Представитель ООН о борьбе с международной коррупцией

Генеральная прокуратура России совместно с Управлением ООН по наркотикам и преступности провели курсы по подготовке экспертов, следящих за выполнением Конвенции против коррупции. К обучению привлекли представителей ООН, работников различных подразделений Генпрокуратуры, а также 13 иностранных правительственных экспертов из Болгарии, Венесуэлы, Зимбабве, Казахстана, Колумбии, Коста-Рики, Монголии, Сейшельских островов, Узбекистана, Чили, Эфиопии и Ямайки. Сотрудник Управления по наркотикам и преступности Владимир Козин пообщался с RT, рассказал о проблемах международного взаимодействия в борьбе с коррупцией и роли обзорного механизма ООН. — Владимир, вы сотрудник Управления ООН по наркотикам и преступности, которое в том числе занимается вопросами борьбы с коррупцией. Какова роль этого управления в антикоррупционном поле, каковы его основные задачи и характер работы? — В этом управлении существует отдел по борьбе с коррупцией и экономическими преступлениями. Нашей основной задачей является оказание технической помощи государствам в области борьбы с коррупцией, а также помощь государствам в процессе имплементации Конвенции ООН против коррупции. Сейчас участниками этого международного договора по борьбе с коррупцией являются 186 государств. Это практически все государства современного мира. Однако в процессе борьбы с коррупцией у многих стран возникают технические сложности. Во-первых, не хватает достаточной законодательной базы. Сотрудники правоохранительных органов могут не обладать потенциалом и знаниями, для того чтобы расследовать коррупционные дела и доводить их до суда. Наша организация предоставляет такую техническую помощь. Помимо этого, у конвенции существует так называемый механизм обзора — слежения за тем, как государства-участники имплементируют конвенцию. — Сейчас в Москве идут подготовительные курсы для правительственных экспертов из разных стран, участвующих в оценочных механизмах. Расскажите, что это за курсы? — Как я уже сказал, существует механизм обзора. Сам обзор ведётся правительственными экспертами, которых назначают государства — участники этой конвенции. Естественно, у этого механизма есть свои правила и свои процедуры. Тренинг рассчитан на то, чтобы эти правила и процедуры детально объяснить правительственным экспертам из разных государств. — В прошлом году отмечалось 15 лет со дня принятия Конвенции ООН против коррупции. Как она работает на практике? — Конвенция устанавливает целый ряд требований, которые все государства-участники должны предусмотреть в своих законодательствах. Грубо говоря, в каждой стране взяточничество или хищение государственных средств уголовно наказуемые деяния. Но в разных странах борьба с этими преступлениями реализуется по-разному. Конвенция пытается выработать общий стандарт. Кроме того, эта конвенция является правовой основой, в рамках которой страны могут осуществлять международное сотрудничество. Сегодня коррупционные дела в глобальном мире выходят за границы национальных государств. Денежные потоки перемещаются между финансовыми центрами, и международное сотрудничество играет очень большую роль. Конвенция предполагает некоторые инновационные модели такого сотрудничества. Например, это первая конвенция, где был введён термин «возврат активов». Смысл в том, что коррупционные активы должны возвращаться в страну, откуда они были выведены. Раньше такого принципа не было. Страны, которые конфисковывали эти активы, могли ими распоряжаться по своему усмотрению. — И часто такие активы возвращают? — Государства больше не хотят быть гаванями для накоплений коррупционных денег. Хотя пока, насколько я знаю, возвращается не более 10% активов, выведенных коррупционным путём. Механизм возврата срабатывает не всегда в силу ряда технических и юридических сложностей. Страны не понимают, как работать с другими правовыми системами. Но всё равно мы наблюдаем положительную тенденцию. Государства активно заявляют о том, что будут сотрудничать в этой области. Принимаются соответствующие декларации. Политическая воля к сотрудничеству есть, и работа над тем, как всё это реализовать на практике, ведётся. — Можете подробнее рассказать, в чём заключается эта работа? — Безусловно. Задача механизма в том, чтобы помочь странам принять соответствующее законодательство. Задача правительственных экспертов, которые проводят обзор, проанализировать, как действуют антикоррупционные меры в той или иной стране, и обозначить те области, в которых было бы полезно принять дополнительное законодательство или улучшить правоприменительную практику. — А Россия нуждается в каких-то законодательных изменениях в этой области? — В любой стране есть какие-то проблемы, над которыми нужно работать, включая Россию. — Существуют ли международные стандарты в борьбе с коррупцией в области предоставления и публикации сведений о доходах, имуществе, обязательствах имущественного характера, конфликта интересов? — В конвенции есть специальная глава, где содержатся меры, которые государства-участники должны предпринимать именно для предупреждения коррупции. В ней — все способы предупреждения коррупции, которые вы перечислили. Смысл в том, что в каждом государстве должны существовать правила, которые бы позволяли решать эти проблемы. И в каждом случае это может делаться по-разному, но именно в этой конвенции содержатся требования. — Какие из этих международных стандартов наиболее актуальны для России? — Россия уже прошла первый цикл обзора, в котором были изучены уголовно-правовые меры. Результаты этого процесса размещены в интернете на шести официальных языках ООН, с ними можно ознакомиться. Помимо этого, сейчас проходит второй цикл обзора, где рассматриваются меры предупредительные. Но этот цикл ещё не закончен. Насколько мне известно, все государства активно в нём участвуют. Но о выводах пока что рано говорить. — А что мешает странам взаимодействовать в контексте борьбы с международной коррупцией? Помимо того, что есть страны с неразвитым правовым полем, какие ещё препятствия существуют? — Как ни парадоксально, очень серьёзным препятствием является отсутствие доверия между людьми. Эксперты, сотрудники правоохранительных органов — они, прежде всего, люди, и когда они получают запрос о правовой помощи из той страны, с которой они раньше не работали, у них порой возникают опасения: «Что это за страна, могу ли я доверять, могу ли я делиться информацией с этой юрисдикцией?». Поэтому ООН и наше управление по наркотикам и преступности активно работает, чтобы преодолеть этот кризис доверия. Конечно, есть какие-то технические проблемы, разница в законодательстве, но, при желании и при понимании, это всё можно решить. Для этого нужно доверие, и оно вырабатывается путём непосредственного диалога. — Какие виды коррупционных преступлений, кроме отмывания денег, встречаются в контексте международной глобальной коррупции? — Если говорить о международном сотрудничестве, то это именно денежные потоки. Коррупционеры хотят как можно дальше спрятать свои преступные доходы, вывести из своей юрисдикции. Помимо этого, существуют транснациональные группировки организованной преступности, которые занимаются транспортировкой наркотиков, людей. Все эти преступления, в той или иной степени, предполагают какой-то коррупционный элемент. По сути, любое международное преступление связано с коррупцией. — Мы все время слышим, что деньги вывели в Европу, в США, в офшоры. Как часто деньги выводят в Россию? — Нельзя сказать, что идёт только отток капитала из России. Россия является экономическим центром, особенно в контексте государств Содружества (СНГ), ЕАЭС. По сути, наша страна — выход и в Европу, и, в некоторых случаях, в Азию. Денежные потоки из соседних стран проходят через Россию, и значительная часть из них оседает здесь — таким образом, в страну притекает определённый «грязный» капитал. — Возвращает ли Россия деньги в те страны, откуда они были выведены? — Конечно. Более того, на наших встречах некоторые страны очень позитивно оценивали сотрудничество с Российской Федерацией по данному направлению.