Курск. Рядовые «Бессмертного полка»
Каждый год 9 Мая он доставал из сундука боевые награды, начищал до блеска, прикреплял к старенькому костюму и вместе с женой шёл к памятнику почтить память погибших воинов, отдавших жизни во имя великой Победы Мои родители Николай Васильевич и Любовь Михайловна Самойловы из села Рождественки, что в Тимском районе, имели полное право называть «праздник со слезами на глазах» своим праздником. Глава семьи сражался с фашистами на фронте, а его будущая супруга трудилась в тылу. Пять лет назад мать и отец один за другим тихо ушли из жизни… Но 9 Мая 2019 года они вместе со мной снова отправятся к памятнику – в колонне «Бессмертного полка». (Фото: Корреспондент «КИ» Александр Самойлов готовится к акции «Бессмертный полк») Враги сожги родную хату Рассказывать о войне отец не любил. Наверное, потому, что его юность оказалась украденной страшными годами Великой Отечественной. И только в День Победы буквально по крупицам удавалось вытягивать из него кое-какие подробности. – В 1941 мне было всего 15 лет, и поэтому в Красную Армию меня призвали в апреле 1943 года, – вспоминал отец. – Сначала нас, новобранцев, обучали в Рязани на курсах командиров артиллерийских орудий. Боевое крещение получил под Ленинградом, потом наш полк перебросили в Молдавию. Позднее в Румынии мне перебило осколком ногу. Подлечился – и опять на передовую. А в начале 1943 года через родную Рождественку проходила линия фронта. Немцы выселили всех жителей в Бунино (Солнцевский район). Полгода спустя, после освобождения нашего села советскими войсками, семья вернулась домой. На месте хаты мы обнаружили одни головешки. Натаскали брёвен из блиндажей и построили землянку. Родители и трое младших братьев прожили в ней почти 8 лет, пока я не вернулся из армии и не срубил новую хату. Смерти не сдался – Бывали случаи, когда смерть своим дыханием обдавала? (Фото: Точно из такой же 75-миллиметровой пушки Николай Васильевич бил врага на фронте) – Да на войне чуть ли не в каждую минуту можно погибнуть. Помню, перед форсированием притока Дуная мне и двум разведчикам приказали оборудовать на другом берегу наблюдательный пункт. Поплыли ночью на байдарке. Ребята гребут, а я телефонный провод разматываю. На стремнине утлое судно как закрутило! Ну, думаю, прощай, Родина. К счастью, мой друг, курянин Дима Боровлев, сумел выровнять лодку. Переправились, наладили связь, тут-то нас немцы и засекли. Сутки поливали миномётным огнём. Зарылись в землю, тем и спаслись, пока помощь подоспела. Мог навечно остаться и в чехословацкой земле. В апреле 1945 года наша батарея, состоявшая из четырёх 76-миллиметровых пушек, стояла на боевой позиции. Вдруг с фланга вынырнули «Пантеры». Мы успели развернуть орудия и начали лупить по фрицам прямой наводкой. Пару танков подбили, а остальные немного до нас не дошли, скрылись в балке. Семеро боевых товарищей в том бою сложили головы. В другой раз, в Венгрии, на передовой наш батальон дня три атаковали танки и пехота противника. Половину бойцов побили. А я жив остался. Бог меня хранил – листок с молитвой «Живый в помощи» мне мама дала перед уходом на войну. Пока служил, всё время носил молитву в кармане гимнастёрки. Молитва уберегла и после войны. Демобилизовался я из армии, ночью подходил к своей деревне. Но в трёх километрах от дома заблудился. Мороз градусов 15, рядом скирд соломы. Сон меня так разобрал, спасу нет. Но я ходил вокруг чемодана до рассвета. Беспрерывно читал «Господи, помилуй» и убеждал себя: «На войне выжил, а рядом с домом смерти не сдамся!». У мадьяров коров хватит – Передышки у бойцов случались? – Да какие на фронте передышки! Правда, под конец войны после тяжёлых боёв стали давать отдых. На советской территории питание было довольно неплохим. Но на освобождённых от врага территориях кормили на убой. В Венгрии как-то пошёл за обедом для орудийного расчёта. Кашевар наливает полведра борща. Жидкости чуть-чуть, а остальное – куски мяса. Говорю: «Старшина, ну куда столько мяса на троих человек?». А он отвечает: «Ешьте, ребята, у мадьяров коров хватит!». – Боевые 100 граммов выдавали? – На огневой позиции спирт давали обязательно. Иногда и вино подбрасывали. Помню, в Венгрии стояли на передовой целую неделю. Фашисты рвались из окружения, беспрерывно нас обстреливали. Половина батальона полегла. Оставшихся в живых бойцов вывели на отдых. Командир приказал достать бочку вина и зажарить поросёнка. Но пир продолжался недолго, под утро наше подразделение бросили на Будапешт. Война после войны – Помните день, когда объявили о капитуляции гитлеровской Германии? – До самой смерти буду помнить, как поздним вечером 2 мая 1945 года со всех сторон поднялась стрельба. Стояли мы тогда в Чехословакии. Ну, думаем, немцы прорвались. Тут бежит комбат и кричит: «Ребята, война закончилась!». Радость невозможно описать словами. Начали обниматься, палить в воздух из автоматов. Старшина раздобрился, спирта налил. А через пару дней командир 180-го стрелкового полка построил нас и сообщил: «Товарищи, война хоть и завершена, но перед нами стоит задача: подавить в Праге сопротивление эсэсовского танкового корпуса». Загрустили мы – кому охота после войны умирать? Подошли к Праге, установили орудия, приготовились обстреливать город, а наутро объявили, что вражеская группировка сложила оружие. – И вас, победителей, после окончания войны отпустили по домам? – Если бы так! Домой я попал только в марте 1950 года. Первым делом демобилизовали солдат, призванных с первых дней войны. А тем, кто попал на фронт в 1943 году, как я, пришлось ещё послужить. Страна понесла большие человеческие потери. Пополнять армию сразу после окончания боевых действий было некому. В начале лета 1945 года получили приказ возвращаться в СССР. Три месяца пешим ходом наше подразделение добиралось до города Белгорода-Днестровского (ныне – Одесская область Украины), где я прослужил ещё почти пять лет до увольнения в запас. В общей сложности отдал армии 7 лет. «Медаль за город Будапешт» – Какая из боевых наград самая дорогая, наверное, медаль «За отвагу»? – Медаль «За отвагу» очень уважаемая в солдатской среде. У меня она есть, награждён за участие в боевых операциях в Австрии и Венгрии. Также имеются боевые награды «За взятие Вены», «За освобождение Праги», «За боевые заслуги», «За победу над Германией». Уже в мирное время наградили многими юбилейными медалями, орденом Отечественной войны II степени. Но моя самая любимая медаль – «За взятие Будапешта». Немцы отчаянно не хотели отдавать столицу Венгрии. Приходилось с боями отбивать каждую улицу, каждый дом. Помню, один дом наша батарея практически сровняла с землей. А оттуда продолжали бить снайперы. Позднее выяснилось – под домом проходил подземный ход, в котором фашисты прятались от обстрела. Потом вылезали и поражали наших солдат. В конце концов мы уничтожили этих гадов! К слову, отец довольно хорошо пел. Коронной его песней на всех застольях была «Враги сожгли родную хату». Затаив дыхание, люди слушали, как батя трогательно вытягивал: «И на груди его светилась медаль за город Будапешт». (Фото: В ДеньПобеды деда приехали поздравить внуки Анна иИгорь. Фото 2010 г.) От голода спасла подруга Моя мама тоже в полной мере хватила лиха военного времени. Любовь Михайловна вспоминала: – Немцы вошли в нашу Дмитриевку Тимского района 7 ноября 1941 года. С этого времени и до окончательного освобождения бои почти не прекращались. Деревня много раз переходила из рук в руки. Односельчан очень много погибло, кто от шальной пули, кто от разрыва мин и снарядов. Летом 1942 года мама, опасаясь за мою жизнь, посоветовала уйти на территорию, занятую советскими войсками. В Старом Осколе училась на курсах шофёров. Когда к городу подошли немцы, автошколу эвакуировали в Воронеж. Оттуда меня мобилизовали в Томск, на военный завод, делавший моторы для самолётов. Работала комплектовщицей. Смены длились по 12 часов. На сутки выдавали по карточке 800 граммов хлеба. Кроме ежедневной хлебной нормы, на месяц полагался сухой паёк: 1,5 килограмма сахара, 2,2 килограмма рыбы, 500 граммов сливочного масла. На зарплату 600 рублей в месяц можно было купить 2 буханки хлеба. Однажды в самом начале месяца у меня украли продуктовые карточки. От голодной смерти спасла подруга Маруся Ковалёва из Воронежской области, делившая пайку на двоих. Мы сильно исхудали за три недели, но выжили. Подозревали в краже одну девчонку, но не пойман –не вор. После того случая стали зашивать карточки в бельё. В другой раз вечером остановили урки. Приставили нож к горлу, стали шарить по карманам. Ничего не нашли и, к счастью, отпустили. Выиграла суд у завода – Войне конца не было видно, когда в 1943 году вышел указ Калинина, разрешавший учиться без отрыва от производства. И я поступила в педагогический институт на историко-филологический факультет. С утра ходила на занятия, а по вечерам работала. Кстати, руководство завода не хотело отпускать меня на учёбу. Тогда я подала в суд и выиграла его. В сентябре 1945 перевелась в курский пединститут и уехала из Сибири домой. О времени, проведённом в эвакуации, мне напоминает медаль «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941 – 1945 гг.», – рассказывала мама. Под мирным небом В конце 1950 года мои родители поженились. Отец трудился в колхозе, мама преподавала в рождественской восьмилетке русский язык и литературу. (Фото: Николай Васильевич 8 лет оставался единственным живым ветераномвойныв своей деревне) Супруги прожили долгую жизнь: мама – 88, отец – 89 лет. Только в браке у них набралось 62 с лишним года, бриллиантовая свадьба (60 лет) отдыхает! Родителям я обязан всем. Когда мне было 3 года, отец выстругал из досок лыжи. К 6 годам я съезжал с любой горки. Детские забавы переросли в профессию – большую часть жизни трудился в области спорта. Мама работала учителем. Дома было полно книг. К 6-му классу прочитал все до одной. Любовь к чтению дала неожиданный результат. Когда мне было 39 лет, вышла моя первая статья в газете. С тех пор пишу больше 20 лет и никак не могу остановиться. Перед тем как 9 Мая отправиться к памятнику павшим воинам, я открою альбом с фотографиями родителей. Достану их боевые награды, натру до блеска. Вспомню золотое время, когда они ещё были живы. Фотографии, награды и память – это всё, что у меня осталось от моих дорогих и любимых рядовых «Бессмертного полка». Александр Самойлов По данным областного Комитета социального обеспечения, на начало 2001 года в Курской области проживало около 18 тысяч участников Великой Отечественной войны, 160 тысяч тружеников тыла, более 5 тысяч вдов погибших на фронте. На 1 апреля 2019 года в живых оставалось 778 участников ВОВ, 6,5 тысяч тружеников тыла и около 3 тысяч вдов.
