 до 70 тысяч на рабочих должностях. Один вопрос: картошка откуда? Говорят, что из Тамбовской области. Соответственно, норма доходности – 5%. А хочется-то больше. Отсюда – следующий вопрос: где у нас глава района, в котором находится завод? Почему не предлагаем ему свою картошку? А если на территории района мы не производим эту картошку – или производим не в нужном количестве и не в соответствии с требованиями хорошего, успешного бизнеса – то, опять же, почему? Говорю и буду говорить: все упирается в управление. Дальше – то, что касается промышленности. Как она платит региону? Как платят предприятия в особой экономической зоне? Важные вопросы. Но власть должна не только спрашивать, но и придя на предприятие, поинтересоваться: «Что мы можем сделать, чтобы ты заработал больше?» ВЗГЛЯД: Сажать картошку там, где она нужна – если вернуться в агропром. А там, где нужно другое – сажать другое. И.А.: Ну точно же. Простой пример из того же сельского хозяйства. Недавно встречались с одним крупным холдингом. Его директор говорит: «Хотел бы построить завод по сое», - удобно по многим параметрам, включая логистику, – «но сырьевая база недостаточная». Я спрашиваю: где рентабельность выше, по сое или по зерну? По сое, причем в несколько раз. Значит, должна пройти работа управления сельского хозяйства с фермерами и агрохолдингами: «Ребята, давайте меньше зерна и побольше сои. Рентабельность в три раза выше. И вы заработаете, и налогов больше заплатите». Только так: не отобрать и поделить, а создать, заработать и перераспределить доходы. И при этом – поддерживать тех, кто сможет платить не только в казну, но и собственным работникам. Большая проблема региона – низкий уровень заработной платы. ВЗГЛЯД: Насколько низкий? И.А.: Есть и 25, и 22. Это очень плохо. Я много езжу по предприятиям. Когда заходишь на завод со средней зарплатой 50 тысяч - люди смотрят доброжелательно. ВЗГЛЯД: А там, где 25 – как смотрят? И.А.: Да убили бы, если людям волю дать. А есть же главный показатель работы руководителя субъекта – удовлетворенность населения. И какая там удовлетворенность, если они 25 тысяч получают? Да еще на грязном, тяжелом производстве. Поэтому вот вам еще один пакет задач, которые стоят перед властью: мы должны понять, что не так на производствах. Либо заводом неэффективно управляют, либо... У нас есть одно предприятие, выручка – 2 миллиарда рублей, а рабочим платят гроши. Что-то не так, надо углубляться, разбираться. ВЗГЛЯД: А работать больше негде? И.А.: У нас маленькая безработица, мы одни из лидеров в стране. Возможно, надо переучивать людей на другие специальности – как мы с вами видели на «Доломите». Но это в любом случае вопрос на будущее. Нужно изучать, какие специальности востребованы, какое новое производство придет, достаточен ли уровень подготовки – чтобы претендовать на достойную зарплату. В сельском хозяйстве есть рабочие места на технике по 45-55 тысяч. А найти работников не могут. ВЗГЛЯД: Возвращаясь к жалобам людей: а их вы изучили? Может быть, нужен реестр, чтобы если не на 20 лет, то хотя бы лет на пять вглубь копнуть? И.А.: Ничего копать не надо. Абсолютно понятно, что первые места не меняются. Низкий уровень зарплаты, тарифы ЖКХ, состояние медицины, дороги, благоустройство. Как в любом субъекте. ВЗГЛЯД: Но есть, допустим, еще и обманутые дольщики. И аварийное жилье. И.А.: Дольщиков у нас несколько тысяч. Сейчас более пятисот получили ключики. Из 20 домов мы приняли решение по 19. Есть отклонения, но они тактические. Где-то – по процедуре передачи новому застройщику, где-то банкротство. А так – по каждому дому определено, кто строит, как строит. Вопрос в темпах работы, в количестве рабочих и техники, в помехах по ходу дела. Но со стройками как таковыми вопрос решен. С аварийным жильем – программа начата, идет активно. Мы одними из первых начали массово переселять людей из ветхого жилья. Но тут есть момент: деньги федеральные, и они очень быстро закончились. Нужно миллиардов десять, а мы потратили 150 миллионов. Это ни о чем, проблема колоссальная. Где угодно пройдите, увидите аварийное жилье. Большие деньги в программу придут с 2021 года. Еще чуть подождать, и все будет. ВЗГЛЯД: На что еще Липецкой области нужны федеральные деньги? И.А.: Грубо говоря, на все. На лекарства, на больницы, на постройку школ, на поликлиники в новых районах. Отдельно – на дороги. Ужас. Колоссальное недофинансирование дорожного строительства. Где-то нет дорог вообще. Нормативам соответствуют лишь около трети. ВЗГЛЯД: Куда ни приедешь – всюду треть или около того. При том, что Липецкая область считалась вполне зажиточной. И.А.: Так у нас жизнь точно ничем не хуже, чем в других субъектах. Особенно, когда в них попадаешь. Села в хорошем состоянии, ни одного свободного или заброшенного клочка земли. Просто, когда начинаешь вникать в проблемы – видишь, что везде по большому счету одно и то же. ВЗГЛЯД: Вы сами уже освоились в Липецкой области? И.А.: Вполне. Был период, когда люди не понимали новых требований, от чего создавались некоторые проблемы. Это обычное дело. Поскольку я не первый раз вхожу в новый регион, это было ожидаемо. Я знаю, когда все приходит к правильному знаменателю: обычно за полтора года, а тут идет даже быстрее. Я уже почти чувствую себя как в банке, не так много осталось. Уже есть серьезный уровень управляемости и результат. Что до управленческих компетенций... Коллеги ищут экскаваторщиков и бульдозеристов – а мы находимся в постоянном поиске чиновников, региональных и муниципальных. Но не простых, а тех чиновников, которые любят людей. Странновато звучит, согласен. Но мы пытаемся.
