День в истории: 6 мая 1641 года убит исторический прототип Тараса Бульбы

Первые упоминания о Якове Острянине датированы 1621 годом. Известно о нем не так много — выходец из Остерского боярства, в разных источниках он фигурирует как Яков, Степан или Стефан. В 1625 году Острянин в составе казацкого посольства ездил в Варшаву, для того чтобы вынести на рассмотрение Сейма вопрос о новых привилегиях для запорожцев, на которые казаки рассчитывали после своего участия в Хотинской войне 1620—1621 годов. Поляки все предложения отвергли, что, в свою очередь, спровоцировало казацкое восстание под началом Марка Жмайла в том же 1625 году. Вполне вероятно, что Острянин принимал в нем участие. В 1630 году он уже полковник в только что созданном реестровом полку на службе у польского короля. Во время Смоленской войны 1632—1634 годов полк Якова Острянина сражался в районе Севска, о чем сообщал источник Разрядного приказа: «…марта в первый день пришли литовские люди под Севск: господин Вишневецкий да господин Жолковский Дукат (sic!), да с запорожскими казаки гетман Ильяш, да полковник Гришка Черкасский, да полковник каневский Данила, да полковник Острянин Яцко…» «Литовские люди», как сообщали русские источники, тем летом «учинили большое опустошение». Затем полк Якова Острянина двинулся под Белгород, который взял в осаду 22 июля. Казаки не смогли сходу овладеть городом, поэтому они, недолго думая, сожгли его предместья и ушли к Путивлю. После окончания Смоленской войны Яков Острянин обосновался на Полтавщине, в районе Ворсклы и Коломака, где владел богатым поместьем. Летом 1637 года на Поднепровье вспыхнуло казацкое восстание под началом гетмана Павла Бута, более известного как Павлюк. Встав около Черкасс, Павлюк рассылал во все стороны воззвания, приглашая казаков поднимать мятеж против поляков и лояльной им шляхты. Вскоре под знамена Павлюка встали многие известные командиры, среди которых был и Яков Острянин, действовавший на Полтавщине. Однако гетман так и не смог собрать разрозненные казацкие ватаги в единый кулак, к тому же реестровые казаки остались верны короне, и вскоре королевские войска двинулись на Левобережье, громя по пути повстанцев. После одной из таких стычек Яков Острянин отступил на Запорожье, благодаря чему смог спастись, однако его имения под Киевом были конфискованы и переданы в качестве награды за службу шляхтичу Мацею Доманскому. Запорожская Сечь в это время приняла у себя многих беглых соратников Павлюка, которых там набралось целое войско. Одними из наиболее видных повстанцев были Дмитро Гуня и Карп Скидан, которые отнюдь не собирались сдаваться и готовили контрудар по полякам. Король же, вместо того чтобы попытаться сгладить углы, повелел в феврале 1638 года провести карательную экспедицию с целью окончательно подавить все очаги сопротивления. Возглавить рейд должен был Казимир Мелецкий, которого напутствовал лично коронный гетман Станислав Конецпольских, вручивший ему специальную инструкцию, по которой надлежало вернуть из Запорожья всех выписанных из реестра казаков и сжечь все казацкие чайки. В случае сопротивления польский военачальник должен был сжечь и саму Сечь. Помимо войск короны к рейду были привлечены четыре тысячи реестровых казаков под началом Ильяша Караимовича. Подступив к Сечи, поляки сначала попытались договориться, а когда у них не вышло — пошли на приступ, однако были отбиты. Яков Острянин в это время активно агитировал реестровых казаков из войска Мелецкого перейти на сторону повстанцев, и существенно в этом преуспел. Сам Мелецкий впоследствии в письме к Станиславу Потоцкому прямо указывал на нежелание реестровцев участвовать в осаде: «с помощью казаков трудно воевать против их же народа — как на волке пахать». Отразив штурм, казаки собрались на совет, на котором избрали гетманом Якова Острянина, хорошо проявившего себя в деле. Вместе с Дмитро Гуней, Карпом Скиданом, Матвеем Незнанским и другими вождями восстания он начал рассылать по Украине универсалы, призывая к восстанию против шляхты и магнатов. При этом, для конспирации, письма передавали не гетманские гонцы, а монахи, нищие, бродячие бандуристы и прочие личности, не вызывающие подозрений. Написали даже на Дон, и вскоре оттуда прибыло некоторое количество запорожцев, участвовавших в осаде Азова, а также отряд донцов. 10 марта Острянин издал универсал, в котором провозглашал необходимость «сбросить при божьей помощи с вас, народа нашего православного, ярмо, неволю и ляховское тиранское мучительство». При этом отмечалось, что реестровым доверять нельзя, и поэтому подготовку к выступления рекомендовалось проводить тайно, а письма и грамоты читать только «меж своими людьми» и под присягой. Во второй половине марта повстанцы выступили из Запорожья, намереваясь отсечь польские войска на Левобережье от Правобережья и разгромить их, для чего разделились на три крупных отряда. Главные силы во главе с Остряниным двинулись по левому берегу Днепра, в сторону Чигирина по Правобережью отправились войска Карпа Скидана, а Дмитро Гуня со своими людьми на лодках двинулся вверх по реке, чтобы захватить ключевые переправы. Современник писал: «Острянин выступил из Запорожья с большим и непобедимым войском, с хорошей артиллерией, рассчитывая на обещанную помощь и поддержку со стороны населения, способного изменить Речи Посполитой: одни готовили порох, другие поставляли людей, деньги и провиант, устроили госпиталь в Трахтемирове, Межигорский мнастырь шлет им благословение и Печерский отдает честь, на водах уже готовы переправы». Первые победы не заставили себя ждать — Острянин разбил несколько шляхетских отрядов и двинулся дальше по Левобережью, пока не дошел до Говтвы, где решил отдохнуть и подождать подкреплений. Во второй половине апреля из Лубен выступило польское коронное войско во главе со Стефаном Потоцким, который подступил к Говтве и спешно начал возводить земляные валы напротив позиций мятежников. Подготовив осадные позиции, польский военачальник отдал приказ штурмовать главные ворота города, однако атакующие были остановлены плотным артиллерийским огнем. В это время отряд запорожцев проскользнул в тыл к польским войскам, вынудив тех отойти. На следующий день повстанцы смогли развить успех, и Потоцкий был вынужден поспешно отступать к Лубнам. Разбитый польский военачальник спешно послал за подмогой, однако и к Острянину в избытке приходили новые люди. Польский современник событий едко писал, что «казаки были уверены в своем успехе и уже распределяли Украину между своими вожаками: одному отдавали Переяслав, другому — Киев, третьему — Волынь». Сам же Острянин намеревался идти на Лубны, где укрепился Потоцкий, и там в решительном сражении разбить неприятеля. Утром 6 мая после продолжительного артиллерийского обстрела польского лагеря казаки пошли на штурм. По словам современника, мятежников было около 12 000 человек, в то время как коронное войско насчитывало вдвое меньше. И тем не менее запорожцы не смогли реализовать численное преимущество, поскольку Потоцкий, который перестал недооценивать противника и готовился к бою на совесть, бросил в атаку крылатых гусар. Тяжелая конница ударила атакующим во фланг и отвлекла их от штурма укреплений. Современник писал: «Все это происходило не без потерь для нашей [королевской] армии, погибло много людей и лошадей. Поле уже сильно покрылось кровью, миновал полдень, уже прошла вечерняя, а битва все продолжалась». Лишь с наступлением ночи сражение стихло. Обе стороны понесли тяжелейшие потери, и поляки, вероятно, не отразили бы еще одного штурма, однако Острянин решил, что сил новую атаку у его войска больше нет, и отдал приказ отступать в Миргород. Всем было ясно, что это не конец, и еще 25 апреля король Владислав IV приказал польному гетману (заместитель командующего армией Польского королевства, руководил малыми военными операциями «в поле». — Ред.) Николаю Потоцкому выступить с войсками на Поднепровье, а вскоре из Бара во главе пятитысячного войска выступил и Иеремия Вишневецкий. 19 мая объединенные силы Стефана Потоцкого и Иеремии Вишневецкого атаковали лагерь казаков — бой продолжался до сумерек, после чего повстанцы отступили в сторону Жовнина. Там состоялось еще одно сражение, успех в котором вновь сопутствовал полякам. Войско Острянина было разбито, а сам он, утратив надежду на успех, с горсткой соратников бежал в пределы Московского государства. Всего этот отряд «нелегалов» насчитывал около трех тысяч человек — лишь жалкие остатки от той грозной армии, которая еще недавно наводила ужас на польского короля. Прибыв в Белгород, Острянин встретился с царским воеводой Петром Пожарским, в разговоре с которым выразил желание поступить на службу к русскому государю. Согласно грамоте Разрядного приказа, «били челом государю гетман Яцко Острянин и они, полковники, и черкасы, мещане, пашенные люди с литовской стороны пошли на наше имя на постоянную службу от жестоких гонений и от смертельного убийства папежан польских людей, не желая быть в папежанской вере». Их просьба была удовлетворена, и вскоре казакам была выделена земля на Чугуевском урочище для постоянного проживания, а также назначено жалование. Источник сообщал, что уже летом 1640 года русские служилые люди и казаки во главе с Остряниным «с татары сражались и избили на приступе татар многих людей и переранили». Однако вскоре между казаками возник разлад. Вполне вероятно, что их, привыкших к вольной жизни на Украине и регулярным набегам на земли магнатов, мало устраивала более упорядоченная и регламентированная служба в русском государстве. Кроме того, часть из них была выходцами из украинского крестьянства, примкнувшими к восстанию — в Московском государстве их из казаков записали в разряд государевых крестьян. Все это вызвало недовольство и брожение, которое весной 1641 года вылилось в открытый конфликт, в ходе которого Яков Острянин был убит своими же людьми, которые после этого поспешили вернуться на Украину в надежде на то, что гнев короля поутих. Таким образом, гибель гетмана была следствием не политических, а сугубо правовых и бытовых причин, а сам он стал живым доказательством того, что позиции атамана сильны лишь тогда, когда он удачлив, а его войско не знает нужды.