Россиянам не хватает богатства
Новый анализ российского потребления снова высветил проблему бедности в России. Половине семей в России хватает денег только на еду и одежду, а еще 15% – только на еду. Россияне продолжают политику экономии, правда, в этом году на первое место вышла экономия не на еде, а на путешествиях, но продукты питания «стоят» рядом. Есть ли рецепт победить бедность в России? Почти половина семей в России не имеет денег на товары длительного пользования (бытовая техники, мебель и т.п.), им хватает только на еду и одежду. Таковы данные Росстата по итогам четвертого квартала 2018 года. Ситуация, правда, слегка улучшилась – доля таких семей снизились с 49,8% до 48,2%. Более трети российских семей утверждают, что им хватает денег на еду, одежду и товары длительного пользования, но они не могут позволить себе крупную покупку – автомобиль, квартиру или дачу. Еще 15% российских семей хватает денег только на еду. У них вызывает затруднение покупка одежды и оплата услуг ЖКХ. Такие проблемы характерны часто для молодых и многодетных семьей, а также для неработающих пенсионеров. К сожалению, чем больше детей, тем риски стать бедным выше. Доля семей, которым не хватает даже не еду, немного снизилась – до 0,7%. При этом, только 3% признались, что им достаточно денег, чтобы купить все, что считают нужным. Больше всего в этом году россияне экономики на путешествиях – так ответили почти треть респондентов холдинга «Ромир». В прошлом году на первом месте по экономии была еда, теперь она опустилась на второе место (24% опрошенных россиян). На третьем месте – экономия на одежде и обуви (23%). Также люди стали ужимать себя в тратах на развлечения (22%), на деликатесы (20%), алкоголь и сигареты (13%), рестораны (15%). Экономят не только на вредных привычках, но и на медицине (7%), спорте (7%) и транспорте (5%). Наконец, сократилось число людей, которые ни на чем не экономят – если в 2018 году таких было 24%, то теперь только 17%. До этого показатель несколько лет увеличивался. «Бедность у нас всегда была большой за годы реформ. Были периоды, когда ситуация была лучше, когда – хуже. Все это связано с состоянием экономики и по-другому быть не может. Социальные программы поддержки, конечно, сейчас более развитые, чем, например, в те же 90-е годы. С этим не поспоришь. Получили развитие разные системы поддержки населения. Однако они не решают проблему с точки зрения сокращения масштаба бедности. Они, скорее, помогают не впасть в крайнюю бедность – нищету. Это касается пассивных программ. Программы активного характера, как, например, материнский капитал – это немного другое. Если не будет экономического роста, то останется точно такая же бедность», – считает доктор экономических наук Сергей Смирнов. В годы экономического подъема современной России уровень бедности действительно устойчиво снижался. Так, с 2000 по 2013 года он сократился с 29% до 10,8%. Однако кризисы 2009–2010 годов и 2014–2016 годов вернули проблему бедности в центр политической повестки. Увеличение МРОТ, размера пособий по безработице и уровня пенсий – все это помогло сгладить последствия от первого кризиса и снизить уровень бедности к 2012 году. Однако новый кризис привел к уровню бедности в 13,2% в 2017 году, что выше, чем было в 2009–2013 годах. Дефицит денежного дохода населения вырос с 0,54% ВВП в 2012 году до 0,78% ВВП в 2017 году. Он составил 716,6 млрд рублей, посчитали эксперты РАНХиГС в представленном на Гайдаровском форуме докладе «Социальная политика в долгосрочной перспективе: многомерная бедность и эффективная адресность». Официально в России насчитывают 20 млн бедных, согласно стандартному определению бедности по Росстату (это доход ниже прожиточного минимума, в каждом регионе он свой). При этом, по данным РАНХиГС, половина всех многодетных семей —бедные. Конечно, все это результат снижения реальных доходов населения после 2013 года. «Бедность может быть разная. Есть ситуационная бедность, когда человек потерял работу, но через несколько месяцев он ее найдет. А когда человек не может найти работу год и больше, это уже хроническая бедность, и это страшно. Если есть ограничения по еде и по одежде, то надо выяснить причины и бороться с этим. Без поддержки базисных потребностей населения мы опять утратим наш потенциал. Люди, которые выживают, не думают о развитии. Это приговор не столько социальной политике – здесь сделано не так уж и мало. Это приговор экономической политике», – считает Смирнов. С экономическим ростом в России, и, правда, проблемы. Мировая экономика в этом году обещает вырасти на 3,3%, тогда как российский Минэкономразвития ожидал рост российского ВВП в лучшем случае на 2%, последний прогноз – на 1,3%. Даже МВФ дают 1,4%. При этом, прогноз ведомства, отвечающего за экономический рост, может оказаться еще очень оптимистичным. Рост ВВП России в 2019 году составит около или ниже 1% при официальном прогнозе Минэкономразвития - 1,3%, заявил глава Счетной палаты РФ Алексей Кудрин. На прошлой неделе глава Минэкономразвития Максим Орешкин признался, что экономическая модель, необходимая для обеспечения роста экономики России темпами выше 3% в год, до конца еще не сформирована. По его словам, в первом квартале 2019 года был отмечен минимальный с конца 2017 года рост ВВП – на 0,5%. Главная причина, объясняет Орешкин, – это синхронное ужесточение налогово-бюджетной и денежно-кредитной политики. «У нас произошло повышение НДС при отложенных бюджетных расходах, и это все совпало с повышением ключевой ставки Банка России. Слабый спрос видно во многих направлениях, проявляется и в динамике инфляции», - сказал глава Минэкономразвития. Впрочем, он уверен, что эффект от повышения НДС носил разовый характер. Рассуждая об экономическом росте в России на Столыпинском форуме, Орешкин вместо новой экономической модели для России, привел в пример четыре фактора, которые обеспечили успех Китаю. Первое – это процесс урбанизации, массовый отток населения из сел в города. Второй фактор – это «осознанная жертва настоящим ради будущего». В пример он привел пенсионную политику Китая, где до последнего времени пенсий в сельской местности не платили. «Это осознанная политика - жертвовать настоящим, чтобы ВВП рос. Поэтому экономический рост, хотя все думают, что это что-то приятное, на самом деле, болезненный процесс. Спортсмены говорят: no pain, no gain. То же самое касается экономики», - отметил министр. «Так исторически сложилось, что объем ресурсов, который Китай тратит на пенсии, был очень низкий, это осознанная политика», – сказал Орешкин, добавив, что благодаря этому власти Китая «могут тратить больше денег на ВВП и инвестиционные расходы». Другой пример – это жесткое регулирование в Китае структуры кредитного предложения и спроса в отличие от России, где большая часть кредитования приходится на потребительские кредиты. Экономический рост заключается также в том, что ты и твой коллектив тем же составом через год или два должны делать на 10–20% больше. «А не то, что тебе повысили зарплату или людей стало в два раза больше работать», – отметил Орешкин. Видимо, здесь министр экономики имел в виду необходимость повышать производительность труда, которая в России действительно в разы ниже, чем в развитых странах. Четвертый фактор китайского успеха – это упор на проектах с возможностью роста добавленной стоимости. Мир инвестирует в искусственный интеллект, а промышленность и производство становятся низкодоходными, пояснил министр. Китай ежегодно инвестирует в развитие искусственного интеллекта 15 млрд, поскольку вся доходность сосредоточена не в производстве, а в технологиях, отметил Орешкин. «Вот четыре истории, которые обеспечивают высокие темпы роста. Но надо понимать, что при этом меньше расходов на текущее потребление, меньший уровень социальной поддержки населения именно в жертву будущему», – заключил Орешкин. Многих задела история о не выплачиваемых пенсиях в китайских селах. Орешкину, конечно, вряд ли дадут такое провернуть в России, которая исторически является социально ориентированным государством. Россия только сейчас решилась поднять пенсионный возраст, нормативы которого были установлены десятилетиями назад в советское время. Тогда как в Европе пенсия давно уже наступает не раньше 65-70 лет. «Когда мы слышим, сколько получают пенсионеры и такие речи от людей, облеченных властными полномочиями, то мне кажется, что проблема состоит в том, что в правительстве люди реально не понимают, как люди живут на очень незначительные доходы и от чего они должны отказываться. И бог с ними с путешествиями. Хотя, в конечном счете, и это важно. Это некая свобода человека, когда он думает не только о хлебе насущном, а приобщается к российским и мировым культурным событиям и ценностям. Это важно, так как самоизоляция ведет к деградации нации, и, на мой взгляд, ведет к абсолютно порочной точке зрения – мы бедные, но мы гордые. Мы должны быть гордыми, но при этом небедными. В противном случае появляются разного рода экстремальные явления. Затягивание поясов приведет лишь к росту бедности», – полагает Сергей Смирнов. В числе главных причин высокой бедности в стране Нарек Авакян из «БКС Брокер» называет отсутствие нормально работающих социальных лифтов и сильный разрыв в доходах населения: т.н. децильный коэффициент достигает уже угрожающего показателя – 18. Для понимания: этот показатель показывает, во сколько раз доход 10% самых богатых граждан превышает доходы 10% самых бедных. Еще по итогам 2011 года разница между доходами составляла 16,3 раза, теперь – 18 раз. Оптимальным считается, когда богатые опережают бедных по уровню доходов в 5-7 раз, а напряженной считается ситуация, когда разница в 8-10 раз. А коэффициент, зашкаливающий за 12, считается опасным. Но надо понимать, что Россия большая страна, и ситуация в разных регионах сильно отличается. Крайне неравномерное развитие регионов, когда, по сути, развивается только несколько территорий, а все остальные в лучшем случае стагнируют – это еще одна причина бедности, добавляет Авакян. Добавляет проблем низкая производительность труда в госсекторе, кризисные явления в экономике и увеличение налоговой и квазиналоговой нагрузки, добавляет он. «Ситуация здесь достаточно сложная, но небезвыходная. Чтобы преодолеть негативный тренд в уровне жизни россиян, нужно обеспечить две вещи. Во-первых, повысить стандарты оплаты труда и оплаты пенсий. Уровень МРОТ в 11250 рублей в месяц совершенно очевидно, что не отвечает даже минимальным потребностям полноценного взрослого человека в России. Во-вторых, и это более глобальная задача, необходимо обеспечивать рост экономики. Этого можно добиться разными способами, но, на мой взгляд, самый эффективный из них – стимулирование частного сектора и снижение доли государства», – говорит Авакян. По данным Счетной Палаты на 2018 год, доля госсекторе в ВВП страны превысила 48%, увеличившись с 2014 года на 6 п.п. При этом, частные инвестиции вне нефтегазового сектора рухнули примерно в два раза. «Нужен экономический рост, но не за счет населения. Если будет принята концепция поиска этих ресурсов за счет населения, с чем мы уже столкнулись в виде повышения НДС и других сюжетов, то, мне кажется, это будет неправильный подход», – заключает Смирнов.
