Гимн биткоину, или Спасительная твердость

Сайфедин Аммус. Краткая история денег, или Все, что нужно знать, о биткоине. — М.: Манн, Иванов и Фербер, 2019 Эта книга — не только гимн биткоину и краткая история денег, это еще и страстный памфлет против Джона Мейнарда Кейнса, в котором Сайфедин Аммус видит разрушителя здоровых финансов и проводника интересов «Большого Брата». Нассим Талеб в предисловии к труду своего коллеги и соотечественника подчеркивает важнейшее, по его мнению, достоинство биткоина — это валюта без государств и правительств: «Само существование биткоина - это страховой полис, напоминающий официальным властям, что последнее, что еще было им подконтрольно, то есть валюта, теперь освобождается от государственной монополии. Отныне у нас, простых граждан, есть защита от всевидящего Большого Брата» (с. 12). Дом и башмаки Происхождение денег Сайфедин Аммус выводит, следуя традиции Адама Смита, из трудностей бартера. Представьте-ка себе, что вы хотите купить дом за башмаки… Автор напористо и смешно объясняет, что из этого выйдет. Ведь хозяину дома вовсе не нужна гора башмаков, а вы не можете купить жилье кусок за куском по цене одной пары. Единственный способ решить проблему — «опосредованный обмен»: тот объект, который возьмет на себя роль платежного средства, он и станет деньгами, ибо посредничество — функциональная сущность денег. Концепцию происхождения денег из проблематичности обмена решительно отвергает Дэвид Гребер, теоретик не менее страстный и напористый. Это миф, это фантазии экономистов, настаивает он: «Меновая торговля — феномен, который вовсе не существовал в древние времена» (Дэвид Гребер. Долг: первые 5 000 лет истории. — М.: Ад Маргинем, 2015, с. 41). Никто и никогда не пытался «купить дом за башмаки»… Дэвид Гребер использует иные, столь же красочные примеры: никто не приобретал картошку за ботинки, а пинту пива за кровельный гвоздь. Бартер имеет место между людьми, которые привыкли к использованию денег, но по тем или иным причинам не имеют к ним доступа. История денег, утверждает он, коренится в кредитных отношениях: сначала возникает обязательство (долг, кредит), а потом — деньги. А уже после денег — меновая торговля. И как бы мне лично ни хотелось согласиться с Адамом Смитом и Сайфедином Аммусом, либеральными экономистами, но анархо-коммунист и антрополог Дэвид Гребер в данном случае убедительнее. Великий ауреус, великий солид Подробно разобрав вопрос о монетарных металлах и объяснив особую роль золота, автор рассматривает историю возвышения и падения Древнего Рима как историю его валюты. Твердый золотой ауреус — это расцвет цивилизованного мира и экономическая стабильность Рима даже во времена политического хаоса: «Эпоха процветания длилась вплоть до восшествия на престол печально известного императора Нерона, который ввел практику “обрезания монет”» (с. 38). Жажда роскоши, расходы на огромную армию, щедрые императорские подачки праздному населению требовали пополнения казны — и Нерон: «Придумал решение, которое почти точь-в-точь совпадает с рецептом Джона Мейнарда Кейнса, поправлявшего дела Великобритании и США после Первой мировой войны. Девальвация валюты…» (с. 39). Девальвация платежных средств — это затяжная агония Рима. И наоборот: упадок Рима — это упадок его валюты. А на востоке империи в дни гибели «Вечного города» процветала Византия, потому что ее валюта оставалась незыблемой. «Золотой солид до сих пор сохраняет статус самой долговечной твердой валюты в истории человечества» (с. 41). Упадок Византии начался лишь тогда, когда ее правители решили девальвировать солид, и гибель империи, которую ослабляла инфляция, стала лишь вопросом времени. Инфляция — это гибель, а гибель — это инфляция. Аммус настаивает на этом, обращаясь к трагедиям любого исторического периода. «Хотя все правительства поддерживали военную кампанию за счет инфляции, Германия и Австро-Венгрия к 1918 году настолько обесценили свою валюту, что их поражение стало неизбежным» (с. 56). Счастливый век Прекрасная эпоха благоденствия существовала тогда, когда большинство стран Европы перешли на общий денежный стандарт. «Без особой натяжки можно утверждать, что XIX век — в особенности вторая его половина — стал величайшим периодом инноваций, технического прогресса и экономического процветания в истории человечества. И монетарная роль золота в немалой степени этому способствовала» (с. 46). Стабильность денежной системы привела к свободной международной торговле. Торговля способствовала прочному миру. Золотой стандарт позволял гражданам увеличивать сбережения. Накопленный капитал позволял финансировать индустриализацию, урбанизацию и технологический прогресс. Аммус пылко воспевает достижения прекрасного XIX века. Рост личной свободы и уровня жизни. Рост независимости общества от «Большого Брата», ибо власти не контролируют золотой запас. Поистине райские годы. «Увы, этот идиллический мир с треском рухнул в 1914 году, когда началась Первая мировая война, а крупнейшие экономики мира отказались от золотого стандарта в пользу ненадежных государственных (вернее, теперь правительственных) валют» (с. 49). Но почему же рухнул? Инфляции же не было? Аммус так сильно концентрирует внимание на состоянии валюты, что его концепцию хочется назвать «монетарным редукционизмом». И остается без ответа вопрос: почему же в райских условиях, когда твердо держался золотой стандарт, «самое надежное монетарное средство за всю историю» (с. 49), разразилась катастрофа, которая погубила все и вызвала к жизни ужасы ХХ века. Слава твердой валюте и проклятие фиатным деньгам Fiat дословно переводится с латыни как «да будет, да свершится». Фиатные деньги те, стоимость которых устанавливает государство. Отмена золотого обеспечения позволила воюющим государствам запустить печатный станок, переложить все тяготы на плечи населения и продолжать взаимное истребление год за годом. Аммус гневно спорит с экономистами кейнсианской школы, которые полагают, что государственные расходы на военные нужны оздоравливают экономику. Он ненавидит «военно-промышленную махину» и утверждает, что граждане готовы были мириться с ней, потому что ее создавали «те же политики, которые предлагали социальные программы» (с. 69). К социальным программа он тоже относится строго: «Отказ от семейной поддержки в пользу щедрот государства, по всей видимости, оказался проигрышным вариантом» (с. 99). При твердой валюте граждане вкладывают эмоциональные, моральные и финансовые ресурсы в будущее семьи. При нестабильной валюте вкладывать и сберегать они не готовы, поэтому браки рушался и рождаемость падает. Твердая валюта мотивирует к накоплению, нестабильная толкает транжирить и брать взаймы. Твердая валюта — залог свободы от деспотизма и репрессий: «Контроль над денежной массой дает государству чрезмерную власть над гражданами, сам характер которой не способствует моральному здоровью правящих кругов» (с. 81). Твердые деньги стимулируют создание ценностей на благо общества, сосредоточивают усилия граждан на производстве, сотрудничестве, накоплении капитала и торговле. «Государственный контроль над деньгами превращает их из награды за производство ценностей в награду за повиновение правительственным чиновникам» (с. 78). Аммус пишет ярко и эмоционально, часто прибегая к художественным средствам воздействия на читателя. «Не забывайте, что «Бранденбургские концерты» Баха оплачены твердыми золотыми деньгами, тогда как клипы Майли Сайрус — нестабильной бумажной валютой» (с. 103). Очень эффектно сказано. Беда в том, что это не довод, а красное словцо. Оппонент мгновенно вывернет его наизнанку: «Симфонии Кшиштофа Пендерецкого оплачены нестабильной бумажной валютой, тогда как бродяга-шарманщик крутил ручку, выскрипывая три примитивные песенки, за твердые деньги». Затем оппонент укажет, что сравнивать надо сравнимые явления, и будет, разумеется, прав. Философия и мораль биткоина Сайфедин Аммус смотрит на биткоин с надеждой и оптимизмом. «Биткоин — первая полностью цифровая валюта, которая обещает решить проблемы всеобщего признания, надежности и автономности» (с. 162). Биткоин — первый пример цифровых активов, который невозможно копировать и бесконечно воспроизводить. Сатоши Накамото удалось добиться «цифровой редкости» (с. 171). Технологической стороне цифровой валюты Аммус не уделяет преимущественного внимания, выдвигая на первый план ее философский, моральный, социальный смысл. Биткоин как твердая валюта стимулирует накопление и сбережение, укрепляет автономию индивида, пресекает государственный деспотизм и лихорадку хищений и растрат, запущенную кредитной эмиссией. «Если представить, что современный мир — это Древний Рим, страдающий от последствий монетарного кризиса, а доллар — современный эквивалент ауреуса, то Сатоши Накамото — наш император Константин, биткоин — его золотой солид, а интернет — новый Константинополь» (с. 204). Яркая, эмоциональная, оптимистичная книга, в которой, как, увы, мне кажется, пылкие надежды автора превосходят убедительность его доводов. Автор: Елена Иваницкая