Бастрыкин предложил вернуть конфискацию. Как это поможет в борьбе с коррупцией?
Для повышения эффективности борьбы с коррупцией необходимо открыть следователям доступ к банковской тайне на стадии доследственных проверок и ввести институт уголовной ответственности юридических лиц. Кроме того, необходимо вернуть конфискацию имущества как дополнительный вид наказания для коррупционеров, заявил глава Следственного комитета Александр Бастрыкин в интервью «Известиям». Попытки со стороны силовиков ограничить банковскую тайну производятся не впервые. В прошлом году МВД сообщило о разработке закона, согласно которому дознаватели смогут получить доступ к сведениям, представляющим банковскую тайну, во внесудебном порядке. В конце января Госдума приняла другой текст, согласно которому Центробанк может выдавать Генпрокуратуре информацию, полученную у зарубежных регуляторов в сфере банковского и финансового рынка. По свидетельству банкиров, к ним постоянно приходят подобные запросы, которые они, как правило, «футболят» из-за отсутствия судебного решения. Пока что банковская тайна в целом в России сохраняется. Комментирует президент компании «Московские партнеры» Евгений Коган. Евгений Коган управляющий директор компании «Московские партнеры» «Сегодня, если нет решения суда, то наши банки, в общем-то, не очень торопятся расставаться с информацией. Если будет разрешено получать информацию без решения суда, а по запросу правоохранителей, наверное, это не очень хорошо, а если по-честному, то просто плохо». Конфискация имущества была введена в российский Уголовный кодекс согласно Европейской конвенции о защите прав человека, которая предполагает, что если имущество нажито преступным путем, его можно отторгнуть. Однако в 2003 году статья была отменена. Тем не менее в отношении именно взяточников еще в 2011 году было введено наказание в виде штрафа, который в случае особо крупного размера может взиматься в стократной величине от суммы взятки и достигать 500 млн рублей. Это наказание широко применяется. Осталась и сама конфискация, но ее применение строго ограничено. Возможно, глава Следственного комитета хочет его расширить, предполагает управляющий партнер адвокатского бюро «Забейда и партнеры» Александр Забейда. Александр Забейда управляющий партнер адвокатского бюро «Забейда и партнеры» «Подобные предложения от главы Следственного комитета звучат достаточно часто, с периодичностью примерно раз в полгода, и ничего совершенно нового в них нет. Конфискация в Уголовном кодексе есть и сегодня по определенным тяжким и не особо тяжким преступлениям. Конфискации подлежат имущество, добытое преступным путем, либо доходы, полученные в результате совершения преступления. Конструкция такова, что сегодня нельзя конфисковать все имущество без разбора, а предполагается, видимо, именно это. То есть обвинил человека в хищении на миллион, а конфискуешь у него миллиард». Действующая модель российского уголовного законодательства предусматривает, что неотъемлемая часть преступления — вина, это психологическое отношение лица к содеянному. Юридическое лицо не является одушевленным: у него нет психики, нет воли. То есть свидетельство о регистрации или устав нельзя, например, посадить в камеру. Для реализации этой идеи понадобится в корне изменить вообще всю концепцию российского уголовного права, считает адвокат Алхас Абгаджава. Алхас Абгаджава адвокат «Это попытка в имитации борьбы с коррупцией предлагать какие-то новые средства, в том числе и уголовную ответственность юридических лиц. Зачем юридическое лицо привлекать к уголовной ответственности? Это к какой, интересно? Лишение свободы, что ли, юридического лица? Юридическое лицо по нашим законам можно разорить непомерными штрафами и непомерными налоговыми претензиями и прочими требованиям государства. У нас юридическое лицо парализуется в секунду, какая еще ответственность нужна?» Необходимость введения института уголовной ответственности юридических лиц Бастрыкин объясняет тем, что в подавляющем большинстве случаев нажитые коррупционным путем денежные средства выводятся за рубеж именно через них.
