Дискуссия о регулировании рынка психологических услуг вызвала раскол среди профессионалов

Shutterstock/Fotodom Дискуссия о регулировании рынка психологических услуг вызвала раскол среди профессионаловПсихологи, законодатели, юристы не первый год ломают голову над тем, как навести порядок на рынке психологических услуг. Сейчас Российское психологическое общество (РПО) совместно с межфакультетской группой МГУ разрабатывают концепцию очередного законопроекта. Этот процесс поднял массу дискуссий. «Профиль» разбирался в том, какие вопросы провоцируют раскол в профессиональном сообществе психологов и что может изменить потенциальное принятие законопроекта. Не путать с магами Попытки законодательного регулирования рынка психологических услуг на федеральном уровне предпринимаются с конца 90‑х, но терпят неудачи. Слишком много спорных моментов и нерешенных проблем вскрывается в ходе возникающих диспутов. Их очередная волна прокатилась в 2014 году, когда покойная ныне депутат Госдумы Людмила Швецова предложила к рассмотрению новую версию законопроекта о психологической помощи. Документ не дошел даже до первого чтения. «Он не состоялся в силу разных причин», – отметила депутат Госдумы Ирина Белых, принимавшая участие в разработке законопроекта. Один из вопросов, всколыхнувший тогда профессиональное сообщество, – каким образом должна осуществляться сертификация психологов. Этот вопрос актуален и сейчас. В 2017 году прозвучали публичные заявления о работе над новой версией законопроекта. В его первом рабочем названии фигурировала фраза «о психологической помощи», затем разработчики поменяли рабочее название на «закон о психологической деятельности в РФ». Пока документ находится в процессе разработки. «Мы сотрудничаем тесно, в том числе с Центром психологической помощи МЧС, который возглавляет Юлия Шойгу, и с профессиональным сообществом. Сейчас продумываются структура, понятия. Идет кропотливая работа», – рассказала Ирина Белых. Это должен быть очень качественный «продукт», считает депутат, поскольку тема психологической практики в законодательстве почти не представлена. Главная цель разработчиков предельно проста и понятна – защитить потребителей. Сейчас психологом может назваться кто угодно, например, маг, гадалка, экстрасенс. Никакого запрета на занятие практикой людьми, не имеющими соответствующего образования, нет. На это неоднократно обращал внимание декан факультета психологии МГУ, президент РПО Юрий Зинченко – один из главных инициаторов и разработчиков нового законопроекта. Но прописать в документе лишь требование об образовании недостаточно. Иначе он был бы давно принят. Подводные камни Помимо получения диплома о высшем специальном образовании психолог в идеале должен проходить сертификацию. По крайней мере, это предполагают распространенные международные стандарты. Законопроект 2014 года подобную процедуру предусматривал. Инструментом реализации должны были стать саморегулируемые организации (СРО). Но, во‑первых, противники нововведения указали на то, что за бортом регулирования останутся психологи, работающие в ведомствах и образовательных учреждениях. А во‑вторых, тема СРО вызвала противоречивые мнения. И небезосновательно – к таким изменениям должно быть готово как само профессиональное сообщество, так и государство. Сейчас тема сертификации остается одной из самых сложных для разработчиков законопроекта. Эксперты и практикующие психологи озабочены возможным введением жестких стандартов. «Если у человека есть допуск – это еще не гарантия того, что он профи», – говорит адвокат, психолог, преподаватель НИУ ВШЭ Дарья Кристаль. Эксперт обращает внимание на возможные последствия жесткого регулирования. Основная масса специалистов, особенно в регионах, если им будут навязаны строгие условия по сертификации, вступлению в ассоциации, уплате взносов, могут серьезно пострадать. То есть гипотетически часть практикующих психологов может просто остаться без работы как минимум на какое-то время. Все спорные моменты и подводные камни, как отмечает Ирина Белых, учтены. Для разработчиков, по ее словам, важно, чтобы законопроект устроил все профессиональное сообщество и никто не пострадал. Но вопрос в том, насколько это реально. Деликатный вопрос С законопроектом непросто даже на уровне основных понятий. Например, дискуссии вызывает тема о различии между психологическим консультированием и психотерапией. Есть мнение, что необходимо разграничивать деятельность специалистов, работающих в этих сферах. Один из аргументов следующий: если психическое расстройство – это заболевание, то и лечить его должен врач. Но, во‑первых, к психотерапевтам обращаются не только в случае психических расстройств. Во‑вторых, одними медикаментозными средствами избавить человека от проблем не всегда реально. Новый закон, как отмечают эксперты, мог бы решить эту проблему, если ввести такое понятие, как «немедикаментозная психотерапия». Пока психотерапевтом в России официально имеет право себя называть только врач-психиатр, получивший специальное разрешение. Но подобный подход не вписывается в международные, европейские нормы, отмечает заведующий городским психотерапевтическим центром Санкт-Петербурга, член координационного совета Российской психотерапевтической ассоциации (РПА) Алексей Демьяненко. Во многих странах Европы психотерапия считается отдельной, самостоятельной профессией. В нее приходят люди с бэкграундом в области психологического консультирования, имеющие большое количество часов наставничества в практике и личной терапии. У отечественных психиатров‑психотерапевтов этого зачастую нет. Получается, что настоящие профессионалы с подготовкой по международным стандартам в России не имеют легитимного статуса. А врачи с «корочками» по сути своей психотерапевтами не являются. Исключение – специалисты, получившие полноценную специализацию по одному из психотерапевтических методов. «Кроме всего прочего, сложно определить, где заканчиваются границы психологического консультирования и начинается психотерапия. На мой взгляд, этой границы вообще не существует», – говорит Алексей Демьяненко. Защита от шарлатанов Возможно, для закона, регулирующего рынок психологических услуг, пока еще не пришло время. «Нужен он или нет, зависит от того, как он будет в конечном виде выглядеть», – говорит Дарья Кристаль. Сейчас, по ее мнению, чтобы регулировать эту сферу, достаточно Гражданского и Уголовного кодексов. «А если и принимать какие-либо законы, то необходимо понимание механизмов привлечения к ответственности», – считает эксперт. Иначе документ просто не будет иметь никакого смысла, а работа над ним превратится в игру слов. «Это именно так и есть, когда происходит попытка заниматься описанием понятий, между которыми либо сложно провести границу, либо они могут подразумевать под собой все что угодно, – говорит Алексей Демьяненко. Нужен закон или нет, возможно ли сейчас его принятие? Четкого ответа на эти вопросы, получается, пока нет. Но представители профессионального сообщества все-таки сходятся во мнении, что пациенты психологов нуждаются в защите и имеют право на получение качественных услуг. Защита должна быть не только от шарлатанов, но и от неэтичного обращения. Например, сохранение конфиденциальности – обязательное условие психологического консультирования и психотерапии. Но на практике в России отсутствуют законодательные механизмы защиты клиентов в случае разглашения их тайны. Также не прописаны особые ситуации, когда раскрытие конфиденциальных сведений становится возможным, отмечает адвокат, процессуально ориентированный психолог Ксения Авходиева. Например, если речь идет о преступлениях или угрозе жизни пациента и его окружения. Пока психологическая помощь рассматривается действующими законами как частный случай оказания социальных услуг, отмечает эксперт. Есть, правда, исключения. В Москве, например, действует городской закон о психологической помощи, который определяет основные понятия и предполагает ведение реестра практикующих психологов. Попытки принять подобные документы есть и в других регионах. Но в основе все-таки лучше иметь федеральный закон, считает эксперт. Кроме того, после его принятия региональные придется приводить в соответствие. Федеральное регулирование психологической практики должно быть сбалансированным, отмечает Ксения Авходиева. С одной стороны, его задача – нести практическую функцию защиты пациентов и унифицировать требования к специалистам. С другой – необходим гибкий подход к этой специфической сфере отношений. Найти такой баланс – задача не из легких.