Адмирал Макаров предсказал подробности будущей трагедии
Вместе с сотнями военных моряков погиб командующий флотом России на Тихом океане вице-адмирал Степан Осипович Макаров. Последнее письмо Именно тогда зазвучало впервые: "Рок, фатализм, зловещий признак..." Как будто трагедия с "Петропавловском", как и исход всей Русско-японской войны, были кем-то предопределены. ...Порт-Артур. Борт броненосца. Каюта командующего. Раннее утро 31 марта. Макаров пишет письмо сыну: "Вадим, тут идет жестокая война, очень опасная для Родины, хоть и за пределами ее границ. Нет, не временный перевес неприятеля ... тревожит меня. Русский флот, ты знаешь, творил и не такие чудеса. Но я чувствую, ...что нам - и мне в том числе - словно бы мешают. Не адмирал Того (Хэйхатиро Того, командующий Объединенным флотом Японии. - Авт.), нет, а как бы сбоку подталкивают, как бы подкрадываются сзади. Кто? Не знаю. Душа моя в смятении, чего я никогда не испытывал... Вот такое у меня настроение..." В конце, словно прощаясь: "Обнимаю тебя, сынок. Учись старательно, помогай маме и сестре. Бога бойтесь. Царю служите. Твой Макаров-старший." Пир во время войны В то неуютное дождливое мартовское утро наша эскадра вышла на бой. Сама эта решимость, готовность к честному морскому сражению Адмирала и воспрянувшего с его прибытием в Порт-Артур русского флота воспринимались как сенсация. Ведь еще какой-то месяц назад наши были "мальчиками для битья": японцы активно нападали - мы, неловко обороняясь, подсчитывали потери в людях и боевых кораблях. Скорбный счет начался с крейсера "Варяг" и канонерской лодки "Кореец"... "Верхи" еще хранили величавое, почти могильное, безмолвие; канцелярии работали заведенным порядком, словно ничего особенного не случилось, а по низу, словно поземный пожар по сухому застоявшемуся бору, уже неслась радостная весть: "Макаров выехал из Петербурга!" - вспоминал герой Порт-Артура, капитан 2 ранга и автор трилогии "Расплата" В.И. Семенов. На смену специалистам по парадам Государь Император командировал в Порт-Артур того, кто умел воевать. Уже после катастрофы с "Петропавловском" Макарова посмертно обвинят в том, что неоправданно рисковал, лично бросался на выручку гибнущим в бою с японцами разведчикам-миноносцам. Но был ли другой способ разбудить порт-артурское болото? Было ли что-то еще, чем можно смутить уверенного и всегда готового к смерти противника? Самурайский клич в японских газетах 1904 года: "Рано или поздно нужно умереть. Так не лучше ли испустить дух в борьбе за первенство Японии на Дальнем Востоке? Не лучше ли, чем покинуть мир, как ничтожное насекомое, пасть героями в битве против наглых варваров?!" Пока вновь прибывший командующий вице-адмирал Макаров активно восстанавливал изрядно потрепанную боевую мощь порт-артурской эскадры, в "горячую точку" зачем-то прибыл двоюродный брат царя, великий князь Кирилл Владимирович, и устроил парад по случаю шестой годовщины занятия русскими Порт-Артура. Следом - Пасха... "29 марта, - пишет в известной книге "Русско-японская война 1904-1905 г. Действия на море" советский военный историк П.Д. Быков, - Макаров вывел всю эскадру в море для маневрирования, а отчасти, по выражению одного из участников праздника, "и для протрезвления". До трагедии оставалось два дня. Катастрофа в 110 секунд В разных источниках 31 марта 1904 года описывается по-разному. Но особую ценность представляют свидетельства непосредственных участников и очевидцев трагических событий. Среди них - контр-адмирал, граф Арчибальд фон Кейзерлинг, служивший тогда вторым штурманом на крейсере "Диана". Его воспоминания о гибели броненосца "Петропавловск" вошли в издание "Книга Кейзерлингов. На границе двух миров. Воспоминания о жизни одного поколения". Изданная в Берлине еще в 1936 году, эта книга на русском языке до сих пор не публиковалась. Воспоминания Арчибальда фон Кейзерлинга были переведены во Владивостоке и легли в основу научной публикации (коллектив авторов - Е.Н. Шолохова, А.А. Карюхин, В.Л. Осипенко, А.В. Савельев) "Новая версия трагических событий на русской эскадре у Порт-Артура 31 марта 1904 года и гибели вице-адмирала С.О. Макарова". Вот несколько цитат из воспоминаний графа Кейзерлинга: На рассвете 31 марта (13 апреля) мы увидели далеко на юге вспышки залпов и услышали гром орудий. На наше сообщение адмирал Макаров приказал крейсеру "Баян" немедленно выйти в море и поддержать наши миноносцы. "Баян" прошел мимо нас полным ходом и исчез в предрассветных сумерках. Скоро мы услышали, как низкий бас его восьми орудий заглушил малокалиберный огонь сражения. И снова все стихло. Около 7 утра всем судам был отдан приказ выйти в море, первому - крейсеру "Диана". Мы двинулись вперед. Не прошли и двух миль, как я увидел на волнах множество деревянных ящиков - их японцы обычно использовали для постановки мин. Командир приказал немедленно стать на якорь и сигнализировал адмиралу: "Рейд заражен, не советую выходить в море". Стали искать мины вокруг крейсера на двух паровых катерах "Дианы". Едва обошли корму, как в трале рвануло, столб воды обрушился на катер, мы промокли до нитки. Взрыв был такой, что на "Диане" остановились все динамо-машины. Трал чудом уцелел. Мы двинулись вдоль правого борта. И опять мины! Осторожно, на малом ходу мы их оттащили к берегу. По пути "поймали" еще три. Хороший улов! Уничтожили и вернулись к "Диане". Несмотря на предупреждение, на рейд вышли все большие корабли нашей эскадры. Каждый становился на якорь, спускал катера и начинал поиск мин.То там, то тут слышались характерные взрывы и поднимались водяные столбы. Около 8.30 на юге снова послышался гром орудий, показались несколько наших миноносцев, за ними следовали "Баян" и "Новик" - они вели огонь из всех кормовых орудий. "Баян" сигналил: "Вижу вражеские крейсера!" Адмирал приказал всем сниматься с якоря, и эскадра двинулась им навстречу. Теперь можно было сосчитать японские корабли: два бронированных и четыре эскадренных крейсера. Вдруг на западе за мысом показались мощные клубы дыма. Эскадра адмирала Того шла полным ходом, пытаясь отрезать нас от Порт-Артура. Превосходство японцев было таким, что бой означал полное уничтожение русской эскадры. Поэтому адмирал Макаров направил ее на север, в Порт-Артур, дав сигнал "Имейте в виду дать бой с поддержкой береговых батарей!" Прибыв на рейд Порт-Артура, наши корабли легли на ост, повернувшись правым бортом к врагу. "Петропавловск" не держал новый курс и пяти минут, как раздался сильный взрыв. Следом еще два. Поднялось гигантское облако пара, взорвались котлы, корабль начал крениться, пока не перевернулся. Я видел, как люди бегали сначала по палубе корабля, потом нос опустился, появились вращающиеся винты, и "Петропавловск" исчез в волнах. Как второй штурман, я должен был все происходящее хронографировать. Посмотрел на часы при первом взрыве, сделал это и в конце. Гибель "Петропавловска" длилась 1 минуту 50 секунд. Миноносцы и тральщики устремились к месту катастрофы, чтобы спасти людей, плавающих в холодной воде. "Сейчас удобный момент для японцев", - подумал я и посмотрел в сторону противника. Но тот и не думал атаковать. Когда адмирал Того увидел, что русская эскадра встала на якорь, его флагман "Микаса" развернулся, и за ним все японские корабли ушли на юго-восток." Авторы публикации воспоминаний графа Кейзерлинга увидели в последнем не благородство, но холодный расчет. Адмирал Того понял, что, двинув свои корабли вслед за нашими, он будет расстрелян огнем русских береговых батарей и, вполне вероятно, попадет на свои же мины. "Адмирал стремился выйти на бой..." Владивостокские исследователи считают, что приказ Макарова "двигаться на восток, когда можно было пойти тем же курсом, что час назад", был ошибочным. Принципиально не согласен с этим военный историк, автор книги по истории Тихоокеанского флота И.Ф. Шугалей: - Ошибка была в самой тенденции. На корабль стремились "воткнуть" все виды оружия, в том числе и абсолютно ненужного. Так, на "Петропавловске" были два десятка мин заграждения. Рядом с ними находились торпедные аппараты. Именно сюда, в борт минного отсека, ударила японская мина. Торпеды сдетонировали. Следом рванули мины и находившийся выше зарядный погреб башни главного калибра. Роковое стечение обстоятельств: вражеская мина и несколько тонн взрывчатки сошлись в одной точке. Взрыв страшной силы буквально разнес корабль. Но у современников был свой взгляд на последний бой вице-адмирала Макарова. Известны знаменательные слова Степана Осиповича из его первого приказа в Порт-Артуре: "Я постараюсь избежать случайностей, если не увлекусь ... вместе со всем моим флотом". А вот о том же - мичман В.П. Шмидт, спасшийся при гибели "Петропавловска". Цитирую по его воспоминаниям, изданным в Нью-Йорке в 1934 году: "Несмотря на неравенство сил, Адмирал (именно так, с большой буквы! - Авт.) стремился выйти на бой с японцами. Чувство приподнятого духа передалось от него всем нам, и мы были сильно нервно возбуждены, наполнены сознанием, что настал момент отомстить врагу. Это чувство инстинктивно передалось всем". Пойти и назло явной опасности дать бой - врагу, родному "болоту", политике глухой обороны, собственному смятению! "Если не увлекусь..." - нет, это не про Макарова и его флот! "Есть упоение в бою и бездны мрачной на краю..." И бездна разверзлась. "На форту солдаты навзрыд рыдали..." "В 9 час. 43 мин. послышался глухой удар, - пишет мичман Шмидт. - У нас троих (капитана 2го ранга Кроуна, сигнальщика и у меня) сорвало фуражки, и в одно мгновение стол, диван, шкаф с книгами и картами - все обратилось в груду обломков. Мы бросились к выходу. "Петропавловск" сильно кренился на правую сторону и настолько быстро погружался, что казалось, ты не имеешь опоры и летишь в бездну. Рев пламени и всеобщего разрушения. Удушливый едкий дым. Здесь я заметил фигуру Адмирала, он прошел вперед, сбросив с себя пальто, и можно предположить, что был убит одним из сыпавшихся обломков. Посмотрел на корму: шканцы усеяны людьми, которые без всякого удержа сплошною живою рекой бросались за борт, попадая в работавшие до последнего взрыва винты. Сердце сжалось от ужаса. Несмотря на общее стихийное стремление броситься в воду, я вдруг ясно осознал, что этим погублю себя. Мостик уже скрылся под водой - она доходила мне до груди. Мое счастье в том, что я был обращен к корме лицом и находился у поручней - при быстром погружении броненосца меня к ним прижало. Держась всеми силами, я пошел с "Петропавловском" ко дну. Глаза мои были открыты. Сознание и память работали ясно... Вдруг сильный и резкий толчок - это был удар носовой части о дно - оторвал меня от поручней, и какая-то сила вынесла меня на поверхность. Выплыл. Взобрался на деревянную дверь, стал отхаркиваться кровью, стонать. Много плавающих людей, раненых, коченеющих (в воде было 5 градусов). Услышав общий беспрерывный стон, я замолчал. Подошел переполненный вельбот. Нас подняли и доставили на плавучий госпиталь "Монголия". Три дня я был без сознания, как мне потом говорили". Мичман Шмидт дает страшную статистику: "Погибли 31 офицер и 624 матроса. Спасены 7 офицеров и 83 матроса. Впечатление было настолько потрясающим, что как бы оцепенение напало на команды остальных судов..., а на форту на Золотой Горе, под которой (недалеко, милях в 3х-5ти) и погиб "Петропавловск", один офицер сошел с ума, солдаты же навзрыд рыдали. Известие о гибели "Петропавловска" с Адмиралом Макаровым громом пронеслось по всей России, и многие тогда же поняли, что наша война с Японией проиграна". Пророческая лекция Степана Макарова Трагедия 31 марта 1904 года до деталей совпала с той, о которой за десять лет до этого говорил на публичной лекции в Санкт-Петербурге Степан Осипович Макаров. В качестве примера малой живучести броненосцев он привел гибель флагмана британской Средиземноморской эскадры, броненосца "Виктории" - тоже вблизи берега и на глазах целой эскадры, тоже с огромным количеством погибших и тоже во главе с лучшим адмиралом Великобритании Джорджем Трайоном... Заметку об этой лекции хранят газеты 1904 года. "Как мог такой испытанный адмирал, как Трайон, дать так страшно фатально погибнуть себе и множеству подчиненных? - вопрошали "Санкт-Петербургские ведомости". - Как громадное судно могло погибнуть так неимоверно быстро? На модели судна в бассейне лектор показал как: "Виктория" внезапно нырнула носом, перевернулась и легла на дно. Гибель была мгновенной". Осторожно листаю старые страницы. Им, как и Русско-японской войне, 115 лет. Хранящаяся в государственном архиве Дальнего Востока газета "Приамурские ведомости" по горячим следам перепечатала питерскую заметку о лекции адмирала Макарова - его доклад о собственной гибели... Адмирал Хэйхатиро Того в день гибели "Петропавловска" объявил по японской эскадре траур. В тот же день в Токио прошло ночное траурное шествие в память Степана Осиповича Макарова. Автор выражает благодарность Т.В. Дёминой, зав. библиотекой Приморского отделения РГО - ОИАК (Общества изучения Амурского края).
