Бессилие Кремля: Старики умирают на работе, а бюджет лопается от денег

За период с января по апрель 2019 года профицит бюджета России составил 683 млрд. рублей. Об этом заявил президент Владимир Путин на Петербургском международном экономическом форуме. «На 1 апреля 2019 года положительное сальдо торгового баланса, по данным Банка России, – $45,5 млрд, а международные резервы достигли почти $500 млрд, $492,2 млрд», – отметил глава государства. Путин напомнил, что в 2018 году экономический рост составил 2,3%, что стало самым высоким показателем с 2012 года. «Без всякого преувеличения можно сказать, что мы все трудности преодолели и встали на путь устойчивого развития и повышения темпов роста», – констатировал президент. На деле, конечно, все не так шоколадно. По предварительным данным Росстата, рост ВВП РФ в первом квартале 2019 года оказался на уровне 0,5% год к году. Это значит, экономика России весьма ощутимо замедляется. Можно сказать, РФ так и норовить впасть в рецессию – вслед за мировой экономикой. Неслучайно еще в начале мая помощник президента Андрей Белоусов заявил, что в случае повышения американской стороной пошлин на ряд китайских товаров рубль может ослабнуть. А потом министр экономического развития Максим Орешкин выразил мнение, что мировая экономика может потерять до нескольких процентов в темпах роста при развитии негативного сценария в противостоянии Китая и США. Причем, если эскалация будет серьезной, то это может произойти довольно быстро. С другой стороны, понятно: сечь Путину самого себя перед международными инвесторами – глупо. К тому же правда в его словах есть, и она касается как раз ситуации с профицитом. Ситуация эта удивительная. Нынешний показатель лучше прошлогоднего: по итогам четырех месяцев 2018 года профицит сложился на уровне 181 млрд. рублей, или 0,6% ВВП. При этом профицит, можно сказать, плановый. Законом о бюджете на 2019 год его размер профицита утвержден на уровне 1,7% ВВП (с учетом майских корректировок). Понятно, откуда взялась эта прибавка – от нефтегазовых доходов. По итогам января-апреля 2019 года цена барреля Urals составила $65,18 при заложенных в бюджет $63,4. И вот что принципиально: показатель доходов, полученных по итогам четырех месяцев, последние три года уверенно растет. Расходы же в соответствии с установкой Минфина на замораживание трат в реальном выражении фактически остаются неизменными. И здесь возникает закономерный вопрос: если мы живем в условиях растущего профицита – зачем тогда было повышать налоги, увеличивать пенсионный возраст? Во всем мире общество тратит на сбережение человеческого капитала огромные ресурсы. В странах Запада на эти цели тратится более 20% ВВП. У нас – 10% ВВП, то есть вдвое меньше. Почему же российские власти, видимо, решили для себя, что вкладывать в развитие страны и человеческий капитал – нет смысла? Все вместе это наводит на мысль, что в Кремле всерьез опасаются резкой просадки в мировой экономике. «Идеального шторма» из-за торговых разборок между США и Китаем, в результате чего нефть полетит вниз, а вместе с ней – нынешнее относительное бюджетное благополучие. Только этим, пожалуй, можно объяснить, почему Кремль лихорадочно копит резервы. Власть хочет и в кризис продержаться подольше – причем любой ценой. – Главная проблема российской экономики – это отсутствие инвестиций, – отмечает доктор экономических наук, независимый эксперт по социальной политике Андрей Гудков. – Из-за этого имеет место недостаточная фондовооруженность труда. Отсюда низкая производительность, которая не позволяет платить высокие зарплаты. А именно с зарплат отчисляются страховые взносы. К тому же в России капитал бежит из одних отраслей, а профицит образуется по совершенно другим отраслям. По идее, нам необходим межотраслевой перелив капитала. Такой переток элементарно организовывается в условиях социализма – например в Китае. Но он абсолютно невозможен в условиях капитализма. Поскольку требует мощнейшего рыночного регулирования, ущемления интересов буржуазии. Плюс наличия политической воли, чтобы заставить буржуазию шагать в ногу с остальным обществом. Этим обстоятельством, кстати, объясняется огосударствление нефтяной и газовой промышленности – основного генератора прибавочной стоимости рентного характера в стране. А на вопрос, почему эта рента не переводится в инвестиции, ответил еще Алексей Кудрин в бытность министром финансов – «все равно разворуют». «СП»: – Можно было бы направить профицит на выплату пенсий? – Члены кабмина и рады бы, да боятся. Штука в том, что рентная сверхприбыль – барышня нежная, ранимая и взбалмошная. Она то есть, то куда-то умчалась. А социальные обязательства государства – неизменны. И финансируются они по социальному страхованию из взносов. Если правительство привяжет систему социального обеспечения к нефти, проблемы возникнут неизбежно – при первом же падении цен на нефть. В такой ситуации ничего не останется, как действовать по образцу Германии 1932 года – вдвое урезать все социальные выплаты и пособия. Правда, при этом полезно помнить, что в Германии это закончилось приходом Гитлера к власти. Подобный сценарий – настоящий кошмар Кремля. Поэтому власти думают в таком русле: как бы создать источник стоимости под контролем государства, который мог бы стабильно генерировать добавочную стоимость. И финансировать таким способом систему социального страхования. Сергей Витте – глава правительства в 1903-1906 годах – такой источник придумал: водка, точнее, монополия государства на ее продажу. Теперь мы знаем, чего это стоило стране. Как это ни плоско, именно горбачевская кампания по борьбе с алкоголизмом озлобила народ настолько, что он предпочел сменить общественный строй. Война этот строй не сменила, миллионы погибших – а водка сменила. Теперь власти тоже повышает акцизы на алкоголь. Но поскольку после бурных 1990-х мозги у народа понемногу встали на место, он пить прекращает. «СП»: – Кабмин мог бы вместо этого просто развивать экономику? – В теории, можно было бы придумать что-то высокотехнологичное, создать концерн типа китайского Huawei. Но на практике – не получается. Власти пытаются решить пенсионную проблему с помощью накопительной системы. Но здесь успех сильно зависит от финансового рынка – ведь накопительные отчисления инвестируются в ценные бумаги. А обстановку на финансовом рынке определяют крупнейшие игроки: США, Великобритания, Япония, Австралия. Они и снимают сливки. Мало того, картину усугубляют чисто российские особенности. В свое время это наглядно показал доктор экономических наук Никита Кричевский. Он обнаружил, что иностранные инвесторы даже на российском финансовом рынке зарабатывают гораздо больше. Сегодня у наших полугосударственных компаний, которые занимаются инвестированием средств населения в международные бумаги, доходность на уровне 2%. И это при том, что в мировой экономике пока ничего катастрофического не происходит. «СП»: – Вы считаете, будет глобальный кризис? Что в этом случае ждет Россию? – Рыночная экономика так устроена, что не может приходить в равновесие без кризисов. Пока в головы инженеров, разработчиков, организаторов производств, владельцев предприятий не придет идея товара, у которого потребительские возможности будут выше, чем прирост цены – нового спроса не будет. Будет, напротив, падение старого спроса, которое распространится на другие сектора экономики. Сейчас основным движителем мировой экономики являются IT-технологии – сети 5G. Китайцы в этом направлении продвинулись наиболее далеко. Поэтому американские компании, которые пока не готовы перейти на 5G, понимают: если позволить Huawei и дальше продвигаться – компаниям США крышка. Они окажутся в аутсайдерах, спроса на их продукцию не будет. А потом кризис распространится по всей американской экономике, и дальше по европейской. А Китай окажется в шоколаде. Поэтому торговая война США-Китай будет и дальше раскручиваться, и кризис – тоже. Но Россию он не заденет сильно, я считаю. Поскольку мы – всего-навсего поставщики нефти и газа. И этот кризис нас бы вообще, на мой взгляд, не затронул, – если бы не американский сланцевый газ. Новости Донбасса: Постпред России при ОБСЕ рассказал, как добиться мира в Донбассе