Гиблое место

Мэрия признала аварийным целый микрорайон: 44 двухэтажных дома в Затоне получили этот статус. Местные жители считают его большой победой — добиться этого они пытаются годами. В большинстве домов нет нормальной канализации, в части — даже «ненормальной». Но при этом они год за годом спасают свои дома от огня и не хотят переезжать в другой район. Корреспонденты НГС прогулялись по трём Портовым и одной Полярной улицам, заглянули в дома и пообщались с их жителями. Перед новым годом мэрия Новосибирска разом признала аварийной всю центральную часть Затона: 44 барака, по документам, опубликованным в первую рабочую неделю января, должны быть расселены и снесены до 2026 года включительно. Местные жители признаются, что «выдохнули». Деревянные и засыпные двухэтажки здесь строили несколькими этапами в течение 30 лет, с конца 1920-х до середины 1960-х, и признать каждую из них аварийной по отдельности они пытались годами. По словам председателя ТОС «Затон» Ольги Волковой, независимые экспертизы на все дома, подтверждающие, что жить в них уже попросту опасно, были готовы ещё в 2015 году, несколько самых старых домов направляли на городские комиссии, но нужный статус получил только дом на улице Портовой, 4. Депутат Совета депутатов от Затона Сергей Моисеев пояснил: терялись документы. — Буквально полгода назад мы собирали собрание, приглашали департамент. Они наконец-то признали, что часть заключений была потеряна. И вот возобновили поиски, что-то нашли, что-то восстановили, и дальше процесс уже пойдёт, — говорит депутат. — Сейчас подготовят эту площадку на торги, если не пройдёт, то есть возможность попасть в федеральную программу по сносу аварийного жилья. Самый главный шаг — и важный — мы сделали. Главная проблема старых бараков, по мнению жителей, — вода и канализация. Ни канализация, ни водоотведение, ни даже водоснабжение в большей части домов изначально предусмотрены не были, подтверждает линейная управляющая компании «ЖЭУ-Ремстрой» Галина Плешкова. Но если водоснабжение жители в 1980-х смогли провести самостоятельно, то центральной канализации большая часть населения полуострова лишена до сих пор — вместо неё под домами выгребные ямы. — Если бы у нас была канализация, этим домам вообще ничего не было бы, ничего бы не играло, не гнило, не воняло, — уверяет жительница одного из бараков на Портовой Елена. — Дома [хорошие], — соглашается её супруг Евгений. — В стену саморез начинаешь закручивать, он заходит вот так (показывает пальцами отрезок длиной около сантиметра) и ломается, потому что как в бетон. В подъезде их дома пол из-за постоянных протечек наклонён под уже опасным углом, лестницу на второй этаж, оконные и дверные проёмы заметно «ведёт». В квартирах полы тоже неровные: деревянные лаги лежат на кирпичных основаниях, которые частично разрушились. Делать ремонт в квартире бесполезно, сокрушается семья: всё отваливается. Часть домов, признала Галина Плешкова, лишена даже такого сомнительного удобства, как выгребная яма. Например, в доме на 1-й Портовой, 6 она есть только в одном подъезде. Житель одной из квартир Геннадий Городилов рассказал, что в конце 1980-х воду они себе провели «нахально», а соседи отказались — колонка есть прямо перед домом, а туалет типа сортир — за ним. — Они ведёрки выносят на улицу до сих пор. И это XXI век! — сокрушается Геннадий. В подъезде без воды и канализации всего две квартиры. Житель одной из них от общения вежливо отказался, сославшись на занятость. На вопрос, как они тут живут, лишь коротко признался, что «жутко», и сообщил, что жаловаться оказалось бесполезно. — Вплоть до президента — послали подальше, — подчеркнул он, извинился и закрыл дверь. Дом на 1-й Портовой, 6 — один из самых старых в Затоне. По информации местных жителей и сотрудников УК, его построили в конце 1920-х, а паспорт оформили с ошибкой, указав 1930-й. На углу дома ещё сохранился старый указатель адреса: раньше здесь была улица Судоремонтный завод — именно для работников завода строились эти дома. Часть домов, в том числе самые старые, построены из круглого леса, другая часть — из бруса. Но хуже всего сохранились «засыпные» дома: они теперь постепенно высыпаются на головы жителей. — Дом засыпной, да, — что-то чёрное всё время сыпется из стен, правда, — смеётся жительница такого дома Ольга. — Стены продувает. Главное, если даже будет очень холодная погода, но не будет ветра, дома будет нормально. Если будет тепло, но ветер, — дома будет очень холодно. Ничего не спасает, мы закрываемся в одной комнате и включаем обогреватели. И мыши! Мы пытались с ними бороться по-разному, и ультразвуком, и электромагнитными ловушками, и липучками, и отравой — ничего не помогает. Вынуждены были завести кошку, от которой у меня чешутся глаза, но без неё совсем никак. Снести затонские бараки планировали ещё в советское время. Старшая по дому на 1-й Портовой, 11 Галина Зулина рассказала, что он был первым в перечне домов под снос — поэтому ремонтировать его в УК тогда отказывались. — Я писала в Москву, в Кремль, Терешковой (Валентине Терешковой, депутату Госдумы. — Прим. ред.). Оттуда пришло четыре письма: одно в райисполком, другое в горком партии, одно на завод директору и мне. Сказали, что Затона не существует, есть 13-й микрорайон. Это было в 1972 году. Тогда только подвозили песок под первый панельный дом на конечной остановке, а уже говорили, что будет микрорайон, — вспоминает женщина. Но с тех пор дома здесь сносили, в основном, после пожаров: в конце «нулевых» они были настолько часты, что жители дежурили сутками, ожидая поджогов. Два дома, рассказала Елена, сгорели из-за неосторожного обращения с огнём, ещё три загорелись весьма странно — с крыши или подъездов. Дом Галины Зулиной поджигали семь раз, уверяет она. Семья Городиловых говорит, что их пытались спалить дважды, но им удавалось дом потушить. Сейчас их дом соседствует с заброшенным зданием магазина, где тоже постоянно что-то горит. — Мы уже не боимся. У нас документы откопированы, оригиналы лежат в сейфах, попрятаны, мы не боимся ничего, — говорит Геннадий. — Ложимся: по окнам поглядели и засыпаем. Просыпаемся: всё хорошо? Хорошо. Тихо? Тихо. Чётко. Несмотря на все неудобства, жители район очень любят и переезжать не хотят — надеются, что им дадут жильё в домах, которые построят на месте бараков. — У меня сестра [живёт] в таком же доме на другой улице, мы уже решили: если вперёд у меня дом начнут сносить, я поживу у неё. Мы уже знаем, куда идти, главное, чтобы пошло дело, — делится планами Марина Анатольевна. Геннадий Городилов после вопроса о готовности к возможному переезду с утвердительной интонацией уточняет: «Вы имеете в виду — на время?». — Мне очень нравится здесь жить: речка, зимой вышел, на плюшку бах — и в речку, летом вышел на берег и купаешься. В целом тут и воздух не такой загазованный, тут приятно. Выезжать здесь удобно, — поясняет Ольга. — Если «Аквамарин» достроят, то будет не очень хорошо, конечно. Видимо, будет плачевная ситуация. Но главное же — до моста не такое большое расстояние. Застройщик комплекса «Аквамарин», томская строительная группа ТДСК, уже замечала, что, начав строить в Затоне, готова его развивать и дальше. Это желание подтвердил депутат Совета депутатов Новосибирска от Затона Сергей Моисеев, но пока это вопрос нерешённый. Среди местных жителей уже ходят слухи о готовящемся сносе первых шести бараков — каких конкретно, люди пока не знают. Депутат же заметил, что это только слухи: здесь пока даже не сформированы земельные участки для торгов, одна только эта процедура может занять несколько месяцев. В мэрии Новосибирска на запрос корреспондента НГС о предполагаемых сроках расселения и сноса и числе хотя бы муниципального жилья, которое расположено в аварийных домах, за время подготовки материала ответить не успели.