Посол России в Зимбабве — о развитии экономического сотрудничества двух стран

Эксперты заговорили о новом этапе отношений Москвы и Хараре после визита в Россию президента Зимбабве Эммерсона Мнангагвы. Он активно призывал российский бизнес инвестировать в африканскую страну. В эксклюзивном интервью RT посол РФ в Зимбабве Сергей Бахарев рассказал об инвестиционных возможностях государства, а также о тонкостях экономической политики нового руководства — за счёт чего власти решают проблему с нехваткой наличности и как преодолевают острый социально-экономический кризис. — Во время своего визита в Россию президент Эммерсон Мнангагва призвал российский бизнес активно инвестировать в Зимбабве. Вы работаете в этой африканской стране с 2013 года — как вы считаете, в чём основные конкурентные преимущества Зимбабве по сравнению с другими государствами континента? — Богатейшие природно-сырьевые ресурсы, благоприятные климатические условия и один из самых высоких в Африке уровней грамотности населения делает Зимбабве привлекательной страной для инвестиций. Наша дружба с Зимбабве имеет давние корни. До последнего времени активно развивались политические связи. Но это вовсе не означало, что экономические интересы не были взаимными. На мой взгляд, сейчас двусторонний диалог вышел на предметный уровень. Солидный опыт политического взаимодействия позволяет нам приступить к реализации серьёзных проектов в Зимбабве. Важным моментом в российско-зимбабвийских отношениях стал первый в истории официальный визит в Россию Эммерсона Мнангагвы, где прошли его обстоятельные и открытые переговоры с Владимиром Путиным. — В чём преимущество России как потенциального инвестора в Зимбабве перед китайцами, представителями стран Юго-Восточной Азии и Ближнего Востока? — Наверное, было бы неправильно сравнивать работающий здесь российский бизнес с китайским или индийским, хотя некоторые сферы инвестпотоков совпадают. Китайцы пришли сюда значительно раньше и имеют диверсифицированные связи. Но нельзя сбрасывать со счетов наши богатейшие традиции сотрудничества с Африкой в прошлые годы. На континенте мы построили индустриально-аграрные гиганты, и было бы неправильно не использовать такой опыт, что подтверждают уже начатые и пока планируемые российские проекты (в основном в горнодобыче). — Во время визита Мнангагвы в Россию в Москве проходил российско-зимбабвийский бизнес-форум. «Алроса» объявила о готовности инвестировать в геологоразведку и добычу алмазов, а «Уралхим» заявил о желании участвовать в приватизации зимбабвийского производителя фосфорных удобрений Chemplex. Как вы считаете, какой вклад в ВВП Зимбабве могут внести инвестиции крупнейших предприятий и на какой экономический эффект российские компании могут рассчитывать от присутствия в стране? — Вы начали с «Алросы», что вполне понятно. Нашего крупнейшего в мире производителя алмазов здесь ждут с распростёртыми объятиями. Перспективы сотрудничества с «Алросой» открывают огромные возможности для алмазодобычи. Но, на мой взгляд, первопроходцем в горнодобывающем секторе Зимбабве является ГК «Ви Холдинг», пришедшая сюда ранее и уже развернувшая совместный проект по разработке платиноидов. Всё энергичнее с зимбабвийцами работает и упомянутый вами «Уралхим». Последовательный интерес проявляет «ГПБ Глобал Ресорсиз» и другие компании. Вряд ли я вправе называть объёмы инвестиций компаний, но речь идёт об очень серьёзных средствах. Нет сомнений, что по мере их реализации они станут заметной подпиткой ВВП Зимбабве. Естественно, никто не намерен работать себе в убыток. Мы выступаем исключительно за взаимовыгодное партнёрство. — Мы не можем не спросить и об острых экономических проблемах, которые переживает Зимбабве: кризис ликвидности и высокий уровень госдолга. Особенно остро этот вопрос стоял в 2016 году, когда президентом был Роберт Мугабе. Изменилась ли внутренняя экономическая политика в стране с приходом нового руководства? Как сейчас государство справляется с кризисом? — Страна находится под экономическими санкциями США, но руководство пытается восстановить доверительные отношения с международными финансовыми институтами и дружественными государствами — Россией и Белоруссией. Кроме того, Мнангагва впервые в истории независимого Зимбабве совершил поездку на экономический форум в Давос, где встретился с бизнесменами, заверив их, что «сейчас страна как никогда раньше открыта для бизнеса». На мой взгляд, каких-либо нетривиальных рецептов скорого выхода из этого застарелого кризиса не существует. Большинство мер основано на диалоге между главными политическими партиями, а также возможности удовлетворить насущные потребности простых граждан. — Правда ли, что из-за гиперинфляции государство не использует нацвалюту в расчётах, а вместо неё в ходу доллар США? — Нет, это не так. Пока не идёт речь о гиперинфляции, просто свежи в памяти события 2008 года, когда этот показатель составлял миллионы процентов. Но в 2009 году правительство страны приняло решение о выводе из обращения зимбабвийского доллара. С тех пор в Зимбабве применяется система мультивалютной корзины, хотя основным платёжным средством является американский доллар (евро, ранд, юань, рупия и ботсванская пула практически не используются). В 2016 году были введены так называемые бонды, чтобы сократить дефицит наличности. Квазивалюта формально была эквивалентна доллару, но затея себя не оправдала. Курс бонда сейчас котируется 1:3 к доллару, да и не везде его принимают. Сейчас в рамках новой экономической политики правительство Зимбабве планирует до конца 2020 года заново ввести нацвалюту, для чего последовательно наращивается золотой запас. Но искусственно форсировать эту тему здесь тоже не собираются. — В СМИ появлялась информация, что в некоторых районах страны, где нет перебоев с электричеством, жители всё чаще прибегают к электронным платёжным инструментам, поэтому терминалы можно встретить даже в церкви. Так ли это? — Проблема в другом — в острой нехватке наличных долларов. Развитие электронных платежей в Зимбабве приобрело повсеместный характер уже достаточно давно. Более 90% всех транзакций осуществляется в электронном виде — как через банковские карты, так и через мобильные деньги. — Не создаётся ли у вас ощущения, что некоторые СМИ демонизируют Зимбабве, постоянно описывая ужасы жизни в стране: перебои с основными ресурсами, переход на натуральный обмен и чуть ли не голод? Но если взглянуть на экономические показатели, то Зимбабве не намного хуже некоторых других стран, например, в сравнении по объёму ВВП с соседним Мозамбиком. Как вы считаете, почему журналисты, эксперты изображают Зимбабве как пример краха экономической политики? — Зимбабве, как и многие другие страны континента, переживает острый социально-экономический кризис. В этом смысле сложно упрекнуть нынешние зимбабвийские власти в бездействии, поскольку и глава государства, и его команда в постоянных поисках путей его преодоления. Что же касается западной пропаганды, то она очевидно ангажированная, всё преподносится в негативном и искажённом свете. На Хараре оказывается постоянное давление, а западные СМИ не гнушаются и прямыми подтасовками. Думается, доказательством обратного является четырёхкратный рост числа туристов в Зимбабве из западных стран. — Как сейчас обстоят дела с доступом населения к основным ресурсам? Сколько людей получают необходимое количество электроэнергии, питьевой воды, продуктов питания и медикаментов? — В стране сохраняется сложная санитарно-эпидемиологическая ситуация. Остро стоит вопрос с доступом к питьевой воде, особенно в сельской местности. Порядка 2,5 млн зимбабвийцев (официальная численность населения на 2016 год — свыше 14,5 млн человек. — RT) периодически сталкиваются с нехваткой продовольствия, но не с голодом. В то же время постепенно решаются задачи с энергообеспечением населения. В стране за счёт активного использования гидроресурсов и солнечных батарей в последние два года снизился дефицит электроэнергии. По некоторым расчётам, уже через год-два Зимбабве сможет полностью обеспечить себя электроэнергией, отказавшись от импорта из соседних государств. В страну постоянно поступает гуманитарная помощь. Россия также участвует в международных проектах по улучшению окружающей среды в Зимбабве. По линии Программы развития ООН наша страна выделила порядка $1 млн на эти цели. — Эксперты сейчас говорят о так называемой власти женщин в Руанде — стране, которая пережила страшную гражданскую войну и находится в очень тяжёлом экономическом положении. То есть, несмотря на последствия геноцида и массовой разрухи, в этом государстве установилось гендерное равенство: женщины активны в политике и бизнесе, причём эксперты говорят, что такое явление на континенте — едва ли не единичный случай. А как с этим обстоят дела в Зимбабве? — Сложно упрекнуть руководство Зимбабве в ущемлении прав женщин. Многие из них являются уважаемыми ветеранами и национальными героями борьбы за независимость. Женщины представлены в правительстве и парламенте страны (в Нацсобрании их половина). Достаточно сказать, что Минобороны страны возглавляет женщина, четыре представительницы прекрасного пола руководят различными министерствами, а должность замминистров сейчас занимают десять женщин. Они также активны не только в управлении государством, но и в бизнесе, в общественно-политической жизни. Например, Ассоциация женщин Зимбабве является важным функциональным звеном правящей партии «Зимбабвийский африканский национальный союз — Патриотический фронт». — Что для вас в этой стране самое необычное и притягательное? — Прежде всего располагают к себе сами зимбабвийцы. Я побывал во многих странах континента и, поверьте, мне есть с чем сравнивать. Они очень доброжелательные, открытие и образованные люди. Природа Зимбабве завораживает, ведь в стране удивительное разнообразие флоры и фауны. Ну и местное чудо света — водопад Виктория. В общем, сейчас строчки «Не ходите, дети, в Африку гулять, в Африке ужасно, в Африке опасно…» не могут вызвать ничего, кроме улыбки.